1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8

Разумеется, нельзя абсолютизировать телевизионную коммуникацию как культуру лишь в том понимании, что первая является второй лишь при наличии поиска и разработки глубоких смыслов и вечных истин. В любой коммуникации, в любом тексте есть высокие жанры и низкие жанры. Мы уже отмечали, что Ю. Лотман дает им классификацию в работе «Внутри мыслящих миров», объединяя по принципу смежности: сакральные/профанические; официально-государственные/индивидуально-бытовые; научные/художественные. Но в ценностной перспективе он выделяет ряды совершенно иного состава. Крайним проявлением ее будет противопоставление того, что спасает, тому, что губит.

Классические литературные тексты всегда сводили мир эксцессов и аномалий, который окружал человека, к норме и устройству. И хотя фиксация однократных и случайных событий, преступлений и бедствий, то есть нарушений некоторого исконного порядка, всегда является зерном сюжета, гармонию макрокосма окружающей Вселенной, макрокосма истины, добра и красоты, всегда поддерживал в этих текстах микрокосм внутреннего мира человека.

Телевизионные передачи советского и постсоветского периода нашей истории, о которых здесь идет речь, поддерживают традицию русской литературы. Они не могут пройти мимо фактов и явлений меняющейся действительности, отражение которых, может быть, не делает чести их авторам и участникам. Но важна конечная цель телевизионной коммуникации – показ образцов нравственного поведения, активного участного сознания, красоты духа россиян и в этих условиях. Степень акцентирования бытовых частностей, эпатирующих зрителя жизненных эпизодов, очень личностных деталей человеческого поведения – всего того, что не могло быть отражено на экране советского телевидения, – может быть разной, но тем передачи этого нравственного вектора развития ТВ и отличаются, что отражение сенсации, скандала, иногда просто абсурда жизни никогда в них не становится самоцелью, средством привлечения нездорового, чисто биологического интереса. А так происходит во многих других программах современного коммерческого, буржуазного телевидения.

Отметим, что даже такая программа, как «Жди меня» (ОРТ, ведущие И. Кваша, М. Шукшина), которая могла бы многое показать и о многом рассказать из жизни криминальной России, российской глубинки, учитывая злободневную для современной России тему передачи (обнищание и бесправность во многих регионах, бездушие и безразличие к судьбам людей власть и деньги имущих, бесследное исчезновение людей не только в горячих точках, но и в мирных городах и селах), сохраняет в целом в рамках программы гуманистический, жизнеутверждающий смысл. Это осуществляется обращением творческих сотрудников передачи к неизбывным русским традициям сочувствия и взаимопомощи, сердечной поддержки и взаимовыручки в бедах и невзгодах. «Всем миром выручим» – такой рекламный слоган, если говорить на лексике современных телевизионщиков, можно было бы разместить на просцениуме в телевизионной студии, где проходит действие. Это действие не замкнуто в ее стенах, ведущие обращаются и к другим городам и весям нашей Родины. Mip (через i) собравшихся в студии расширяется, к поискам пропавших, или потерявших друг с другом связь людей подключаются далекие, но близкие по духу соотечественники. Более того, оказывается отечество, традиции у России одни и те же, что и в Беларуси, в Украине. Историческая общность судеб их народов, радостных и трагических их страниц отчетливо была прослежена, например, в передаче «Жди меня», прошедшей в эфир 7 октября 2002 г., в новелле о Василии из Ростовской области, потерявшем в детские годы мать (уроженку Ровенской области), которая была репрессирована и сослана в казахстанский лагерь, а затем работала в Караганде и Тайшете. С помощью передачи Василий (Василек, как назвала его мать в прямом эфирном включении), нашел и мать, и брата и сестру, которые приехали на передачу и встретились через 50 лет.

Такие передачи, как пользующиеся большим успехом у зрителей передачи из цикла «Я сама», бывают и действительно народными и демократичными, и откровенно буржуазными. То есть их авторы стремятся продолжать традиции отечественного телевидения, без чего, как они понимают, рейтинг их выпусков будет недолог и нестабилен. Именно в этом ключе была выстроена передача «Шаг навстречу». Ее героиня, как и Василий, в детстве была отдана на воспитание к дальним родственникам. Нина выросла, получила образование, вышла замуж, родила сына и... искала мать. История Нины, личность этой женщины, трогательная и целеустремленная одновременно, так подействовала на авторов цикла «Я сама», что они предприняли не свойственный в целом для программы сценарный ход – поехали в деревню, где, как узнали, жила мать Нины, вместе с нею самой и сняли на видеопленку их встречу.

Ведущий программ «Жди меня» И. Кваша говорит в своих передачах, что жизнь часто выписывает такие драматические и лирические сюжеты, которые нельзя придумать и художественно отобразить, которые волнуют зрителей именно своей непридуманностью, неизбывным оптимизмом, высокой духовностью гораздо сильнее, чем некоторые псевдохудожественные произведения. Именно такая драматическая, очищающая и просветляющая душу зрителя история стала темой одной из передач цикла «Я сама».

К сожалению, многие другие передачи ток-шоу «Я сама» лишь представляют заявку на серьезный диалог о серьезных нравственных проблемах общества. Но они половинчаты по своей сути, так как не достигают подлинного демократизма и народности, свойственных русской культуре и литературе в целом. Само Слово русское в передачах часто обесценено, модернизировано в угоду массовой моде на вычурное и эпатажное. Чего стоит, например, такая фраза бывшей соведущей передачи писательницы Марии Арбатовой, которую она бросила всердцах одной из участниц: «Мне поплохело». В передаче «Я сама» все время видны коммерческие путы сценария, которые сковывают естественное течение передачи, естественное течение русской речи. Даже бойкий мотив музыкальной перебивки задает необязательную, пустяшную тональность разговору, какой бы глубокой и пронзительной не была его тема. И если в начале работы над циклом ведущая Ю. Меньшова была простенькой девушкой, как бы из народа, наивной и мечтательной «простушкой», то сейчас это респектабельная ведущая, несущая в себе и на себе знаки заполонившей эфир буржуазности. В стиле ее речевого общения, в структуре ее телевизионного Слова тексты высокой, поистине сакральной, по Ю. Лотману, значимости, в отличие от речи ведущих программы «Жди меня», постоянно перемежаются с более низкими по внутреннему смыслу, профанными текстами. Что это – стремление подделаться под бытующее массовое сознание? Дань модернистской моде, рейтингу? Или просто упущения и даже провалы профессиональной журналистской этики и культуры?

Будущим исследователям современного телеэфира и его разговорных жанров предстоит ответить на эти и другие вопросы, касающиеся смешения различных речевых пластов, дробной, «карусельной», «клиповой» структуры телеизображения. Однако, как представляется, традиция лучших разговорных телепередач советского телевидения с их высокими гуманистическими и духовными принципами, свойственными русской культуре и литературе в целом, будет наследоваться все новыми и новыми мастерами телевизионной коммуникации.

в начало

Глава III

ПОЛИТИЧЕСКАЯ КОММУНИКАЦИЯ: СУЩНОСТЬ И ВНЕШНИЕ ПРОЯВЛЕНИЯ

1. Политика и коммуникация, пути взаимодействия, общие и особенные черты, классические и современные формы воздействия на массы

Политика – важнейшая форма общественного сознания, и поэтому, пронизывая коммуникацию, она выделяет ее в особый вид наряду с научно-технической, художественной, религиозной, судебно-правовой, информационно-публицистической коммуникацией. Конечно, можно говорить, что в XX веке, и особенно его второй половине, политическая коммуникация развивалась зачастую в ущерб ряду других видов коммуникации, таких как религиозно-нравственная (считалось, что политика – это высшая нравственность), судебно-правовая (политика и здесь часто подменяла право), художественная (известны многие примеры идеологизации искусства). Но, тем не менее, факт существования собственно политической коммуникации известен с древних времен и, думается, неоспорим.

Исследователи, работающие в области политической науки, подчеркивают глубокую, органичную связь политики, как вида человеческой деятельности и формы общественного сознания, с коммуникацией, опосредующей эту деятельность и претворяющей знание именно в со-знание, частное делающее общим и, наоборот, превращающей осо-знанность в новые знания, действия и поступки. Политика не существует вне человеческой деятельности, различных способов взаимодействия ее носителей, вне коммуникационных процессов, связывающих и направляющих общественно-политическую жизнь. Политическая коммуникация выступает своеобразным социально-информационным полем политики.

Французский социолог Р.-Ж. Шварценберг определил политическую коммуникацию как «процесс передачи политической информации, посредством которого информация циркулирует между различными элементами политической системы, а также между политической и социальными системами. Непрерывный процесс обмена информацией осуществляется как между индивидами, так и между управляющими и управляемыми с целью достижения согласия» (Шварценберг, ч. 1, с. 174).

Подобную идею, но с введением в научный оборот понятия «коммуникативное действие» и связывая это действие с моральным сознанием общества и личности проводит в своих трудах немецкий философ Ю. Хабермас.

Современный русский философ В.В. Ильин дает определение результативной человеческой коммуникации как контрапункта политических процессов. Задачи политики как коммуникативного комплекса – избирательные различающиеся ответы, реакции на поступающие извне вызовы, стимулы. А средствами этих действий являются интеракционизм, взаимодействие мотивационных систем, участие и соучастие, диалогика, достигающая взаимобаланса или подрывающая его путем давления или уступок коммуницирующих сторон (Ильин, с. 47).

Акцент на правосознательную миссию политической коммуникации делает известный русский философ И.А. Ильин. В работе «Путь духовного обновления» он писал в 1935 г., что политика означает не партийные притязания, ложь и интриги, но подъем правосознания к постижению патриотических целей и к разрешению подлинно государственных задач. «Каждый из нас, каждое новое поколение должно принять свое государство правосознанием; принять как живое духовное единство – единство культуры, власти и исторической судьбы; принять и вложиться в это единство, взяться за разрешение его конкретных задач – духовных, национальных, хозяйственных и правовых» (Ильин И.А., с. 269).

В политике, политической коммуникации, где центральное место занимает человек, нельзя игнорировать человека, забывать его ценностные начала, и, прежде всего – принципы добролюбия и справедливости, нормы нравственности. «Политическое действие развертывается в поле напряжения между властью и моралью» (Баллестрем, с. 84).

В то же время политическая коммуникация всегда балансирует на грани дозволенного в своих отношениях с истиной, с достоверным, правдивым изображением и толкованием действительности. Политическая коммуникация не может игнорировать истину, какой бы горькой и не соответствующей благим намерениям политиков и журналистов она ни была. Нельзя насильственно насадить добро, подчинив право своеобразно трактуемой нравственности и благу человека и народа. Печальный опыт тоталитарных режимов доказывает это. О таких попытках писал, в частности, Н. Бердяев.

Выделение и определение истины в политической коммуникации – задача особенно трудная. Как писал М. Вебер, практический политик может занять некую среднюю позицию, играя роль посредника между конфликтующими сторонами, или принять правоту одной из сторон. Но все эти социальные действия не имеют ничего общего с научной действительностью. Там, где замалчиваются негативные факты жизни, ни срединная, ни крайние позиции – идеалы правых или левых – ни на йоту не приближаются к научной истине.

М.Вебер считал самообманом убеждение в том, что можно получить практические нормы, обладающие научной значимостью, через синтезирование различных партийных точек зрения или построение равнодействующей. Такая позиция весьма относительна в маскировке собственных ценностных намерений и представляет собой значительно большую опасность для объективного исследования, чем прежняя наивная вера партий в научную «доказуемость» их догм (Вебер, с. 553).

Известные формы (способы) политической коммуникации активно осуществляются и в России, отмечающей своеобразные юбилеи своего нового статуса (Беловежские соглашения, президентство и парламентаризм в российских модификациях и т.д.). Это:

·        коммуникативное воздействие через неформальные контакты (межличностная неформальная политическая коммуникация);

·        через общественно-политические организации, объединения и институты (устная и письменная агитация и пропаганда);

·        через печатные и электронные средства массовой коммуникации.

Так как теоретики массовой коммуникации включают в массовые информационные процессы и формы коммуникации, предполагающие общение больших социальных групп (собрания, митинги, демонстрации, политические концерты и шоу, референдумы), то к данному перечню форм политической коммуникации можно добавить и эти МК.

К политическим коммуникациям, основанным на написанном или произносимом слове, в России последнего десятилетия добавились также те, в основе которых лежит иная символика и знаковость, посредством которых передается смысл. Это такие символические акты, как сожжение повестки о призыве в армию, участие или неучастие в выборах, политические убийства, политические хеппенинги разного рода – манипуляции с национальной символикой (сожжение или демонстрация национальных флагов, разрисовка теми или иными противоборствующими символами неугодных святынь и даже террористические акты с последующей словесной или знаковой их мотивацией).

Большой арсенал перечисленных форм и способов политической коммуникации продемонстрировал в начале апреля 2001 г. канал НТВ («независимое телевидение»). Вещание канала имело видимость журналистской объективности до момента решения собрания его акционеров о смене финансового и творческого руководства по причине неуплаты долгов, неэффективной в целом финансовой деятельности. Оспаривая правомочность такого решения журналисты ТВ под руководством Е. Киселева провели ряд мероприятий в эфире и вне его (в прессе было сообщение о разработке всего плана лично медиамагнатом В. Гусинским), призванных воздействовать на телеаудиторию и получить ее поддержку в проведении своей политики. С помощью политического движения «Яблоко», выразителем идей которого всегда было НТВ, был организован ряд митингов, развернута большая агитационная работа среди населения для увеличения числа своих сторонников. Всячески подчеркивалось, что обществу грозит ущемление и полный запрет демократических свобод и, прежде всего – свободы слова.

Полностью был подтвержден вывод редактора другого независимого издания – «НГ» – о том, что канал НТВ в последнее время стал брать на себя функции оппозиционного движения, оппозиционной партии. Одновременно шло мощное пропагандистское наступление и непосредственно в телевизионном эфире.

В первые годы существования канала его явные политические ориентации скрывались (и это принималось зрителем) под видом свободного мнения, непредвзятой информации, разного рода независимых расследований и гласов народа. Выборные кампании 1996, 1999, 2000 гг., необходимость четкого политического выбора в разного рода общественных конфликтах и противостояниях показали, что канал явно оппозиционен государственному курсу, правительственным решениям. Он вел эти расследования, формировал «глас народа» по совместно разработанной с «Яблоком» программе. Реплика С. Говорухина во время президентских выборов «Утюг включишь, а там – Явлинский», относится прежде всего к каналу НТВ: какую передачу не включали зрители, там был Явлинский. Он и его соратники выступали и с трибун апрельских митингов в поддержку НТВ.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8