1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14

Другие издания занимали более решительные позиции. Газеты этой ориентации писали, что политика западных держав не имеет ничего общего с возрождением России. Сильная Россия не нужна западным странам. Анализируя действия командования интервентов, они указывали на то, что отряды союзников не проявляют активности в борьбе с Красной армией, а в основном действуют в тылу. Командование союзнических войск захватывает российскую собственность и не дает возможности русским властям пользоваться ей. Более того, интервенты претендовали на «прямое вмешательство во внутренние дела (России – Л.М.), при чем приемами не стеснялись»[199].

Одной из наиболее крупных тем в антибольшевистских газетах была культурная политика антибольшевистских режимов. Антисоветские правительства со страниц белой прессы выступали в роли защитников русской культуры от варварских действий большевиков. Одна из самых больных проблем России начала XX века заключалась в недостатке образования и культуры у народа. Причины этого были понятны российскому обществу, и объяснялись, прежде всего, полуфеодальным самодержавным политическим строем. В период глобального переустройства государственности и Гражданской войны антибольшевистские правительства пытались, насколько это было возможно, поддержать культурный и образовательный уровень населения, разъяснить сущность большевистской власти и ее угрозу для благополучия общества. Поэтому эта проблематика являлась актуальной и освещалась в газетах.

Большое место в освещении этой темы занимало положение книги в современной жизни российского общества. Газеты отмечали, что, несмотря на тяготы военного времени, интерес к книге не только сохранился, но и увеличился. Читали приключенческую литературу, интересовались философскими сочинениями, пользовалась спросом русская и зарубежная классика. Читатели из малообразованных слоев общества предпочитали книги религиозного характера и сказки «в прозе, в стихах, с картинками, без картинок»[200]. В те годы именно в сказке многие пытались на время найти забвение от трудностей жизни, так как сказка, по выражению Ильина, есть жизненная философия народа, «изложенная в свободных мифических образах и в художественной форме[201]. На страницах антибольшевистских газет помещались материалы о русских писателях, по истории русской и мировой литературы, о литературных жанрах[202].

Газеты призывали органы самоуправления, местную интеллигенцию сделать все, чтобы удовлетворить тягу людей к книге. Кооперативы, банки, промышленные предприятия призывались покупать книги и передавать их в лазареты, воинские части, библиотеки, так как книги исчезают «с окон и полок магазинов, из темной лавки-конуры букиниста, из обращения между читателями»[203]. Во многих городах страны были проведены «Дни книги». Они проводились под контролем и при содействии властей. Активную роль в проведении «Дней книги» играли союзы библиотекарей. В ходе их проведения собиралась учебная, художественная, справочная литература, ноты, письменные принадлежности. Так, 27 и 28 апреля в Перми с успехом были проведены «Дни книги», организованные Союзом городов и Союзом библиотекарей. Городские власти выделили для этой цели транспорт[204]. В ходе проведения этой книжной кампании было собрано много книжных изданий, бумаги и письменных принадлежностей.

Место книги в обществе было тесно связано с деятельностью библиотек. Газеты белой России уделяли этой теме большое внимание. Особенно много места отводили библиотечной тематике антисоветские издания Сибири. По мысли сибирских публицистов библиотеки становились центрами культурной жизни региона. Они являлись также центрами внешкольного образования на местах. При них открывались краеведческие и художественные музеи, кружки народного театра и изящных искусств, самообразования, культурно-просветительские, спортивные. Библиотеки организовывали специальные чтения, знакомящие малограмотные слои населения с общественной, социальной и культурной жизнью общества, историей и естественными науками. Они выполняли не только просветительские, но и учебно-методические функции. С этой целью при них создавались музеи наглядных пособий, где хранились таблицы, карты, диаграммы, диапозитивы с проекторами, киноаппараты с учебными фильмами.

Все газетные издания белой Сибири отмечали, что ведущую роль в просвещении населения края играли библиотеки земств и органов городского самоуправления, создаваемые при поддержке кооперативов. Городские думы и земские управы стремились создать библиотеки во всех населенных пунктах, подконтрольных противобольшевистской администрации. Уездная библиотечная сеть состояла из центральных уездных, районных, местных библиотек. Деятельностью земских библиотек руководили уездные отделы внешкольного образования земских управ, выделявшие большие суммы на развитие библиотечной сети и ее функционирование. В местах компактного проживания малых народов формировались библиотечные собрания на национальных языках. Земства налаживали библиотечное дело, опираясь на помощь и содействие общественности.

Журналисты подчеркивали, что самой трудной задачей являлась организация библиотек в сельской местности, население которой в подавляющем большинстве было неграмотно. Если на местах сформировать книжные собрания было невозможно, то создавались избы-читальни с небольшим газетным фондом. Там устраивались лекции и выдавались книги из передвижных библиотек. Эта работа имела чрезвычайно большое значение, так как крестьяне составляли костяк белой и красной армий. И от того, за какой политической силой они пойдут, зависел успех вооруженной борьбы. «Необходимо наши... библиотеки снабдить книгами с содержанием более близким и понятным для деревни», – писала газета «Голос Приморья»[205].

В газетной прессе белой Сибири постоянно проводилась мысль, что большую помощь в организации городских публичных библиотек и обслуживании читателей оказывают университетские, железнодорожные библиотеки, а также библиотеки Русского географического общества и культурно-просветительских организаций. Богатые библиотечные собрания имели Западно-Сибирское, Восточно-Сибирское, Приамурское, Якутское отделения Русского географического общества и его подотделы: Семипалатинский, Алтайский, Красноярский, Владивостокский, Троицко-Савский и Читинский. Так, подотдел Русского географического общества в Семипалатинске имел научную библиотеку в 10 тысяч томов[206].

Большими библиотеками владели Восточно-русское культурно-просветительное общество в Уфе, Хабаровское военно-просветительное общество, Хабаровский народный университет, народные дома. Алтайское художественное общество имело хорошую художественную библиотеку. Интересными библиотечными собраниями располагали Пермский научный музей, Общество русских ориенталистов в Харбине, Пермский научно-промышленный музей, Уральское общество любителей естествознания и др.

Газеты с удовлетворением отмечали, что организовывались библиотечные курсы для подготовки и переподготовки библиотечных кадров, сильно поредевших от мобилизаций. В Приморье летом 1919 г. Народный университет Владивостока принял решение организовать курсы библиотековедения. Курсы предполагались по следующей программе: 1) библиотечное дело: введение, история и современное состояние библиотеки, 2) техника библиотечного дела: теория и практические занятия (осмотр библиотек, библиотечная выставка и пр.), 3) библиография, практическая и теоретическая, 4) библиотечное дело за границей, 5) детские библиотеки, 6) русская литература и история в связи с библиографией. Курсы были рассчитаны на 4–6 недель. Деньги планировалось достать у местных органов самоуправления, кооперативов и общественных организаций[207].

Российские газеты очень обстоятельно анализировали причины поражения антисоветских сил. Различные аспекты этой большой проблемы обсуждали и большевистские и антибольшевистские издания. Но наиболее обстоятельный и беспощадный анализ давала именно антисоветская периодика. Газеты выделяли в качестве основной причины поражения белых отсутствие у их политических и идеологических лидеров общественных концепций, способных привлечь на свою сторону большую часть населения России. Антисоветские газетные издания с горечью признавали, что многие антибольшевистские программные положения массам малопонятны. «И чем дальше затягивается борьба (с большевизмом – М.Л.), тем яснее становится несостоятельность многих представлений, с которыми мы вступали в эту борьбу», – писал П.Б. Струве в южнорусской газете «Великая Россия»[208].

Антибольшевистские газетные публицисты пытались проанализировать, почему политика белых правительств не устраивала общество. По их мнению, политика антибольшевистских сил не вызывала доверия у населения, не создавала надежду на будущее. Во многом из-за своей неопределенности. Народ считал, что его опять могут обмануть. Эти настроения были особенно характерны для крестьян. Значительную часть российской деревни пугало то, что белые правительства не устанавливают «определенного образа правления, а откладывают решение этого вопроса до Учредительного собрания – опять, де, жди»[209].

Как одну из важнейших причин краха белого дела газетная периодика выделяла слабую социальную и национальную политику антибольшевистских правительств, срывы в экономических преобразованиях, произвол и террор. Властные структуры антибольшевистских режимов действовали неэффективно. Управленческий аппарат не показывал образцы общественной порядочности и самодисциплины. Злоупотребления властными полномочиями были обыденным явлением антибольшевистской государственности. Все это «убивало в зародыше симпатии местного населения...[210].

Недоверие населения к властям препятствовало объединению общества вокруг властных структур и активизации общественной самодеятельности. Практически во всех газетах белого востока России был опубликован приказ Колчака, где он вынужден был признать, что широкое распространение получили «самочинные расправы, порки, расстрелы и даже карательные экспедиции, чинимые представителями власти...»[211]. Подобные действия администрации антибольшевистских государственных образований нередко превращали их сторонников в противников. Те общественные круги, которые сначала ожидали свержения советской власти, начинали объединяться против белых правительств и ожидать прихода Красной армии. Такое положение играло на руку большевикам.

Трагедия белого движения была в том, что оно осталось замкнутым, почти исключительно офицерским. Оно начиналось как движение группы людей, готовых пожертвовать жизнью ради возрождения России. «Это не была армия ни с какой стороны, – писала газета “Приневский край”. – Это была группа людей, объединенных одною идеею, одною великою святою верою в светлое будущее»[212]. Несмотря на первоначальные военные и политические успехи, белое дело не сумело стать общенациональным движением, объединяющим все антибольшевистские силы. Оно осталось движением, лишенным широкой социальной базы, и не сумело установить отношений с политическими партиями крупной буржуазии и социал-реформистскими партийными объединениями, с либеральной и социалистической интеллигенцией. Все это сильно подорвало веру русского общества в то, что белое дело – это «борьба за правое дело»[213].

Белые идеологи, считали, что армия превыше всего и должна стоять вне политики. Они рассчитывали, что, мобилизуя крестьянское население и отдавая приказы, они сумеют с успехом вести войну. В этом заключалась их кардинальная ошибка. В гражданской войне солдаты должны четко осознавать, за что они борются, а идеологи и руководители белых рассчитывали на слепое повиновение мобилизованных солдат. Руководство антибольшевистских политических режимов ставило на первое место интересы армии. Воссоздание представительных институтов считалось делом преждевременным. Деникин, Колчак, Юденич, оказались марионетками в руках генералитета. Так, газета «Вольная Кубань» отмечала, что окружение генерала Деникина Делало все, «чтобы идея национального возрождения России была затаскана в грязь вместе с именем руководителя борьбы с большевизмом»[214].

Газетные публицисты признавали, что население России нередко само противилось объединению. Отдельные слои населения, сотни тысяч людей думали не о благе и будущем страны, а о собственном благополучии и удовлетворении собственных интересов. «Классовый и индивидуальный эгоизм продолжает разрушать наш тыл», – отмечал публицист газеты «Киевлянин»[215]. Помещики стремились вернуть свои земли, промышленники – предприятия, казачество, в первую очередь, думало о своих привилегиях и сохранении своих земель и т.д. Победа большевиков – это показатель кризиса российского общества, которое оказалось неспособным к сопротивлению большевистскому эксперименту. Сказалась и усталость людей от войны и революции. Противобольшевистские газеты прогнозировали, что Гражданская война и поражение белых сил будут иметь чрезвычайно тяжелые последствия для российской общественности. И они оказались правы. К концу 1920 г. Россия представляла собой общество обезглавленных масс, где были уничтожены многие независимые общественные институты, и где население было лишено возможности, защищать свою самостоятельность.

Неготовность общества к самоорганизации, недостаток в нем гражданственности, по мнению газетных публицистов, выражались в том, что общество в то переломное время оказалось неспособным к самоограничению. В массах быстро развилось нетерпение, разочарование, озлобление. Различные слои общества не понимали необходимости уважать права других. Война и разруха усилили апатию общества. Оно плохо верило политикам и не стремилось объединиться вокруг антибольшевистских правительств.

Одним из основных показателей неспособности общества защитить самого себя, явилось отношение к армии. Армейские проблемы не встречали необходимого понимания, армия не получала от общества нужной поддержки. Газеты постоянно писали о том, что предпринимательские круги неохотно снабжали армию средствами, с большим нежеланием жертвовали деньги на армейские нужды. Публицист павлодарской газеты «Голос степи» писал, что деятельность предпринимательских кругов направлена не на борьбу за «осуществление национально-государственных задач, а на охрану интересов имущего класса»[216]. Распространенным явлением в белых армиях было дезертирство, когда «длинные вереницы совершенно молодых и здоровых людей тянутся в глубокий тыл, гонимые безотчетным и слепым чувством страха»[217]. По словам Бердяева, борьба с большевиками выявила, что «сам народ не хочет у нас чистого народовластия и не способен к нему на данном уровне развития»[218]. Такое состояние общества не позволяло эффективно противостоять большевикам

Создаваясь и функционируя в условиях идеологизации всех сторон жизни общества, российская газетная пресса была основой глобального манипулирования общественным мнением со стороны властных структур и ведущих политических сил страны в годы революции и Гражданской воины. Несмотря на то, что содержание газет было подчинено созданию политических мифов и легенд, они выполнили свои информационные и просветительские функции. На их страницах получили широкое отражение события революции и Гражданской войны.

в начало

к содержанию

[1] Гончаров А.А. Большевистские партийные и советские газеты... С. 42/.

[2] Ленин к рабочим Петрограда// «Беднота» (Москва). 1918. 14 окт.

[3] Обращение к питерским рабочим об организации продовольственных отрядов// «Петроградская правда». 1918. 22 мая; «Известия ВЦИК». 1918. 29 мая.

[4] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 612.

[5] Газеты советской России... С. 58.

[6] В царстве Деникина// «Вестник ВПСО» (Архангельск). 1919. 24 июля.

[7] В царстве Деникина// «Известия Петроградского совета рабочих и красноармейских депутатов». 1919. 10 июня/.

[8] «Русь» (Омск). 1919. 23 июня.

[9] «Беднота». (Москва)., 1919. № 355.

[10] Последние известия// «Приневский край» (Гатчина). 1919. 25 окт.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14