Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
толпа переводчиков наперерыв искажала величайшие памятники мирового искусства. Сверяешь перевод с оригиналом, восхищаешься каждым отдельным показателем точности: количество строк то же самое, и количество слогов то же самое, и фонетика, и строфика те же, и характер рифм и обра зов, и порядок их чередования в стихе — все воспроиз ведено пунктуально; о словарной точности и говорить не приходится — она безупречна. Казалось бы, судя по всему, должен получиться такой перевод, который можно считать точным воспроизведением оригиналь ного текста, а на деле между копией и подлинником нет ни малейшего сходства, потому что подлинник гениа лен, а копия косноязычна. Так же призрачна, иллюзорна та «точность», кото рую столь громко восхваляют поклонники сологубов- ских переводов. Эта «точность» страшно неточна, ибо, переводя Шевченко, Сологуб механически передал все (или почти все) внешние приметы его песен и дум, но вследствие своего равнодушия к подлиннику даже по пытки не сделал передать вдохновенность и художе ственную прелесть его поэтической речи. Till СОВЕТСКИЙ СТИЛЬ ПЕРЕВОДОВ ШЕВЧЕНКО Но вот в связи с юбилеем Шевченко (в 1939 году) все лучшие поэты России, Белоруссии, Армении, Грузии, поэты узбекские, еврейские, казахские, азербай джанские, киргизские, адыгейцы, башкиры, кабар динцы, балкары, татары, чуваши, туркмены, поэты всех республик и областей, образующих Советский Союз, стали огромным и дружным своим коллективом гото вить многоязычный перевод «Кобзаря». Хотя Шевченко и писал в «Кобзаре»: Ход1мо дальше, дальше слава, А слава запов!дь моя, — он, конечно, в самых дерзновенных мечтах не мог во образить ни на миг, что та маленькая «захалявная книжка», которую он прятал в солдатском своем сапо ге, станет с благоговением читаться на всех языках многомиллионными народами нашей страны. По странной аберрации вкуса у нас до самого не давнего времени очень немногие знали, что Шевченко — поэт гениальный. Одни ценили в нем главным образом то, что он, как выражались в ту пору, — представитель гражданской поэзии, другие ценили в нем то, что он вышел из низов, из народа. Но что он по своему мастерству великий художник слова — долго не ощуща лось в читательской и литературной среде. Еще при жизни Шевченко даже наиболее расположенные к нему русские люди — и Плещеев, и Аксаков, и Тургенев, и Мей, — никто из них не подозревал, что он непревзой денный художник. О нем говорили так: стихи его, конечно, благородны, гуманны и даже, пожалуй, талантливы, но все же это стихи самоучки-крестьянина, которые именно в этом качестве и имеют известную ценность, а сравнивать их со стихами таких мастеров- поэтов, как, например, Полонский или, скажем, Щер бина, нельзя. Мы знаем, что таково же было отноше ние критиков и читателей к Бернсу. Когда Шевченко вернулся из ссылки, его перево дили на русский язык главным образом потому, что он 360 вернулся из ссылки. Его ценили за его биографию. Поэтому переводили его спустя рукава, как переводят второстепенных поэтов, не заботясь ни о стиле, ни о ритме. То, что Шевченко — классик, что переводить его надо как классика, вполне осознано лишь в послед нее время, и это не могло не сказаться на качестве но вых переводов его «Кобзаря». Замечательно, что из русских поэтов в переводче скую работу над «Кобзарем» включились почти все, за очень небольшим исключением. Поэты различ ных направлений, различных поэтических школ — все объединились в благоговейной любви к великому украинскому гению. Все большие издательства Москвы, Ленинграда — Гослитиздат, «Советский писатель», Детиздат, Учпедгиз, «Молодая гвардия», «Искус ство»— стали издавать свой «Кобзарь», так что неко торые стихотворения Шевченко переводились по два, по три, по четыре раза. Это привело к соревнованиям. В Гослитиздате вышли «Гайдамаки» в переводе Алек сандра Твардовского, а в «Советском писателе» — в переводе Бориса Турганова. С Исаковским, переводившим «Катерину» для Детгиза, соревновался Сергей Городецкий, переводивший «Катерину» для Гослитиздата. «Заповгг» появился, по крайней мере, в пяти пе реводах на русский язык. Первая особенность этих новых переводов «Коб заря» заключается в том, что революционное содер жание поэзии Шевченко вскрыто в них со всей пол нотой. В них уже нет и в помине тех вольных и невольных смягчений, подтасовок и вымыслов, которые фальсифи цировали облик Шевченко. В свое время переводчик Славинский — мы виде ли— переиначил шевченковскую притчу об Алексан дре II . В подлиннике говорится, что царь, даже прогу ливаясь в идиллической роще, думает только о том, как бы получше обуздать своих подданных цепями и виселицами. А в переводе Славинского сказано: Но далеко парит он думой, Средь прав (!) и книг(?!) его мечты. 361 Благодаря этой ловкой фальшивке сатира была превращена в дифирамб. Нынче такие фальшивки не мыслимы. Советский переводчик Миних точно передал мысль поэта: А в голове рдна лишь дума 1 Как подданных сковать своих Перевод «Кавказа», сделанный Антокольским, а также Еленой Благининой, поэма «Сон» в двух перево дах: Державина и Цвелева, «Св1те ясний, св!те тихий» в переводе Безыменского, «Юродивый» в переводе Сур кова — этими переводами определяется достаточно ясно политический смысл современной интерпретации Шевченко. Их переводы |
|
|
|
|
