<<<     ΛΛΛ     >>>   

О великий и могучий... английский язык!

Здесь уместно сделать некоторое отступление. Мы столкнулись на этом примере с явлением «народной этимологии», когда память народа может сохранять первичные смыслы звукосочетаний, «подгоняя» под этот смысл слышимое новообразование.

Лев Толстой в «Войне и мире» воспроизвел сцену, в которой русские солдаты, не зная французского языка, кормят пленного и пытаются осмыслить его песню. Подделывая его слова, не понимая их значений, они легко угадывают ритмику и оценивают «складность». Вот этот отрывок:

«...Морель, маленький, коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по-бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубёнку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.

— Ну-ка, ну-ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. — говорил шутник-песенник, которого обнимал Морель.

Vive Henri quatre,
Vive ce roi vaillanll 2 —

[ 2 Да здравствует Генрих IV! Да здравствует сей храбрый король! и т. д. (французская песня).]

пропел Морель, подмигивая глазом:

Се diable a quatre,..

— Виварика! Виф серувару! сидябляка... — повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.

— Вишь, ловко! Го-го-го-го-го!.. — поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.

— Ну, валяй еще, еще!

Qui eut le triple talent,
De boire, de battre
Et d'etre un vert gaiant... 3

[ 3 Имевший тронную способность, Пить, драться, и бьпь любезником... ]

— А ведь тоже складно. — Ну, ну, Залетаев!..

— Кю... — с усилием выговорил Залетаев.— Кью-ю-ю... — вытянул он, старательно оттопырив губы, — лет-риптала, де бу де ба и детравагала, — пропел он.

— Ай, важно! Вот так хранцуз! ой... го-го-го-го! — Что ж, еще есть хочешь?

— Дай ему каши-то; ведь не скоро наестся с голоду-то.

Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.

— Тоже люди, — сказал один из них, уворачиваясь в шинель. — И полынь на своем кореню растет.

— Оо! господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу... — И всё затихло.

Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем-то радостном, но таинственном перешептывались между собой.»

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Русский Язык в зеркале индоевропеистики веха третьЯ
Возможной языковой модели формирования русской части в английской лексике
Опорная веха прародины позволяет разобраться с прежними зонными ориентирами переселений
Новые мероприятия по древнейшей истории славян вообще
Поэтому поиск предполагаемого праславянского языка идет путем сопоставления его с предполагаемым