<<<     ΛΛΛ     >>>   

своей формой. Но эта сущность и эта форма стали значительными именно потому, что воздействовали на религиозное сознание, что они были «выделены», а стало быть, «обнаружили» себя. Ни феноменология, ни история религий не могут обойти факта этой нераздельной связи между природой и символизмом, которая неизбежна при наличии чутья священного. Поэтому неверно говорить о «культе деревьев». Ни одно дерево никогда не почиталось только ради себя, но всегда ради того, что через него открывалось, что оно подразумевало и означало. Волшебные и лечебные растения тоже, как мы увидим позже (§ 111 и ел.), обязаны своим действием мифологическому прототипу. Исследуя образы Священного дерева в Месопотамии и в Эламе, Нелл Парро пишет: «Культа самого дерева нет; за образом всегда скрывается какое-то духовное существо»2. А другой автор, исследующий ту же область, заключает, что Священное дерево Месопотамии — более символ, чем предмет культа: «Это не копия подлинного дерева, разукрашенная любым орнаментом, а полностью искусственная стилизация и, мне кажется, не столько подлинный предмет почитания, сколько символ, обладающий огромной благотворной силой»3. Эти выводы — лишь с небольшими изменениями — относятся и к другим местам.
Таким образом — и здесь мы возвращаемся к самому раннему интуитивному постижению священной ценности растений, — именно в силу своей власти и того, что она несет (а это — нечто, не совпадающее с ним), дерево становится религиозным объектом. Но эта власть фактически утверждается онтологией: если дерево заряжено священными силами, то потому, что оно вертикально, оно растет, оно теряет листья и вновь обретает их и таким образом возрождается (оно «умирает» и снова «восстает» без конца), потому что выделяет сок, и т. д. Просто своим существованием («сила») и естественными законами своего развития («возрождение») дерево воспроизводит то, что для первобытного понимания и есть весь Космос. Дерево может, конечно, стать символом Вселенной, и в этой форме мы находим его в более развитых цивилизациях; но для первобытного религиозного сознания дерево и есть Вселенная, и оно таково, потому что воспроизводит и подытоживает цикл Вселенной, одновременно «символизируя» ее. Это первое понятие о символах, по которому они обязаны своей ценностью тому факту, что символизируемая ими реальность в них и воплощена, будет определенно яснее, когда мы подойдем к проблеме функции и действий символов (§ 166 и ел.).
Я хочу указать здесь лишь на тот факт, что Целое существует внутри каждого значащего фрагмента не потому, что действителен
2 Parrot N. Les Representations de 1'arbre sacre sur les monuments de Mesopotamia et d'Elam. P., 1937. P. 19.
3 Danthine H. Le Palmier-dattler et les arbres sacres dans 1'iconographie de 1'Asie ccidentale ancienne. P., 1937. P. lti3, 164.

255

«закон участия» (в понимании Леви-Брюля), а потому, что каждый значащий фрагмент воспроизводит Целое. Дерево становится священным, продолжая быть деревом, из-за выражаемой им силы; а если оно становится Космическим деревом, то потому, что выражаемое им — это воспроизведение того, что выражает Космос. Священному дереву нет нужды терять свои конкретные растительные свойства, чтобы стать символическим (такова финиковая пальма для жителей Месопотамии, дуб для скандинавов, ашваттха и ньлгродха для индийцев и т. д.). Надо пройти целый ряд умственных стадии, прежде чем символ отделится от конкретных форм и станет абстрактной сущностью.

97. Дерево как микрокосм

Наиболее примитивное из известных нам «святых мест», составлявшее микрокосм, как верно заметил Пжилуски4, выглядело как ландшафт из камней, воды и деревьев. Австралийский тотемный центр очень часто располагался в священной группе деревьев и камней. Триптих — дерево, алтарь и водный источник, — какой можно найти в первобытных «святых местах» Восточной Азии и Индии, был обнаружен П. Мюсом5, хотя он рассматривал его развивающимся шаг за шагом во времени (святое место начиналось с леса, а затем становилось просто структурой из дерева, алтаря и воды), вместо того чтобы отметить, как правильно делал Пжилуски, что все эти элементы сосуществуют одновременно. Действительно, сочетание дерева и камня можно найти и в других частях первобытного мира. В доиндийской цивилизации Мохенджо-Даро святое место состояло из огороженного участка вокруг дерева. Подобные святые места можно было найти по всей Индии в то время, когда проповедовал Будда. Писания Пали часто упоминают камень или алтарь (veyaddi, maneo), поставленные у священного дерева, образующие структуру для народного почитания божеств плодородия (Якши). Этот древний навык соединять деревья с камнями был принят и усвоен буддизмом. Буддийская чайтья иногда бывала просто деревом, без всякого алтаря; но в другие времена это была рудиментарная конструкция, воздвигнутая у дерева6. Ни буддизм, ни индуизм не могли ослабить религиозную значимость древних святых мест. Великие религиозные синтезы постбуддийской Индии были вынуждены взять эти святые места в расчет и в конце концов действительно включили их в себя и тем легитимизировали их. Ту же последовательность можно наблюдать в Греции и в семитском мире. С минойских времен вплоть до сумерек эллинизма мы всегда находим
4 PezyluskiJ. La participation. P., 1940. P. 41.
5 BSFP, 1937. May -June. P. 107.
Ср. многочисленные примеры в: Coomaraswamy A. Yaksas. Washington, \9W. Vol. 1. P. 12 и ел.

256

почитаемое дерево рядом с камнем7. Примитивные семитские святилища часто состояли из дерева и бетэла8. Asera, (очищенный от коры ствол, употреблявшийся вместо зеленого дерева) появилась позже, заняв место рядом с алтарем.
Ханаане и евреи имели жертвенные места «на всяком высоком холме и под всяким ветвистым деревом»9. Тот же пророк вспоминает грехи детей Иуды, алтари и изображения Астарты, которые они ставили «у зеленых дерев, на высоких холмах»10. Оголб, вертикальный и крепкий, дополнял священную силу, присутствовавшую в дереве. Надпись — только частично разбираемая — на архаическом шумерском памятнике, известном как «фигура с перьями», гласит: «Эннамаз положил кирпичи прочно; построив царское жилище, он посадил тут же большое дерево; у дерева он поставил столб»".
«Святое место» — это микрокосм, потому что воспроизводит естественный ландшафт; потому что оно — отражение Целого. Алтарь и храм (или погребальный памятник, или дворец), которые являются дальнейшим развитием примитивного «святого места», — тоже микрокосмы, потому что они — Центры мира, потому что стоят у самого сердца Вселенной и представляют imago mundi (образ мира) (§ 143). Идея Центра, абсолютной реальности — абсолютной, ибо она вместилище священного — подразумевается даже в самых примитивных концепциях «святого места», и, как мы уже видели, такие концепции всегда включают Священное дерево. Камень в высшей степени представлял реальность, ее неразрушимость и прочность; дерево с его периодическим возрождением проявляло силу священного в жизненном порядке. А когда этот ландшафт дополняла вода, он означал скрытую потенцию возрождения и очищения (§ 60). «Микрокосмический ландшафт» постепенно сократился со временем до одной лишь из своих составляющих, до самой важной — дерева или священного столба. Дерево стало выражать в себе Космос полностью, воплощая, по-видимому, в статической форме его силу, его жизнь и его свойство периодического возрождения.

98. Божество, живущее в деревьях

Переход «святого места» как образа микрокосма в Космическое дерево, воспринимаемое также как жилище божества, превосходно сохранилось в вавилонском заклинании, переведенном многими ориенталистами: 7 Nilsson M. P. Geschichte... Vol. I. S. 260.
8 Robertson S. Lectures on the Religion of the Semites. 3rd ed. L., 1927. P. 187 и т. д.
9 Иер. 2:20; ср. 3:6.
"^.17:2.
" Parrot N. Les Representations... P. 43.

257

В Эриду растет черный кискану, он был сотворен в святом месте; Его сияние — из сверкающей ляпис-лазури, он простирается к Океану (apsu). Это место, где ходит Эа в богатом Эриду, Его жилище — место отдыха Бау...

12
Дерево kiskanu обнаруживает все черты Космического дерева: оно — в Эриду, которое — Центр мира;'1' в святом месте, которое находится в Центре реальности (§ 140 и ел.); своим сиянием оно походит на ляпис-лазурь; такое сияние есть традиционный космический символ;13 оно простирается к Океану, который окружает и поддерживает мир (должны ли мы понимать, что это дерево простирается к Океану своими ветвями или, иными словами, что это «перевернутое дерево», как некоторые космические деревья?); оно — жилище Эа, Бога плодородия и цивилизующих наук (искусства, земледелия, письма и т. д.); и это то место, где отдыхает мать Эа — Бау, Богиня изобилия, стад и земледелия.
Kiskanu можно рассматривать как один из прототипов вавилонского Священного дерева, чье частое появление в иконографии Древнего Востока очень знаменательно. Его положение в иконографии окончательно доказывает, что Священное дерево, которое типично для этого региона, означает нечто большее, чем только культ дерева как такового; что оно имеет очень явное космологическое значение. При этом дереве почти всегда есть символы, геральдические фигуры или эмблемы, делающие его космическое значение ясным и полным. Так, самый ранний образец этого — фрагмент вазы, открытый экспедицией Готье в Муссиан, на котором изображено стилизованное дерево, окруженное ромбами14. В месопотамской иконографии дерево обычно окружено козами, звездами, птицами или змеями. Каждая из этих эмблем имеет определенное космологическое значение. Звезды рядом с деревом — верное свидетельство того, что дерево имеет такое значение . Архаический рисунок из Сузы16 показывает змея, поднимающегося вертикально, чтобы отведать плод дерева (Тоскане связывает эту сцену с мотивом дерева-змея и толкует ее как вавилонский прототип библейской истории, которую мы так хорошо знаем).
Иконография предлагает другие сцены подобного рода: птица на
12 Перевод Н. Dhonne.
13 Ср.: Eliade Af. Cosmologia si alchimie babiloniana. Bucurestf, 1937. P. 51 и ел.
14 Parrot N. Les Representations... P. 22. Мистический смысл ромба уже присутствует в мадленском искусстве; ср.: Hentze G. Mythes et symboles lunaires. P. 124.
15 Ср., напр., рис. 8 — 9 в: Parrot N. Les Representations... — воспроизведение предметов из Элама второго тысячелетия до н. э.; и всю серию вавилонских цилиндров — рис. 21 и т. д.
Parrot N. Les Representations... Fig. 12-
9 М. Элние

258

дереве, окруженном козами; дерево — солнечный диск, и люди, все ритуально преображенные в рыб , или дерево, крылатые духи и солнечный диск19. Я лишь упомянул несколько из самых значительных и самых обычных групп и, конечно, не претендую на исчерпание богатых свидетельств из Месопотамии. Но космологическое значение, какое дерево постоянно имеет в этих структурах, очевидно20. Ни одна из эмблем, связанных с деревьями, не может быть истолкована в естественно-природном смысле по той простой причине, что сама природа в месопотамском мышлении разительно отличалась от того, чем она является в современном мышлении и опыте. Нужно только вспомнить, что для месопотамцев, как и вообще для древних людей, любое существо, любое действие имело хоть какую-нибудь эффективность только постольку, поскольку существо имело небесный прототип, а действие воспроизводило первозданный космологический акт.

99. Космическое дерево

Индийская традиция, судя по ее древнейшим писаниям21, представляет Космос в форме гигантского дерева. Эта мысль довольно типологично определена в «Упанишадах»: Вселенная — перевернутое дерево, закопавшее свои корни в небе и распростершее ветви по всей земле. (Быть может, этот образ был навеян излиянием солнечных лучей:—4* «Ветви растут к тому, что низко, корни наверху, чтобы его лучи спускались на нас!») «Катха-упанишада»23 описывает это следующим образом: «Вечный Ашваттха, чьи корни поднимаются высоко и чьи ветви растут низко, он — чистый [шукрам], он Брахман, он то, что мы называем Нг-Смерть. Все миры покоятся в нем». Дерево Ашваттха представляет здесь наивозможно яснейшее проявление Брахмана в Космосе, другими словами, представляет созидание как опускающееся движение. Другие тексты из «Упанишад» еще яснее утверждают это понятие Космоса как дерева. «Его ветви — эфир, воздух, огонь, вода, земля» и т. д.24. Природные элементы — воплощение этого «Брахмана, чье имя — Ашваттха»15.
17 Parrot N. Les Representations... Fig. 35, 36 и т. д.
18 Ibid. Figs 110, 111.
19 Ibid. Figs 100, 104 и т. д.
20 Ср. также материал, который привел А. Венсинк в его интересном исследовании о деревьях и птицах как космологических символах в Западной Азии, не использованном Парро.
21 Напр., AV II, 7, 3; X, 87, 38 и т. д.
22 См. RV, I. 24, 7.
^VIJ.
24 Maitri-Up. VI. 7.
w Maitri-Up. VI, 7.

259

В «Бхагавадгите» Космическое дерево уже выражает не только Вселенную, но также положение человека в мире: «...Существует бессмертное дерево баньян, корни которого растут вверх, а ветви - вниз, а листья его - ведические гимны. Знающий это дерево познал Веды. Большие ветви этого дерева простираются вниз и вверх, питаемые тремя Гунами материальной природы. Маленькие ветки его — это объекты чувств. У такого дерева есть и корни, идущие вниз; они связаны с кармической деятельностью человеческого общества. Истинную форму этого дерева нельзя постичь в этом мире. Никто не может понять, где оно оканчивается, где начинается и где его основание. Но необходимо со всей решимостью срубить это дерево, чьи корни глубоко ушли в землю, оружием отрешенности. После этого надо найти то место, достигнув которого никто и никогда назад не возвращается, и там вручить себя Верховному божественному существу, с которого все началось и от которого все распространилось с незапамятных времен»26. Вся Вселенная, а также опыт живущего в ней и не отделившегося от нее человека символизируются здесь Космическим деревом. Вся описанная мистерия соответствует Космосу или является его частью, человек погружается в то же единственное и безмерное проявление Брахмана. «Срубить это дерево» — значит извлечь человека из Космоса, отрезать его от чувств и плодов его действий. Мы находим тот же мотив отрешения от жизни Космоса, ухода в себя и воспоминания как единственного для человека способа превзойти себя и освободиться в тексте из «Махабхараты»: «Возникнув из непроявившегося27, встав из него как единственной опоры, его ствол — бодхи, его внутренние пустоты — пути чувства, величие стихии — его ветви, предметы чувств — его листья, его прекрасные цветы, хорошие и дурные [дхармадхармау], удовольствие и боль — плоды. Это вечное дерево-Брахман [брахмавркша\ — источник жизни [адживья} для всех существ... Разрезав и сломав дерево орудием гнозиса [джнанена], а затем наслаждаясь духом, — никто не вернется сюда опять»28.

100. Перевернутое дерево

Здесь не место для философского толкования приведенных выше текстов. Нам нужно лишь понять из них отождествление Космоса с перевернутым деревом. Эта мифологическая и метафизическая идео-
26 Бхагавадгита. Л., 1990. С. 671-675 (XV, 1-3).
27 Кумарасвами в «Inverted Tree». P. 20, отождествляет его с веет, или «небытием», о котором говорится в «Атхарваведе», X, 7, 21.
"Acvamedha Parva, 47, 12- 15, приведено в: Coomaraswamy A. The Inverted Tree//The Quarterly Journal of the Mythic Society. Bangalore, 1938. Vol. XXIX. Na 2. P. 20, из версии, использованной Шанкарой в его комментарии к «Bhagavad Gita»
A.V, 1.

260

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Тру- ды по ведийской мифологии
Источник
человек
Нараяна 185наяды 202нгаи 56нгурухи 59нденгея 61ндьямби 58невеста пшеницы 326нейт 176немезида 150