1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13

Конфиденциальные источники никогда не должны пересекаться между собой. Они вообще не должны знать о существовании друг друга.

С конфиденциальными источниками не надо прерывать отношений, даже если их долго не используют. Как минимум, раз в месяц-полтора давать знать, что о них помнят, что в них нуждаются, что их ценят.

Все эти рекомендации сводятся к следующему.

Журналисты стараются беречь свои источники и работать только с теми, в ком безусловно уверены

Репортер – расследователь заключает некое «джентльменское соглашение» со своими конфиденциальными источниками, предполагающее «правило»: стараться не разглашать их даже в суде, когда по закону о СМИ журналист обязан раскрыть все источники информации.

Это «соглашение» соблюдают многие профессионалы. Репортеры уверены – журналист, хоть один раз назвавший свои конфиденциальные источники без их согласия, может навсегда разрушить свою репутацию.

Напомним, однако, что проблема разглашения – неразглашения источника одна из самых сложных и спорных в этико-правовых отношениях журналиста и общества, один из «камней преткновения». Единой рекомендации на все случаи жизни тут нет.

в начало

«Дымящееся ружье»

Тайная мечта каждого расследователя – пустить в дело прием, известный в англоязычной журналистике как smoking gun («дымящееся ружье»). Предполагается, что бывает решающий момент, когда журналист, собравший ценой долгих усилий безотказные и, безусловно, достоверные разоблачительные свидетельства, может предъявить их собеседнику, «бросить факты ему в лицо»... Но делает репортер это не сразу. Он некоторое время играет со своим «антигероем» как кошка с мышью, выслушивает в очередной раз его новую «убедительную версию» о полной непричастности к коррупции, вымогательству, шантажу и пр. И вдруг – выкладывает на стол свои неопровержимые улики. Выстрел сделан. Тогда-то и наступает эффект «дымящегося ружья» – противник повержен, обескуражен. Наступает пауза. Противнику нечего сказать.

в начало

Экспромты и «легкие провокации»

Сокрытие своей профессии, «маска» в чистом виде очень соблазнительны. И очень опасны. В большинстве кодексов профессиональной этики есть запрет на злоупотребление этим способом добычи информации. Однако, опасный вариант возникает и в случае, когда журналист не скрывает своей профессии, но скрывает свои истинные цели и всячески озабочен тем, чтобы собеседник их не распознал.

Идут в ход различные ухищрения («военные хитрости») ради того, чтобы получить у того или иного чиновника нужные документы или сведения.

Например, журналист является к будущему «герою» публикации как к эксперту, с просьбой объяснить, как фальсифицируются уголовные дела, как действуют схемы по обналичиванию украденных денег и др. И тот «наговаривает компромат» на самого себя, поскольку в процессе общения «не афишируется» истинный интерес журналиста к исследуемой проблеме. Понятно, что на такой этически скользкой стезе бывает много такого, что несовместимо с добросовестной и честной работой.

Естественно, что в практике журналистов – расследователей требуется умение «сыграть роль» при попытках получить сведения или документы неофициальным путем. Однако, порой тут выстраиваются многоходовые комбинации, среди которых есть очень нежелательные. К примеру, журналист приходит к будущему «герою» под видом единомышленника и тему расследования представляет совсем по-иному, вызывается «помочь изобличить конкурентов в нечестной игре». Вопросы, в таком варианте, конечно, становятся провокационными по сути. И хотя часто, таким образом, кое-что вы ведать удается – из сейфов извлекаются нужные тебе бумаги, раскрывается механизм аферы... – однако, перевешивает сомнение, действительно ли «цель оправдывает средства», и не обернется ли мнимая удача судебным процессом.

К «косвенным объектам», хорошо информированным, но не заинтересованным, чтобы их имя упоминалось, тем более, фигурировало в негативном свете, иногда подступают следующим образом: высказав просьбу прокомментировать событие, подробнее о нем рассказать, демонстрируют осведомленность о некоторых фактах, касающихся его самого, несколько утрируя их негативный смысл, или намекают, что можно обнародовать отказ прояснить ситуацию, что бросит тень на непричастность этого человека к происшедшему.

Подобный прием, основанный на нежелании «источника» прочитать о себе негативные оценки, вообще нежелании видеть свое имя в печати, сродни шантажу; к сожалению, он используется многими репортерами.

Многие журналистские «роли» и «маски» с целью получения информации в процессе расследования имеют варианты, которые расценивается сегодня как неприемлемые (хотя и широко распространенные). Желательно, чтобы журналист смел демонстрировать свою ответственность, ответственность своей профессии. (Бывают, правда, исключения, – ситуация личной грозящей опасности, когда игра – дело нешуточное. (Вспомним, хотя бы, о «маске поневоле», которую надела журналистка, общаясь с ОМОНовцами: «Хотя, признаюсь, было очень неприятно скрывать, что я – журналист. Но другого выхода не было, эти парни были слишком сильно разозлены».)

Однако исключения все же не правила.

Некоторые люди встречаются с журналистом, дают ему документы лишь на условиях анонимности. Однако, то, что должно иметь в материале документальное подтверждение, необходимо зафиксировать документально. Если собеседник против разглашения сообщаемых сведений, его обычно заверяют, что просто-напросто информация при написании материала будет учтена, что его интерпретация, его мнение имеют большое значение для коррекции выводов по проблеме и журналист благодарен за разговор. (Хорошо, когда это, действительно, потом отражается в тексте).

Часто бывает необходимо попросить человека еще раз представиться и повторить то, что он говорил. При отказе не стоит настаивать

Иногда, правда, помогает пояснение, что записать надо не для протокола, а чтобы не ошибиться, оформляя материал.

У чиновников бытует мнение, что за общение с журналистом можно серьезно пострадать. Поэтому очень важно иметь репутацию журналиста, который не сболтнет лишнего, не обманет доверившегося ему человека, исказив или неправильно интерпретировав факты.

Осторожность и осмотрительность должны определять направление любых шагов расследователя. Вовсе не обязательно лишний раз заострять внимание на теме расследования. Кроме того, современный журналист понимает:

«Надо стараться никогда не идти на поводу у кого бы то ни было, и никому не давать никаких гарантий, что в материале будет изложена какая-то определенная версия расследования, одна точка зрения»

(«Известия»).

в начало

ЧТОБЫ ТАЙНОЕ СТАЛО ЯВНЫМ

В результате проведенного расследования появляется литературное произведение – «расследование», в котором действия журналиста, его приемы, вскрывающие ситуацию, могут быть наглядно продемонстрированы: «как я вел расследование», а могут – лишь упоминаться в «мозаике фактов» или в развернутой версии – «истории мысли». Отсюда разные формы, преимущественно «репортажная» или «статейная»; все они, однако, предполагают и сообщение выводов, и знакомство с действиями и методами автора.

в начало

Почти детектив

«Жанр публицистического детектива», как иногда называют расследования-репортажи, предполагает наглядное воссоздание этапов поиска разоблачительных фактов. Сбор информации предстает как сюжет.

Здесь важны фиксация версий «героя» и других собеседников. Фиксация реакций. Фиксация свидетельств. Желательно выделение центра новости

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13