1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13

Прием перемены профессии добавляет весомости суждениям журналиста (поработав официантом, «получаем право» судить о чаевых).

Смена профессии почти постоянная, у журналистов-расследователей. Есть мнение, что для журналистов этого профиля необходима врожденная склонность к следственной работе; репортеры подчас совершенно сживаются с ролью «детектива» и в материалах создают соответствующий имидж.

Встает вопрос, вправе ли собеседник журналиста, ведущего расследование, знать, что о нем думают и что напишут. Игровые возможности профессии нельзя превращать в проблему «замочной скважины». С другой стороны, в процессе «перетекания информации» игровая находчивость журналиста очень важна.

Собеседника надо к себе расположить. И тут, как уже говорилось, важна даже самая малость в формировании имиджа не «репортеришки», но достойного человека.

Коллеги делятся опытом.

...С бизнесменами надо держаться no-деловому и быть очень пунктуальным. С представителями среднего звена правоохранительных органов и спецслужб надо держаться на равных. Знать и понимать, чем они занимаются, уважать их работу. И, no-возможности, всячески это подчеркивать. Но не лебезить.

Таких и подобных «рецептов самому себе» немало у каждого действующего журналиста. Поскольку расследователь постоянно вращается в среде правоохранительных структур, важен имидж «законопослушного журналиста», не превышающего своей компетенции. Очень важно иметь репутацию журналиста, который не сболтнет лишнего, не исказит или неправильно интерпретирует факты.

Расследователю необходима и профессиональная выдержка, и некоторая гибкость

Когда в окружении интересующего «объекта» есть человек, согласный помочь, стараются добиться, чтобы он не видел в журналисте потенциальную опасность.

Желательно подчеркнуть, что тот, кто «выведывает» – не обличитель, но и не «адвокат», что он пытается разобраться, и благодарен за любую помощь и на любых условиях, включая условия анонимности.

Активно используется имидж важного и сильного человека, которого лучше иметь другом, нежели противником.

Чаще, однако, бывают нужны подчеркнутая бесстрастность, объективность, общий корректный фон беседы.

Журналистка Н. Логинова рассказывала, как ее поразил профессионализм коллеги А. Ваксберга, автора судебных очерков, умевшего разговаривать в спокойной манере с убийцами, нелюдями, да так, что они «проговаривались», принимая журналиста из-за его профессиональной выдержки, за понимающего, им сочувствующего, чуть ли не «своего».

Игра помогает, когда журналист противится попытке использовать беседу в каких-то целях (ведомственных или личных): для саморекламы, для того, чтобы очернить конкурента...

Когда нет уверенности, «в какие игры играет этот человек», а он опытен и хитер, – журналисту стоит вести себя особенно осторожно, отстраненно-доброжелательно.

Есть люди, с которыми можно быть запанибрата, есть те, на которых приходится прикрикнуть, потребовать...

Но основное, все-таки, – «объективность». Это как у борцов, когда они мажутся маслом для того, чтобы выскользнуть, не дать возможности ухватить себя.

(Н. Логинова.)

в начало

Скрытый диктофон

В работе под маской в «ролевом репортаже» редко удается вести систематические и подробные записи, как при обычном, открытом интервью, или же на некоторых этапах расследований.

Некоторые журналисты используют скрытый диктофон, но большинство предпочитает в таких случаях не рисковать, и просто запоминать. После важного разговора авторы долго вспоминают и систематизируют услышанное.

Однако бывают ситуации, когда игра – дело нешуточное. Так, когда обозреватель «Московских новостей» Наталья Геворкян решила сделать разоблачительный материал о «подвигах» ОМОНА в Риге, ей пришлось действовать в образе переводчицы своих иностранных коллег-журналистов, оставив все документы.

Она записывала на магнитофон, делала пометки в блокноте якобы для того, чтобы потом «исправить ошибки в переводе»:

«Помогло мне то, что я очень хорошо знаю английский. Такой вот получился театр. Настоящее актерство».

У журналистов, собирающих компрометирующие сведения, довольно часто возникает проблема «скрытого диктофона»

Человек может категорически отказаться говорить под диктофон. Признавая его право на отказ, многие журналисты, тем не менее, свидетельства записывают скрытно. Этот не совсем корректный поступок иногда бывает оправдан: не используя текст разоблачения в материале, не называя имени, журналист «на всякий случай» (на случай суда) имеет свидетельство, что встреча состоялась, что «герою» или жертве предоставили возможность изложить свою точку зрения.

Если журналист гарантирует человеку неразглашение его имени или обещает не использовать точного и адресного цитирования его слов, не демонстрировать в тексте диктофонную запись как документ – это условие надо затем соблюсти, использовать информацию как косвенную.

в начало

РЕЗЮМЕ

Традиционно, использование метода перемены профессии добавляет весомости суждениям журналиста по конкретной ситуации.

Противники этого метода уверены, что журналисты не имеют права обманывать людей ни при каких обстоятельствах. Известно, однако, кредо одного из классиков метода, Гюнтера Вальрафа: «Чтобы сорвать маску с этого общества, надо замаскироваться».

Интересно, что решение одного из многочисленных судов, на котором выступал ответчиком репортер, перекликалось с его девизом: суд признал, что автор имеет право «путем смены обличья собирать информацию, в выявлении которой заинтересована общественность»; метод этически оправдан, если цель его использования – защита людей от злоупотреблений властью.

Несомненно, однако, что ролевой репортаж выдвигает дополнительные требования к профессионализму журналиста: тут подразумевается особый актерский талант, требуется психологическая выдержка, подчас – физическая выносливость. И, конечно же – повышенная осмотрительность и обостренное этическое чутье.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13