1 | 2 | 3 | 4 | 5

Огромны манипулятивные возможности средств массовой коммуникации, многомерен натиск аудиовизуальной культуры на психику человека. Но эти же средства способны в условиях демократического общества развенчать любой миф, провести авторитетное мнение через нелицеприятный плебисцит, вовлечь массы людей в обсуждение насущных проблем общественного устройства, разбудить чувства, страсти.

Несерьезно, если не бессмысленно, упрекать телевидение в распространении «массовой культуры», в заниженных стандартах экранной продукции – слишком большая у него аудитория, слишком различны у нее запросы. Существует, скажем, традиция в искусстве, идущая из глубины веков, связывать с праздником чувств ярмарочные представления, театр, зрелище...

Эти тенденции – ориентация искусства на разум либо на эмоции – во многом определяют отношение зрителя к экранному зрелищу. Одни, наморщив лбы, ждут высоких идей, пищи для размышлений, другие в предвкушении праздника, смеха, слез негодуют на домашний экран, если вдруг там «одни разговоры». Один и тот же субъект на экране вызывает противоречивые чувства. И вот скептик саркастически усмехается, а доверчивый с признательностью пишет в редакцию письмо...

Человечество всегда представляло собой многоцветно индивидуализированных существ. Ученые упрекали правителей в том, что те не ценят уникальных людей, стараются нивелировать их. Да, разумеется, только отчаянный мизантроп способен отвергать человеколюбие. Но укоренено ли оно в современной культуре? Какое место занимает в ней гуманизм, прокламирующий ценность и оригинальность отдельной личности?

Да, мы обязаны отдавать себе отчет в том, что многое из того, что кажется нам чудом, странностью, порождено реакцией на те годы, когда по личности прокатывался каток. Бюрократическая система нуждается не в индивидуальности, а в безымянных фишках. Всякая талантливость, непохожесть, неразгаданность претит технократу, вождю, властителю. Он всячески обуздывает строптивость и поощряет посредственность. Известно, как неистово преследовались в нашей стране великие ученые, мастера искусств, мыслители и пророки... Вождю нужна толпа. Он воспринимает общество как человеческий аквариум, не более того... обязанностей. Но сыграли роли эффектно, с выдумкой. Именно так, полагали они, могут поступить родители, когда позарез хочется позагорать...

Уже отмечалось, что представители средних слоев населения склонны в собственной оценке причислять себя к более состоятельным людям и, соответственно, следовать другим бытовым стандартам и поступкам. Иначе говоря, выяснилось, что поведение человека регулируется не только той социальной ролью, которую в данный момент он выполняет, но и тем, как он сам себя «определяет».

Вот еще пример. Один американский кинотеатр стал прогорать. Оказалось, что зрители были недовольны тем, что во время киносеанса дамы не снимают шляп, загораживая экран. Сколько ни объявляли в микрофон, никто шляпы не снимал. Объявление повесили – эффект нулевой. Обратились к психологам. По их рекомендации объявление изменили, теперь оно гласило: «Во время сеанса просим дам снять шляпы. К пожилым леди это не относится». И что же? Правильно угадали психологи. Никто не захотел выглядеть пожилой леди. Даже в темноте зала. А ведь это объективная возрастная характеристика. К тому же сопряженная с привилегиями. Но бог с ними, с привилегиями, когда можно вместе со всеми чувствовать себя юной...

Важно, таким образом, знать не только кем является данный «потребитель культурной продукции» – миллионером, рабочим, служащим, – но и как он себя воспринимает, как оценивает собственное социальное положение, образ жизни, роль. Все это существенно влияет на отношение конкретного человека к телевизионному образу. Например, в 1976 году во Франции был создан новый ежемесячный журнал, само название которого говорило о том, что предназначен он для мультимиллионеров – «Миллиард». Тем не менее, в редакционном обращении подчеркивалось, что данное издание выпускается не только для миллиардеров, но и для тех, кто ведет жизнь миллионера, не являясь фактически таковым.

Люди не только зачастую не способны адекватно воспринять свои социальные роли. Они еще путаются в их череде. Ведь социальных масок у человека множество. И нередко те черты, которые присущи одной роли, возникают в другой, которая может противоречить первой...

Иллюзии автоинтерпретации дают о себе знать в самых неожиданных сферах, а потребность человека в самоудостоверении эксплуатируется телевизионным зрелищем. Индивид нередко переживает как сбывшиеся именно те побуждения, которые он менее всего в состоянии осуществить. В такого рода отождествлении человек достигает эрзац-удовлетворения своих стремлений, выразившихся через фрустрацию и обостренных ею.

Строительным материалом соответствующих фантазий могут оказаться неожиданные и затейливые образы, взятые напрокат из случайных источников. Прежде всего эти образы отыскиваются индивидом в его реальном окружении. Но как ни широк круг людей, с которыми ему доводится сталкиваться, типологическая бедность среды может привести к тому, что многочисленные и сильные потребности в автоидентификации реализуются не в полной мере. Поэтому он устремляется за пределы этого окружения – в мир образов, предоставляемых в данный момент культурой, искусством. Благодаря массовой коммуникации круг потенциальных объектов отождествления многократно расширяется. Каналы информации располагают достаточными возможностями, чтобы тиражировать «идеальные образы». Конечно, массовое производство персонификаций может при определенных обстоятельствах привести к типологизации сугубо индивидуальных иллюзий, к возрастающей стандартности глубоко интимного мира массы людей, о чем уже говорилось.

Механизм идентификации действует изощренно. Он опирается не только на психологические закономерности, социальные представления, но и на определенные социокультурные традиции. Европейские зрители, например, привыкли к мультипликационному персонажу Дональду Даку. Но вот телевизионную серию об этом утенке показали в одной из африканских стран. И произошло непредвиденное. Зрители не захотели смотреть эти мультфильмы, выражали свое возмущение поведением персонажей. Аудитория не приняла персонификацию, обнаружила в ней нечто несуразное, оскорбительное.

Все время забываю у вас спросить: кому вы сочувствуете – волку или зайцу в телевизионной серии «Ну, погоди!»? Волк-гонитель, заяц-жертва – задумано так, чтобы вы имели возможность радоваться избавлению зайца от новой волчьей напасти. А на самом деле? Многие зрители, как выясняется, жалеют волка. Ведь в каждой ситуации он получает тычки, неожиданные оплеухи, всякие неприятности.

Уже появилась своеобразная версия, будто бы разъясняющая такой эффект персонификации. Вот, мол, в языческие времена, еще до христианства на Руси, волк был другом человека, а заяц истребителем огородов. Глубоко в подсознании сидят якобы эти образы. А мультипликаторы не учли, не разобрались в древних устойчивых клише. И вопреки их намерениям жалко бедного волка. Снижается воспитательная роль увлекательной серии...

«Здесь какая-то философская бездна: отчего зверь, ничем не угодивший человеку, вновь и вновь оказывается мил человеческому сердцу? Неужели это всего-навсего, как писал Юнг, общность вины за давнее каннибальство?

Но какая у нас общность вины о сереньким волчком из колыбельной, с Серым Волком, помогавшим Ивану-царевичу, с волками, воспитавшими Маугли?..»

Не стану оспаривать языческих образов. Возможно, в толще сознания и сидят некие забытые прасимволы. Но ведь современный зритель многонационален. О каких подсознательных архетипах можно говорить в ситуации современной маргинальности! Вспоминаю замечательный кадр из фильма «Маленькая Вера». Сидит у телеэкрана ребенок – наполовину негр. Смотрит мультяшки. А на экране резвятся рисованные человечки. Приплясывают и приговаривают: «Не ходите, дети, в Африку гулять...» На лице юного зрителя неподдельный ужас. Побаивается Африки, не прислушивается к голосу забытых архаичных образов...

Между прочим, с точки зрения социальной роли тоже можно кое-что сказать. Заяц в серии положительный, добродетельный. Хочется с таким отождествиться? Может, и хочется старосте шестого класса «А». А волк «человечен», у него пороки-то все соблазнительные. Как он прикуривает, как развлекается! Нет, здесь поле для самоотождествления, для симпатии гораздо более обширное. А что касается авторов серии, то они предоставляют нам самим определиться в своих чувствах.

Мультипликационный персонаж тоже воплощение наших представлений. Вот, скажем, вполне уникальный образ – Винни-Пух. А вот кот Леопольд с его редкостным всечеловеческим призывом: «Ребята! Давайте жить дружно!» Какие удивительные персонажи! Как эти персонификации помогают нам обживать мир социальных ролей... И как небрежны мы порой к этой стороне дела, полагая, что перед нами просто эффектные рисунки.

Был на советском экране еще один персонаж – Незнайка. Герой целого цикла мультипликационных фильмов. Маленькие зрители привыкли к этому персонажу, к его друзьям. И вот однажды... Однажды художники собрались на совет и решили, что можно сделать героев более интересными графически. Чего там! Взяли и перерисовали всех персонажей. Незнайка, появившийся в Солнечном городе, стал выглядеть совсем иначе, чем в прежних сериях. Да и его спутники тоже изменили свой облик. Причем художники искусно, говоря административным языком, улучшили фактуру. Сохранился лишь общий замысел мультфильма, продиктованный характером Незнайки.

С точки зрения телевизионного руководства произошло художественное переосмысление. А по мнению юных зрителей, получился «фильм ужасов» о закадычных друзьях. Ведь Незнайка – это не рисунок, который можно улучшить. Это персонификация, живой персонаж, реальный герой. А его, страшно сказать, перерисовали... Кому это пришло в голову – менять облик персонажа постоянной серии? Взять бы такого умника да и учинить ему «творческое наказание». Например, «перерисовать» всех его домашних – жену, детей, соседей. Пусть потом разбирается... Зато сколь эффектны новые телесные облачения! Ни в одном индуистском тексте не сыщешь. И притом все по древним законам кармы. Окончил земное существование, получай другое воплощение. А ты, зритель, не удивляйся, люби этого героя по-прежнему, делай вид, что это все тот же человек. Говорят тебе, что это Незнайка, – значит, так и есть.

Расставаться с имиджем трудно не только зрителю, но и самому его создателю, хотя, казалось бы, телевизионный зрелищный поток располагает к метаморфозам. Но не вздумайте шутить с Галатеей.

На предыдуший раздел к содержанию >>

[1] П.С. Гуревич. Приключение имиджа. – М., 1991.

1 | 2 | 3 | 4 | 5