1 | 2 | 3

Свободная повторяемость схем мифа у разных народов и в разные времена говорит о его принципиальной универсальности.

Подобная повторяемость в схемах мифологических коммуникаций приобретает определенное «психотерапевтическое» значение. М. Элладе о действии механизма повторяемости писал: «Каждый герой повторял архетипическое действие, каждая война возобновляла борьбу между добром и злом, каждая новая социальная несправедливость отождествлялась со страданиями спасителя (или, в дохристианском мире, со страстями божественного посланца или бога растительности и т.д.)... Для нас имеет значение одно: благодаря такому подходу десятки миллионов людей могли в течение столетий терпеть могучее давление истории, не впадая в отчаяние, не кончая самоубийством и не приходя в то состояние духовной иссушенности, которое неразрывно связано с релятивистским или нигилистическим видением истории»[5].

Миф представляет собой определенный алгоритм поведения, что обусловливает невозможность его опровержения просто на текстовом уровне. По утверждению М. Элиаде, «будучи реальным и священным, миф становится типичным, а следовательно, и повторяющимся, так как является моделью и, до некоторой степени, оправданием всех человеческих поступков»[6].

Вместе с тем миф определенным образом работает в нереализуемом пространстве. Для мифа в большей мере подходит определение новости в виде такой ситуации, когда гора пришла к Магомету, а не наоборот. В мифе слиты чёткие характеристики символов, передающие человеку необходимую информацию. Такое ощущение возникает под влиянием трансформации героя и его поступков в пространстве.

В.И. Ленин на броневике... Б. Ельцин на танке... Б. Ельцин у Белого дома с вынесенным впереди защитным экраном от пуль... Президент В.В. Путин в кабине истребителя... В.В. Путин в рубке подводной лодки... В.В. Путин внезапно для всех в Чечне...

Всё это на самом деле необходимо для трансформации образа «героя» и создания знаковых символов мифа.

Мифы в большей мере влияют на людей молодого возраста. Мифологические коммуникации создают для них образцы для подражания. Важную роль в формировании последних играют герои – персонажи приключенческих рассказов, участники войны, любимцы экрана и т.д. Подобная мифология с течением времени постоянно обогащается. Меняется мода, корректируются ценности, возникают новые образы, на которые хочется быть похожим. Писатели создают современные слепки с прежних героев... Все эти модели продолжают развивать мифологические традиции прошлого, формируя в определенном смысле основы мифического поведения[7].

Современная политическая мифология характеризуется наличием множества претендентов на образ идеального героя-вождя. Каждый из них предлагает свой собственный вариант решения стоящих перед обществом проблем. Степень мифологизации образа того или иного политического лидера можно определит, проанализировав издаваемые им автобиографические сочинения. В них выделяются те элементы, которые, по мнению либо самого автора, либо его консультантов, необходимы для большего соответствия роли вождя масс[8].

Например, портрет Ю. Власова в период выборной кампании в Государственную думу в 1993 г. подавался следующим образом: «В свое время его слава могла сравниться лишь со славой другого Юрия – Юрия Гагарина. Вот как о Власове писали зарубежные газеты: “Власов – это сенсация из сенсаций! Еще никто не был так велик и недосягаем... Он блестящий представитель своего народа”.

Он пришел в жизнь, чтобы дать людям пример несокрушимости!.. Книжные шкафы. Картины на стенах. Большой письменный стол. Здесь живет писатель. Его тоже зовут Юрий Власов. Как тонко, как поэтично передает он чувства. Вкус и тут не изменил ему. Его “Белый омут” – в редком сборнике “Первая любовь” рядом с Тургеневым, Достоевским, Буниным... Самокритичность его сверх меры, но это удивительно цельная личность... НИИ Академии педагогических наук СССР. Все стены в высказываниях великих и древних. И вдруг вижу под одним афоризмом подпись: “Юрий Власов”»[9].

Пожалуй, центральной характеристикой мифологических коммуникаций является постоянная перекодируемость одних мифом и ритуалов в другие. «Внутри мифов и ритуалов – сигнификативные отношения обратимы, данный миф обозначает (и перекодирует) ряд других мифов и ритуалов, причем что является означающим, а что означаемым – зависит только от того, какой миф или ритуал в данном случае выбрал исследователь: он выступает в качестве означающего, остальные в качестве значений»[10].

Функции мифов в современном обществе нередко выполняют романы. Чаще всего это не серьезные классические произведения, а «мыльные оперы». Как утверждает Г.А. Левинтон, «читатель входит в сферу времени воображаемого, ритмы которого изменчивы до бесконечности, так как каждый рассказ имеет своё собственное время, специфическое и исключительное»[11].

«Мыльные оперы», можно сказать, способствуют ситуации единения общества в одном пространстве и времени. Объединяющую функцию играет не только совместный просмотр сериала, но также и возможность обсуждения его. В свое время Д. Кэмпбелл писал о том, что «гены “храбрости” должны постепенно исчезать при развитии общества, поскольку люди, обладающие ими, первыми откликаются на опасность и гибнут. “Трусы” чаще остаются живыми, поэтому следующее поколение получает потомство именно от них»[12].

Это та же самая ситуация, где «еретик» наказывается. Общество за время своего существования как бы наработало системы поддержания единства, но не смогло заинтересоваться системами индивидуального поведения, которое всегда выступает как нарушение нормы.

Миф играет и определенную роль в психологической «разгрузке» человека. Он – доступный всем ответ на проблемы общей значимости. Он спасает и ограждает. Он помогает не потерять веру в разумность мира. Здравый смысл создает однородный мир, где человек уютно защищен от волнений и рискованных соблазнов «мечты»[13]. И поскольку человек стремится в этот «огражденный» мир, ему активно стараются помочь. Когда же нет возможности сделать это реально, то в игру вводятся символы. Нередко – в виде обещаний. Как это было, например, во времена горбачевской «перестройки». Тогда декларировался и широко тиражировался лозунг «Каждой семье – идеальную квартиру к 2000 году».

Итак, в реальном современном мире число мифов и мифологем не уменьшается. Во многом такое положение объясняется свойствами самих мифологических текстов. Наиболее важными представляются два параметра последних:

1.         Они непроверяемы.

Мифологические тексты непроверяемы так же, как сказания о чудесах, святых и т.п. Их принципиально нельзя опровергнуть, можно только подтвердить новым примером.

Тексты массовой коммуникации также во многом оказываются недосягаемыми для проверки, поскольку часто берутся из другой точки пространства и времени.

2.         Для мифов характерна определенная узнаваемость.

Они не несут в себе новую информацию, а как бы реализуют уже известные людям схемы. Причём часто действительность просто подгоняется под имеющийся стереотип.

Например, чрезвычайная ситуация, катастрофа, гибель людей превращаются в подвиг спасателей, врачей, оказывающих мощь потерпевшим.

Значение мифов в человеческой жизни настолько заметно, что нередко они формируют культурный и социальный мир, задавая разрешенные или запрещенные типы символических действий в данной культуре, накладывая табу на одни поступки и призывая к другим. Во многом это объясняется тем, что в какой-то степени массовое сознание по сути своей мифологично. Отсюда результат: яркие с точки зрения восприятия общественным сознанием события бывают насквозь пронизаны мифами. Вероятно, в это время мы наблюдаем включение более древних способов переработки информации. Может быть, именно из-за существенной значимости отражаемых событий без мифологической составляющей сегодня не может обойтись и политика.

Например, вот что отметили эксперты Специальной информационно-аналитической комиссии правительства России в докладе «Мифология чеченского кризиса как индикатор проблем национальной безопасности России» (май 1995 г.): «Сложившийся у руководителей большинства западноевропейских стран и оказывающий большое влияние на “публичную внешнюю политику” собственный устойчивый комплекс представлений о характере действий России в Чеченской Республике по своей сути является мифологическим».

Несомненно, мифологическая коммуникация представляет интерес для рекламы и Паблик рилейшнз. С одной стороны, поскольку действует на уровне, слабо опровергаемом массовым сознанием. С другой – она как бы повторяет раз за разом сообщение, которое уже закодировано в глубинах памяти и потому не требует дополнительной информационной обработки. Таким образом, специалисты получают в свои руки мощное оружие, и только от них зависит, как им распорядиться.

на предыдущую страницу <<< к содержанию >>> на следующую страницу

[1] Цит. по: Почепцов Г.Г. Теория коммуникации. М.: Рефл-бук; К.: Ваклер, 2001. С. 17.

[2] Евгеньева Т.В. Социально-психологические основы формирования политической мифологии// Современная политическая мифология: содержание и механизмы функционирования. М., 1996. С. 26.

[3] См.: Пятигорский А. Мифологические размышления.: Лекции по феноменологии мифа. М., 1996. С. 26.

[4] Фирсов Н.Н. Современные политические партии и архетипы коллективного бессознательного// Современная политическая мифология: содержание и механизмы функционирования. М., 1996. С. 64.

[5] Элиаде М. Космос и история. М., 1987. С. 135.

[6] Элиаде М. Мифы, сновидения, мистерия. М. – К., 1996. С. 22.

[7] Там же.

[8] Евгеньева Т.В. Социально-психологические основы формирования политической мифологии// Современная политическая мифология: содержание и механизмы функционирования. М., 1996. С. 28.

[9] Гринберг Т.Э. Политическая реклама: портрет лидера. М., 1995. С. 46.

[10] Левинтон Г.А. К проблеме изучения повествовательного фольклора// Типологические исследования по фольклору. М., 1975. С. 312.

[11] Там же. С. 314.

1 | 2 | 3