1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6

  Эстафета добра

  Ляп

 О чувстве юмора    

  Майские полежалки

  Растягиваю  за  углом

  Касторка от налогов

  Долг чести

Как принято, уговоримся сначала о терминах. Если пользоваться самой увлекательной для журналиста литературой, то прямым ходом — к Владимиру Ива­новичу Далю Мотив у него трактуется как побуди­тельная причина, доказательства и объяснение дово­дами. Но есть и другой мотив — песни. Не зря я по­ставил это слово вместе с «мелодией» в заголовок це­лой главы нашего повествования. Так вот, мелодия — это напев, совместная согласность, старая погубка на новый лад, согласность звуков, гармония. (Прошу иметь в виду, что я цитирую Даля выборочно, он не­сказанно богат, и любителей подробностей прошу обратиться к увлекательным завалам дальского словаря, о чем я не устану напоминать своему читате­лю).

Ну, а теперь обратимся к «нонешнему» дню журна­листики. Начну с весьма острой и болезненной темы, с которой и прошу вас познакомиться. Но вовсе не для того, чтобы обязательно со мной согласиться. Моя главная задача: предложить моему читателю всего лишь пищу для размышления. Итак, в «Независимой газете» в середине апреля 1998 года появилась статья, названная мною странно, но позже вы поймете поче­му (и, возможно, согласитесь с моими доводами). Ци­тирую целиком и без купюр, что всегда делаю.

ЭСТАФЕТА ДОБРА

(О кризисе четвертой власти в системе шести властей)

Предмет разговора: средства массовой информации. У СМИ нет про­шлого (оно чуть больше мизинца). Неизвестно будущее. Смутное настоя­щее. Далеко не все, связанное со СМИ, кажется мне простым и бес­спорным. Трудная тема.

С первого взгляда

Некоторое время назад, в День печати, я увидел по телевидению два интервью, которые вызвали мое недоумение. Одно дал «герой дня» Полторанин, представленный ведущей С. Сорокиной «бывшим первым мини­стром печати». Другое интервью программе «Те, кто» принадлежало главному редактору «Комсомольской правды» В Сунгоркину. Понимаю, что мое недоумение могло бы остаться фактом собственной биографии, но тем не менее решусь изложить читателю свои ощущения.

Бывший министр на вопрос С. Сорокиной, в каких отношениях с вла­стью сегодня находятся СМИ, ответил так в каких отношениях может быть печать, если она «сама власть»? Ответил бы Полторанин: в довери­тельных отношениях, враждебных, я бы принял или не принял ответ. А получилось, по моему разумению, что «ни в каких», — это меня и смутило. Может, обмолвился Полторанин, погорячился'' Нет, не похо­же: он человек, знающий цену слову.

Ясность в ответ Полторанина, вольно или невольно, внес его коллега В. Сунгоркин. Главного редактора «Комсомолки» спросили, какова, по-вашему, основная задача вашей газеты? В ответ последовало, главной задачей нынешних журналистов считаю необходимость развлекать читате­лей и отвлекать их от надоевших проблем. (Цитирую по памяти, могу в деталях ошибиться, но за смысл отвечаю.) В самом деле, при чем тут власть?

Как в добрые пушкинские времена, позволю себе воскликнуть ай да Сунгоркин, ай да Полторанин!

Ключевое слово

Я тут же вспомнил, что однажды по аналогичному поводу уже цитиро­вал весьма интересные мысли человека, имя которого называю немед­ленно, отказавшись от интриги: Алексей Максимович Горький. Нашел в домашнем архиве собственную публикацию двадцатилетней давности, удивился, что цензура тогда пропустила, а теперь представляю ее вам: наслаждайтесь, потратив ровно три минуты. Итак.

«Если мы возьмем литературу в ее мощном целом — мы должны при­знать, что во все эпохи в литературе преобладало обличительное и от­рицательное отношение к действительности. Удовлетворялись действи­тельностью, соглашались с нею, хвалили ее только пошляки, литерато­ры некрупных талантов, чьи книжки уже забыты.

Та художественная литература, которой справедливо присвоено имя «великой», никогда не пела хвалебных песен явлениям социальной жиз­ни. Боккаччо, Рабле, Свифт, Сервантес, Лопе де Вега, Кальдерон, Вольтер, Гёте, Байрон, Пушкин, Л. Толстой, Флобер и другие люди этого роста и значения... — никто из них не сказал действительности утверждающее и благодарное «да!».

Но позвольте задать самому себе вопрос «на засыпку»: почему в извес­тной горьковской цитате нет слова «власть», а есть слово «действитель­ность»? Случайность или намеренность? Горький сказал нам правду, но умолчал о властях, возможно, чего-то опасаясь? Нет, вряд ли: Алексей Максимович был бесконечно талантливым и смелым человеком, правда противоречивым. Он служил Хозяину, даже прислуживал, но и публично ссорился с могущественными вождями.

В сравнении с ним наши журналисты тоже не выглядят овечками — есть у них для дерзости основательная причина. Выступая по Централь­ному телевидению, они тоже имеют в виду только «действительность», а вот от «власти» дистанцируются намеренно. Как же я сразу не «прочи­тал» справедливость Сунгоркина с Полтораниным? Тем более что сред­ства массовой информации получили статус «четвертой власти» наряду с тремя нам известными: законодательной, исполнительной и судебной. И вовсе не для того, чтобы играть в поддавки, враждовать или сливать­ся в экстазе, а чтобы сохранить главное предназначение любой власти: независимость. Без нее нет возможности маневрировать, вырабатывая тактику и стратегию действий во имя успешного служения обществу.

Именно этим ключевым словом «независимость» открывается таин­ственный сейф, в котором спрятан секрет, гарантирующий дальнейшее движение государства по демократическому пути. Порядковый номер СМИ по списку «власть» — четвертый. Дай Бог им всем силы исполнить свою историческую миссию. «Трогательное» примирение четырех влас­тей приводит к тоталитарному режиму, мы это уже проходили. А некото­рые еще и сегодня славословят «вождей» разных расцветок и мастей: Владимир Ленин и Иосиф Сталин (СССР), Адольф Гитлер (Германия), Мао Цзэдун (Китай), Бокасса (Черная Африка), Саддам Хусейн (Ирак), Фидель Кастро (Куба), Ким Ир Сен (Северная Корея), Аугусто Пиночет (Чили), Пол Пот (Кампучия). Сколько их было, есть и еще будет! Тотали­тарный режим начинается с ограничения или ликвидации прав трех вла­стей, затем раздавливает СМИ, устанавливая жестокую цензуру. Вари­антов много, результат один.

В общем демократическом хоре у СМИ сольная партия: ежа, будучи четвертой властью, способна не только примкнуть к любой из них, но и оттолкнуть ее. Выбор союзников велик, и результат слияния может быть совершенно «убойным». СМИ сами не законодательствуют, не судят, не исполнительствуют, при этом на все и вся имеют свою точку зрения, держа в руках «дубинку» общественного мнения. Стр-р-рашная сила!

Приняв это обстоятельство, двинемся дальше, тем более что душа моя требует немедленно, не откладывая, констатировать один факт — появление еще двух новых властей: пятой и шестой. Банкиры и сверхбо­гатые бизнесмены-олигархи уже открыто демонстрируют свои амбиции. А шестая власть (вы совершенно правы) — коррупция. Она тем сильна, что, открыто не заявляя о себе (что разумно), пропитала ядом все ос­тальные власти. Если в период революций надо было «брать» почты, телеграфы, вокзалы, банки и продовольственные склады, то наши до­морощенные стратеги предпочли СМИ. И правильно сделали, избрав самую звонкоголосую птичку, способную вовремя разбудить народ. Не самая глупая шестая власть: ОНИ уже в правительстве, и в Думе, и в судах и, конечно, в СМИ.

Неужели переворот мы уже прозевали? Народ, как обычно, проснет­ся, петушок заставит глянуть в окно, а вокруг одни лозунги: «Вся власть криминалу!»

Составляющие СМИ

Начну с упоминания двух великих людей: Чарлза Дарвина с его теори­ей естественного отбора и Владимира Ленина с работой «Три источника и три составные части марксизма». По случайному совпадению, СМИ тоже сложены из трех составляющих, сначала было слово прочитанное (печать), к нему прибавилось слово услышанное (радио), а затем и уви­денное (телевидение). Авторы аббревиатуры почему-то решили «послать» нас на три буквы: СМИ (средства массовой информации). Получилось, что «информация» стала во главе журналистских форм и жанров (беру только печать): статья, очерк, интервью, зарисовка, эссе, репортаж, фельетон, большой и маленький, путевой дневник, политический и эко­номический обзоры, расследование, документальная повесть, памфлет.

Могли бы наши изобретатели, между прочим, предложить РТП: радио, телевидение, пресса (кстати, печать и пресса — синонимы). Но — не случилось. Помню, когда я сорок пять лет назад учился газетному делу, мне говорили (а сегодня я сам говорю молодым коллегам), что информация — хлеб журналистики. Без хлеба мы традиционно не садимся за стол, но и от мяса не отказываемся. С чего это авторы СМИ вдруг ста­ли вегетарианцами и нам предлагают перебиваться «с хлеба на воду»? Шутка. Говоря «информация», подразумеваем «журналистика». Сразу скажу, что СМИтчики далеко не монолит.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6