Социология журналистики. РАЗДЕЛ I информации массмедиа социологии

Конечно, нельзя не согласиться с тем, что в силу недостаточно глубокой методологической и методической оснащенности «исследования эти были не всегда достаточно точными и дали не слишком много для практического использования»[33]. Но нельзя и не признать, что они помогли уточнить типологические характеристики изданий в условиях послереволюционной дифференциации прессы, сыграли заметную роль в создании новых печатных органов.

Самоопределение социологии журналистики как науки

Во второй половине XX в. на нашей планете исключительно остро ощутился процесс «уплотнения» истории. К исходу столетия отошли в прошлое «холодная» война и биполярность мира. Развитие информационных технологий уничтожило расстояния, многие проблемы современности перешли в разряд глобальных. Богатство и бедность обрели новое измерение в соответствии с возможностями доступа к информации. Ученые всерьез обеспокоены опасностью культурной унификации мира: по их мнению, культурное «усреднение» цивилизации в значительной степени – результат деятельности массмедиа.

В наше время поле социологической науки расширяется и содержательно, и географически, совершенствуется ее инструментарий. Все более самостоятельный характер приобретает теория журналистики, связи которой с социологией проявляются на различных уровнях; наблюдается множество более или менее явных «пересечений» социологии и теории журналистики. Во многих зарубежных странах отчетливо прослеживается тенденция институционализации конкретно-социологических исследований в области массмедиа.

В американских газетах созданы отделы по изучению аудитории, частные социологические центры и организации, центры академического анализа. Похожая система изучения средств массовой информации сформировалась в Великобритании. Исследователи отмечают, что и во Франции превалируют центры изучения общественного мнения, существующие на средства заказчиков. В ФРГ массмедиа исследуются в университетах, частных научно-исследовательских институтах и коммерческих центрах. Значительное место социологии средств массовой информации отведено в университетах Италии. Система центров, институтов, занимающихся общественным мнением, сложилась в Японии. Объектами углубленного изучения стали аудитория массмедиа, журналистские коллективы, содержание журналистских текстов, эффективность деятельности прессы, радио и телевидения[34].

Но ощутившаяся на Западе еще в 40–50-е годы «неудовлетворенность обилием несистематизированных эмпирических данных в социологии массовой коммуникации, как и во всей эмпирической социологии вообще, побудила наиболее крупных социологов призывать к созданию так называемых теорий среднего уровня, которые помогли бы собрать в систему разрозненные концепции функционирования средств массовой коммуникации»[35]. Такой работой считается исследование Г. Лассуэлла «Структура и функция в обществе» (1948). В процессе формирования теорий журналистики на Западе социологические концепции зачастую выступали в качестве методологического основания массмедиаведческих изысканий. Макросоциологические и микросоциологические теории оказали сильное влияние и на тех исследователей, которые не считают собственно социологический ракурс основным для своих трудов.

Так, американского ученого У. Шрамма отличает «журналистский подход» к анализу массмедиа. Тяготение к функционализму Т. Парсонса явно ощущается в его работах, например, в книге «Средства массовой информации и национальное развитие» (1964). Соотнесенность проблем информационных процессов с потребностями и надеждами человека, или, по определению Шрамма, идея «человеческого смысла» деятельности прессы, радио и телевидения, в развивающихся странах служит основой, которая придает целостность огромному эмпирическому материалу, приведенному в исследовании. Рассуждения о «человеческом смысле» массовых коммуникаций, о взаимообусловленности общественного прогресса и личного процветания отразили свойственное структурно-функциональному направлению стремление соотнести действующее лицо как психологическую единицу с определенной социальной структурой.

Этой социальной структурой в данном случае является общество, формирующееся в развивающихся странах. По мнению Т. Парсонса, у основания структуры социальная система базируется на конкретном человеческом индивиде как физическом организме, действующем в физическом окружении. В свою очередь, миллионы таких индивидов совершают действия как ответ на влияние общественной среды. Сквозь призму структурно-функционального подхода к этой взаимосвязи индивида, его ближайшего окружения и общественного развития в целом и ведет У. Шрамм анализ СМИ в «третьем мире».

Согласно его исследованию, именно расширяющаяся информационная основа создает климат, формирующий ощущение национальной целостности. Демонстрируя обществу национальные цели и достижения, используемые мудро современные коммуникации могут способствовать объединению изолированных общностей, обособленных очагов развития в потоке подлинно общенационального развития. Таким образом, разъединенные социальные слои и силы под воздействием интегрирующих идей, взглядов, ценностей начинают согласовывать свои действия с функционированием социальной системы, создавая гармонию и равновесие.

У. Шрамм в этих утверждениях снова перекликается с Парсонсом, считающим, что социальная система – это совокупность индивидуальных ролей, которые управляются нормами и ценностями. В таком случае задачи «социального действия», поведения – в поиске путей взаимной интеграции социальной системы, культурной системы и системы личностей.

С теорией социальных систем перекликаются те разделы книги, где говорится о снятии напряжения в процессе модернизации общества с помощью целенаправленного потока информации. Шрамм рассматривает коммуникацию как инструмент для регулирования социальной температуры, что вполне соответствует теории социальных систем, согласно которой одной из важных общественных функций является регулирование скрытых напряжений системы. Среди категорий-функций, используемых Т. Парсонсом, мы встречаем самосохранение и управление напряжением наряду с адаптацией, интеграцией и достижением целей[36].

Претендуя на создание «философии журналистской автономии», другой американский автор, Дж. Меррилл, вольно или невольно выступает оппонентом Шрамма, анализируя роль массмедиа в национальном развитии с точки зрения наличия в обществе конфликта и отношения к нему системы информации и коммуникации. Он говорит о «социальном конфликтном цикле», тесно связанном с динамикой общественного развития. В слаборазвитых, традиционных обществах конфликтов мало, а в модернизированных общественных системах (на завершающей стадии) их практически нет.

В традиционной системе конфликт локализован в группе автократического или элитарного руководства, всеми силами удерживающего власть. В переходной стадии зона конфликта расширяется, сталкивая различные социальные группы и слои, классы и партии. Что касается современного общества, то автор полагает, что здесь существуют две основные фазы развития. Ранняя, где индивидуальная свобода еще признается, возникают идеологические конфликты между фракциями, классами, партиями, где внутри массы еще наличествуют несходство, плюрализм мнений. И поздняя, переходящая в тоталитаризм, при котором конфликтность исключается, а противоречия между политическими группировками и сильными лидерами сведены на нет.

На первой стадии каналы коммуникации используются в основном для того, чтобы попытаться развить жизнеспособную систему, смягчая напряженность и поддерживая зарождающиеся институты и учреждения. Основная цель коммуникации – сохранение социальной стабильности. Средства информации на этом этапе развития элитарны. Когда средства коммуникации становятся массовыми, страна вступает в переходную стадию. Элите необходима поддержка масс, она начинает ставить перед людьми комплекс общих идей и целей, подчеркивать культурное, расовое и религиозное сходство, а также предлагать им общую негативную цель и формировать образ «общего врага». Массмедиа постепенно перестают быть средством гармонизации общества и превращаются в силу, содействующую развертыванию политического конфликта, их свобода возрастает.

По мере продвижения общества к тоталитаризму свобода массмедиа угасает. Информация используется для внутреннего социального контроля, управления, стабилизации общества, ведения внешней пропаганды. Когда наступает экстремальная стадия современного, модернизированного общества, завершается и полный цикл национального развития, которое прошло через авторитаризм по направлению к свободе, а затем к тоталитаризму. Самоопределение прессы приобретает почти тот же характер, что и в традиционном автократическом обществе, а общественное мнение становится одним из механизмов, посредством которого реализуется власть[37].

Рассуждения Дж. Меррилла о естественности и неизбежности конфликтного цикла не противоречат основным положениям социологической «теории конфликта». Она нашла развитие в трудах Л. Козера, Ч.Р. Миллса, Р. Дарендорфа и других авторов.

На исследования в области массмедиа оказала воздействие и теория коммуникативного действия Ю. Хабермаса. Он полагает, что критика социального знания может дать «социальным субъектам представление о действительном характере общественного устройства или, по меньшей мере, показать истоки формирования идеологических искажений, осознание которых будет способствовать преодолению противоречий социальной жизни»[38].

Поиск современных методологий и подходов к изучению средств массовой информации был характерным для итальянской науки о журналистике, пережившей в 60–70-е годы прошлого столетия «исследовательский бум». В это время на первый план выдвинулся именно социологический подход к анализу проблем прессы, радио и телевидения. Известность получил центр социологии массовой коммуникации при социологическом факультете университета в Тренто (итальянское отделение секции массовой коммуникации Международной социологической ассоциации). Социологический ракурс исследования журналистики все больше утверждает свои права и в Германии.

Следует отметить еще одну тенденцию, ставшую во второй половине XX в. характерной для социологии журналистики (хотя ее истоки обнаруживаются в 1940-х годах). Формирующаяся научная дисциплина все больше не только обретает характер заимствующей, «принимающей» концепции, методы, инструментарий у социологии, но и начинает обогащать социальное знание новыми подходами, содействуя совершенствованию его методической оснащенности. Известнейший французский историк, социолог, журналист, политический деятель Ж. Кэйзер в посмертно изданной книге «Французская ежедневная газета» (1963) излагает методику «подсчета» значения газетного материала, чем вносит вклад в развитие математических методов анализа текста[39]. Эти методы в дальнейшем будут совершенствоваться с учетом возможностей компьютерных технологий.

«Паритетность» все больше усиливалась и во взаимодействии социологии журналистики с другими отраслями научного знания о средствах массовой информации. В деятельности ученых-массмедиаведов нашло отражение органическое взаимодополнение исторических, теоретических разработок и конкретно-социологических исследований. В этом отношении интересен опыт представителей «критической школы» изучения массмедиа за рубежом. Отличительными чертами критической школы являются откровенный скептицизм по отношению к доминирующим на Западе структурам и институтам массмедиа, а также стремление к поиску путей формирования более демократической и гуманистически ориентированной системы СМИ. Ученые-«критики» озабочены тем, что и журналистика, и журналистское образование (особенно в США) становятся частью большого бизнеса, все больше подчиняясь коммерческим соображениям.

Один из представителей «критической школы» – известный английский ученый Дж. Халлоран, который обращался к вопросам и социологии, и социальной психологии массовых коммуникаций. Рассмотрев модели коммуникационного процесса, особенности социализации под воздействием массмедиа, характер восприятия информации потребителями, он считает, что теория представляет собой практическую необходимость, более того – самый практический феномен, с которым мы сталкиваемся. Это должно предостеречь ученых от попыток «переизобретать» колесо каждый раз, как только они принимаются за работу. Средство, способное предотвратить «изобретение велосипеда» в процессе теоретического анализа функционирования массмедиа, Халлоран видит в обращении к обширному эмпирическому материалу, к которому он постоянно апеллирует в своих работах (в частности и той, где речь идет о негативном влиянии пропаганды насилия, осуществляемой телевидением, на детей)[40].

Во второй половине XX в. за рубежом прослеживается еще одна тенденция: происходит более четкое обособление социологии массмедиа как определенной отрасли знания и, соответственно, уточнение ее предмета. Эта тенденция отразилась в исследовательской деятельности английского социолога Д. Макквейла. В круг его научных интересов вошли такие проблемы, как взаимосвязь средств массовой информации и современного общества; взаимодействие массового общества, массовой культуры, массмедиа и массового поведения; роль эмпирических традиций в западной социологии массовой коммуникации. Но в поле зрения ученого находятся также вопросы функционирования печати как социального института, собственность и контроль над прессой, взаимоотношения между журналистом и предпринимателем, журналистом и обществом, журналистом и читателем, журналистом и источником информации[41]. Макквейл обратился и к изучению аудитории газет, проанализировал телевизионные передачи, подготовленные в ходе избирательной кампании. На рубеже 60–70-х годов он пишет и редактирует труды, в названиях которых фигурирует понятие «социология массовой коммуникации», а сами они посвящены проблемам социального общения под воздействием массмедиа.

По мнению Макквейла, наиболее сбалансированный характер взаимодействия власти, средств информации и аудитории связан с рыночной моделью, согласно которой во главу угла ставится удовлетворение потребителя. Сбалансированность зависит и от сосуществования массмедиа с другими общественными институтами, от их умения поддерживать консенсус между убеждениями населения в целом и интересами власти[42].

В середине 60-х годов конкретно-социологические исследования средств информации проводились в разных городах Советского Союза. При этом изучение деятельности центральной и местной прессы, радиовещания и телевидения позволило сделать следующий вывод. «Наиболее активными исследователями оказались практики – партийные и редакционные работники. Почти не было специально подготовленных кадров. Но дело не только в этом. Когда между учеными еще шел спор о предмете социологии, ее месте в системе общественных наук, практики начали активно изучать аудиторию, ибо это стало потребностью самой журналистской работы»[43].

В дальнейшем изучение аудитории превратилось в одно из ведущих направлений конкретно-социологических исследований, инструментарий которых постоянно совершенствовался. Так были выявлены особенности отношения читателей, слушателей, зрителей к средствам информации, прояснены некоторые параметры включенности различных групп населения в систему массовой информации. Изучалась деятельность органов руководства прессой, радио и телевидением. В центре внимания ученых были журналистские кадры, социологический портрет которых приобрел новые черты. Специфичным направлением отечественных конкретно-социологических исследований стало изучение участия масс в работе редакций. Немаловажную роль играло и изучение эффективности средств массовой информации[44].

Примечательно, что социологические исследования, вскрывшие многие противоречия, свойственные социальному функционированию прессы, радио и телевидения, не замкнулись в рамках чистого эмпиризма. Результаты получили дальнейшее осмысление в научных публикациях (от статьи до монографии), различных по степени обобщения материала и глубине теоретических выводов и рассуждений.

Первой крупной научной работой, сделавшей попытку воссоздать целостную картину отечественной социологии прессы в контексте ее теоретико-методологических и эмпирических аспектов, стала книга «Социология журналистики» (1981) под редакцией профессора МГУ Е.П. Прохорова. За ней последовало учебное пособие МГИМО «Социология средств массовой коммуникации» под редакцией Ю.П. Буданцева (М., 1991). В 1995 г. вышло еще одно, выполненное сотрудниками МГУ, пособие «Журналистика и социология» под редакцией И.Д. Фомичевой.

В середине 90-х годов в СПбГУ начал работать постоянно действующий межвузовский научно-практический семинар «Журналистика и социология», организованный кафедрой социологии журналистики. Материалы научных дискуссий в рамках семинара публиковались ежегодно. С тех пор увидело свет несколько сборников, каждый из которых был посвящен наиболее злободневным аспектам деятельности журналистики в социальном пространстве[45]. В круг обсуждения органично вписались вопросы взаимодействия СМИ и аудитории, а также социализации журналиста и социальности журналистики.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16

Евгений