1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16

Значит ли сказанное, что тем самым уже полностью сформирована теоретическая основа социологии журналистики? Ответ можно дать только отрицательный.

Во-первых, нельзя разобраться в явлении, если подходить к нему лишь извне – всегда есть непостижимые для стороннего наблюдателя внутренние закономерности и таинства. К журналистике, в которой сопрягаются рациональное и интуитивное, социальное и неповторимо личностное, производственное и творческое, это относится как ни к какому другому явлению.

Во-вторых, журналистика представляет собой комплексное, многоаспектное образование, имеющее наработанные долгим опытом собственные концептуальные основы, отнюдь не измеряемые одними только коммуникационными критериями. В качестве аргумента в поддержку коммуникационного истолкования журналистики приводятся различные доводы, включая и утверждение, что такова магистральная линия развития гуманитарных наук за рубежом.

Действительно, господствующие западноевропейские и американские доктрины прессы в числе важнейших истоков имеют социально-психологические, коммуникационные по сути, теории, представленные именами Шопенгауэра, Ницше, Фрейда, Ле Бона и др.[83] Однако в Западной Европе и США формируются ценности отнюдь не универсального, общечеловеческого свойства. «Перед лицом глобальной конкуренции вдвойне необходимо способствовать провозглашению национальной идентичности и ее связям с языком и искусствами, литературой, кинематографией и телевидением», – утверждает американский профессор М. Прайс[84].

Но сейчас нас больше занимают содержательные, а не географические координаты данного теоретического направления. Журналистика, безусловно, есть коммуникация, и в этом качестве ее необходимо интенсивно исследовать, развивать и преподавать. Но нереалистично признавать менее существенным или несамостоятельным ее значение как творческой деятельности по созданию интеллектуальных, политических, эстетических, иных ценностей, как института общественного самоуправления, как отрасли производства и т.д.

Следовательно, в-третьих, социология журналистики складывается под определяющим влиянием теории журналистики – как самостоятельной и широко разветвленной области научного познания, углубленно занимающейся всеми закономерностями, процессами, движущими силами, которые существуют внутри системы СМИ. Социология журналистики развивается в русле этой теории и в то же время не поглощается ею, а занимает особенное – по предмету, назначению, методам – место[85]. Наша задача состоит в том, чтобы определить это особенное ее положение. Значит, необходимо охарактеризовать структуру теории журналистики в нынешнем состоянии и направления ее динамики.

Прежде чем приступить к этому, проведем еще одно сопоставление, выйдя за границы непосредственного предмета своего интереса. Оно нужно для того, чтобы понять, что социологические подходы к духовно-творческой сфере специфичны в сравнении с другими социальными явлениями.

Как бы ни различались виды духовно-творческой деятельности, Для социологии все они – объект особой, повышенной сложности, принципиально не допускающий однолинейных решений. Журналистика не является исключением из общего правила. В этом можно убедиться, познакомившись со структурой и идейным наполнением учебного пособия для гуманитарных вузов «Введение в социологию искусства» (2001).

Увидевшее свет после публикации нашего пособия «Социология журналистики» (1998), но написанное, по всей вероятности, совершенно независимо от него, оно содержит в себе много сходных с нашими мыслей и методологических решений, вплоть до подобия в названиях и последовательности глав. В частности, здесь подвергаются критике упрощенные «представления о том, что предметом науки должно служить искусство, взятое или как социальный институт, или как форма социальной деятельности, или как вид общественной коммуникации, или как социальная ценность. Все подобные трактовки сужают понимание искусства как общественного явления и, как правило, сводят всю систему его взаимоотношений и взаимосвязей с обществом только к какому-либо одному ее элементу, исключая при этом необходимость исследования самих художественных произведений»[86].

Соглашаясь с приведенными суждениями, весьма, на наш взгляд, глубокими, обратимся к многоплановой структуре современной науки о журналистике.

Теория журналистики и социология журналистики

Проблема классификации журналистских дисциплин еще далека от решения. Существует, например, такая оригинальная версия их типологизации: теория, история, социология журналистики[87]. Однако при всей специфичности социологического знания оно не вправе претендовать на столь высокий статус, который уравнивает его с любой теорией вообще. Применительно к прессе есть не меньше оснований подчеркивать исключительность филологии, психологии, экономики и т.д. К тому же в целом нельзя согласиться с выведением социологии журналистики за границы теоретического знания. В таком случае ее уделом становится работа с конкретными данными, без построения концептуальных гипотез и обобщений. Впрочем, сами авторы предложенной версии признают, что она слишком непривычна и заявляется в дискуссионном порядке[88].

Мы не случайно задерживаемся на вопросе о соотношении в социологии журналистики теоретического и эмпирического начал. В ошибочном представлении многих студентов, да и опытных газетчиков, к социологам относится человек с опросным листом и калькулятором. Этот вопрос имеет давнюю и драматическую предысторию. Выдающийся французский обществовед Р. Арон посвятил ему введение к одному из самых известных своих трудов. Он назвал карикатурным противопоставление эмпирической социографии (преимущественно западной) и социоисторической школы, макросоциологии (преимущественно восточной, советской прежде всего)[89]. Во-первых, конкретные исследования опираются на некие фундаментальные обществоведческие воззрения; во-вторых, обе тенденции имеют общие корни в истории науки; в-третьих, формальное разъединение специалистов лишь ослабляет позиции научного сообщества.

Будем исходить из разделения науки о журналистике на историю (воссоздание прошедших событий в их конкретности и многообразии), теорию (производство идей, взглядов, концепций) и критику (анализ и оценка текущей практики) по аналогии с литературоведением, искусствоведением и другими науками о духовно-творческой деятельности. Конечно, между полюсами существуют более сложные формулы – например, история учений о прессе или теоретическая методология историко-журналистских изысканий. Но для нас сейчас важно, что социология журналистики относится к классу теоретических дисциплин, поскольку главным содержанием обращена к научному пониманию современных процессов и прогнозированию перспектив развития СМИ в обществе. Она соседствует с рядом других подходов к актуальной практике СМИ, каждый из которых отличается не только особым предметом анализа, но и происхождением, генетическими связями с теми или иными областями гуманитарного познания.

Ближе всего к социологии стоит общая теория журналистики, разрабатывающая методологические основы деятельности СМИ и науки о прессе – в частности, вопросы о роли журналистики в духовно-культурном прогрессе, ее принципах, функциях, назначении. В литературе сложился понятийно-терминологический аппарат методологического анализа прессы, хотя к нему, разумеется, не надо относиться как к венцу творения. В традициях отечественной науки он приближен к уровню классических гуманитарных дисциплин – философии, теоретической социологии, истории, филологии. В свою очередь, сами эти дисциплины оказались в выигрыше. «Философский анализ журналистики – это не только путь к созданию ее фундаментальной теории... но и возможность дальнейшего углубления собственно философского знания»[90], – верно отмечается в редких, к сожалению, исследованиях этого своеобычного, типично российского симбиоза.

На наших глазах происходит перераспределение приоритетов в методологии, вызванное прежде всего коренными изменениями социально-экономического, политического, идеологического облика страны. В частности, утратила монопольное положение оценка прессы сквозь призму партийно-классовых интересов. Никто из серьезных исследователей не сочтет ее полностью утратившей силу: это противоречило бы наблюдаемому сегодня всплеску издательской активности различных политических и социальных группировок. Но в то же время непреложной истиной стало наличие целого ряда других подходов к анализу – с культурологических, национально-государственных, правовых, экологических и прочих позиций.

В группе прикладных разработок самое широкое распространение получили исследования журналистского мастерства и качества творческой продукции. Концентрация внимания на текстах была естественной для литературоведческой традиции анализа и первоначальной технологии журналистского производства – «мануфактурного», основанного на индивидуальном выполнении всего цикла операций, от замысла до писательского воплощения. В результате и в науке, и в преподавании образовался крен в сторону формы произведений – прежде всего жанровой характеристики текстов.

На протяжении десятилетий в советских университетах мастерство преподносилось через изучение жанров печати, телевидения и радио. Студенты «восходили» от более простой якобы заметки к более сложной корреспонденции, фельетону, обозрению и т.п. А вопрос о том, какие общественные или личностные потребности призваны удовлетворять «эталонные» статьи и очерки, решался лишь попутно, в соответствии с проблематикой каждой конкретной публикации. Ему, таким образом, придавалось второстепенное значение. Волей-неволей в сознание учащихся закладывалась убежденность в том, что для журналиста важнее знать как писать, чем для кого, для чего, что именно. Неизбежным следствием такого примата формы становилась подготовка специалиста, который мало задумывается над тем, кому адресуются и как воспринимаются вышедшие из-под его пера строки.

Действительность отрицает слепое поклонение идолу формы. Мы наблюдаем, как из прессы исчезают не то чтобы отдельные приемы, но даже ведущие некогда жанры публикаций – сошлемся хотя бы на судьбу передовой статьи. Параллельно завоевывают популярность другие формы выступлений – например, комментированные сводки котировки биржевых акций. И в данном случае, как в методологии, причина состоит в коренной метаморфозе экономического и социального строя, а вместе с тем – общественных запросов к СМИ.

Изучение форм творчества, конечно же, ни в коей мере не должно быть ослаблено. Но ему предстоит стать гораздо более гибким и социализированным, т.е. обернуться к реалиям общественной и производственно-журналистской жизни. Кроме того, аморфное понятие мастерства необходимо дифференцировать на несколько точно очерченных областей анализа, которые в комплексе дают представление о природе, структуре и проявлениях мастерства. К этому ряду относятся методика труда (общедоступные, научно выверенные средства деятельности) и поэтика журналистики (формы, язык текстовых произведений), изучение которых связано с филологическими и искусствоведческими традициями. Сюда же в значительной степени относится психология журналистского творчества, которая занимается универсальными, прагматически ценными аспектами работы над произведениями, предназначенными для опубликования в СМИ. В подходе к мастерству неизбежно усиление рациональности (вместо описательной эмоциональности). Журналистская профессия из интуитивно-кустарнической все стремительнее превращается в индустриальную, технизированную. Все более дробным становится в ней разделение труда, и, значит, производственный стандарт все заметнее преобладает над уникальностью формы отдельного произведения.

Журналистика не утрачивает своей ценности в выражении потенциала личности, равно как и эстетической значимости. Для российской прессы это особенно характерные качества. Например, исследование мотивации к труду, проведенное среди газетчиков, выявило, что для них на первом месте стоит потребность в творческой самореализации, значительно опережающая соображения материального порядка и социально-престижные мотивы[91]. Но вместе с тем несомненно, что в современном мире ощутимо возрастает значение прессы как средства массовой и межличностной коммуникации, передачи социально-ориентирующей и деловой информации. Может быть, отчетливее всего это проявляется там, где создание текстов либо отсутствует, либо не играет центральной роли: в журналистском менеджменте, в звене управления редакционно-издательским производством и коммерческими связями редакции.

Практика выдвинула менеджмент в число особо приоритетных направлений развития СМИ и, соответственно, объектов изучения. Ему свойственны особые, далекие от журналистского творчества, методы труда, формы представления материалов и профессионально-психологические параметры. Как объект анализа он теснее всего связан с конкретной экономикой и теорией управления. Однако в этой специфике менеджмента СМИ кроются противоречия, связанные с его изучением и преподаванием как журналистской дисциплины. Чем резче подчеркивается специфика, тем очевиднее предмет удаляется от журналистики. Вплоть до признания того, что на СМИ распространяются универсальные для всех отраслей предпринимательства методы управления персоналом и производством.

Действительно, практика прессы в последние десятилетия демонстрирует как тенденцию эффективное привлечение управленцев и маркетологов, приходящих из других сфер хозяйствования. В США, где заметно усилился интерес молодежи к специализации в области рекламы, паблик рилейшнз и менеджмента СМИ, подготовку по этому профилю чаще дают не журналистские колледжи, а экономические школы[92]. Очевидно, что изучение менеджмента СМИ как равноправное с другими направление теоретико-журналистских изысканий оправдывает себя до той поры, пока ведется в органическом единстве с ними и со своеобычной, «очеловеченной» редакционной практикой. Игнорирование духовно-культурной и творческой сущности работы в прессе влечет за собой исключение менеджмента из системы теории журналистики.

Сходным образом складывается судьба журналистского правоведения. В нашей стране о нем не имело смысла говорить до 1990 г., когда был принят первый закон о печати (тогда еще союзный). С тех пор стало бурно развиваться, разрастаться количественно информационное законодательство. Во второй половине 1990-х годов насчитывалась уже не одна сотня правовых актов, которые, так или иначе, затрагивали сферу массовой информации. Довольно многочисленная группа юристов – ученых и практических работников – стала специализироваться в этой области права. Но законодательство останется сторонней для журналистики «территорией» мысли и действия, если не будет выявляться специфическая заинтересованность в нем работника СМИ: профессионально необходимый уровень его правовой культуры и образования, методика правоприменения в производственных ситуациях, взаимоотношения с источниками информации и органами контроля за соблюдением законности, правовая экспертиза своих и чужих текстов и т.п.

При желании можно бы обозначить культурологические, эстетические, этические и другие компоненты, отражающие широкий спектр гуманитарных наук, содержательные и методические элементы которых как бы адсорбируются теорией журналистики. Свое «эхо» получают в ней и дисциплины технические, обеспечивающие прогресс материальной базы коммуникаций. Важно, что все эти «пришельцы» устанавливают взаимопонимание и сотрудничество между собой благодаря интегрирующему влиянию общей теории журналистики. Именно она вырабатывает системообразующий фундамент в виде концепций, принципов, понятий. Особый раздел теории составляет научное обоснование учебно-образовательного процесса – журналистская педагогика.

Взаимосвязи теории журналистики со смежными дисциплинами, в общем плане, показывает схема 1. На ней хорошо видно, что в зонах «наложения» журналистской науки и других отраслей знания образуются субдисциплины. В нашем примере к ним относятся филология журналистики, коммуникационная теория журналистики, социология журналистики. Но набор «внешних» кругов намного шире, схему можно усложнять, и тогда появятся дополнительные зоны взаимодействия (для условного обозначения иных партнеров использован знак вопроса).

Обзор широкого спектра дисциплин, входящих в состав научного знания о журналистике, показывает, что правильнее было бы говорить не о единственной и монолитной теории, а о нескольких теориях, об их множестве. Все они находятся в сложных и изменчивых отношениях между собой, но не вытесняют и неспособны заменить друг друга. Напротив, из их сочетания складывается неразъемный комплекс теорий журналистики. Заметно также, что некоторые дисциплины близки друг другу по происхождению и решаемым задачам, а, следовательно, в границах единого комплекса образуются структурные подразделения, блоки, «семейства» (например, социальные, коммуникативные, филологические, технико-технологические дисциплины и др.).

Вряд ли могут возникнуть сомнения в том, что социологическое знание о прессе принадлежит к блоку социальных теорий журналистики. Социальные – значит вскрывающие взаимосвязи прессы с обществом, взятым во всем богатстве его измерений и аспектов изучения. Через эти теории устанавливается тесная кооперация науки о печати с классическими дисциплинами обществоведения. Правда, само словосочетание «социальные теории журналистики» звучит непривычно. Для тех, кто по давней традиции пользуется только укрупненными, «монолитными» понятиями. Между тем, например, в культурологии деление исследовательских подходов на гуманитарные и социальные (экономика, политология, этнология, социология и др.) принято как устоявшаяся норма[93].

СХЕМА 1.

ВЗАИМОСВЯЗИ ТЕОРИИ ЖУРНАЛИСТИКИ С ДРУГИМИ НАУКАМИ

Попытаемся наглядно отобразить место социологии журналистики в структуре теоретического знания о прессе, точнее говоря – среди социальных теорий (схема 2).

На схеме видно, что социальные теории образуют большую и сложно организованную группу, причем социология журналистики занимает в этой композиции такое же по значимости место, как и другие элементы. Она не более, но и не менее важна, чем ее «соседки». В самом деле, за пределами науки о прессе никто не решится заявить, что социология представляет больший интерес для общества, чем, например, психология или правоведение. Сказанное относится и к возможным пополнениям в группе. Так, сегодня интенсивно осваивается этнокультурный подход к изучению журналистики, выходят в свет перспективные труды этого направления[94] и, вероятно, в скором будущем в социальном секторе появится еще один раздел – этнокультурология прессы.

СХЕМА 2.

СОЦИАЛЬНЫЕ ТЕОРИИ В СОСТАВЕ ТЕОРИЙ ЖУРНАЛИСТИКИ

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16