<<<     ΛΛΛ     >>>   

советской Россией(1). В подобной ситуации около половин государственного бюджета страны стали поглощать военные расходы [103, с. 255]. Попытки каким-то образом сбалансировать бюджет оказывались непопулярными. Как заметил американский наблюдатель того времени, в определенных кругах общества доминировала идея о том, что в Польше в принципиально невозможно добиться никакой финансовой стабильности поскольку новое государство обладает слишком малым запасом золота [267, с. 49]. Очевидно, руководствуясь этим соображением, правительство не слишком налегало на налоговый пресс. А идея сокращения государственных расходов вообще никак не привлекала элиту общества.
В 1919 г. министр финансов попытался, правда, осуществить первую попытку стабилизации польской марки, создав долларовый фонд для проведения валютных интервенций, но весной 1920 г. все собранные деньги ушли на войну с большевиками [267, с. 59]. Старая австро-венгерская практика, в соответствии с которой война не давала осуществить финансовую стабилизацию, сразу прижилась на польской почве.
Не только бюджет, но и вся национальная экономика оказались построены по мобилизационному принципу, который

(1). Данная война не была, конечно, следствием одного лишь авантюризма польского руководства. Во многом она определялась вынашиваемыми в Москве планами мировой революции, желанием прорваться с войсками в революционную Германию. Но и Пилсудский, со своей стороны, руководствовался идеями превращения собственной страны в маленькую империю (своеобразную копию бывшей Австро-Венгрии), включающую Польшу, Литву, Украину, Белоруссию. Глава правительства Польши Игнатий Падеревский даже послал американскому президенту Вудро Вильсону меморандум о необходимости создания Соединенных Штатов Польши [277, с. 148]. Реализация такого рода планов, как уже показал к тому времени опыт развития межнациональных конфликтов в Австро-Венгрии, могла только затормозить дальнейший ход модернизации в польском государстве.

307
сформировался в Европе еще во время Первой мировой войны , а теперь был перенят новым государством для решения своего спора с соседом. В течение всего 1919 г. и на протяжении большей части 1920 г. в Польше широко практиковались субсидирование экономики, контроль за ценами и за валютными операциями, за распределением товаров. Импорт и экспорт осуществлялись только посредством получения государственных лицензий [267, с. 34].

Лишь в октябре 1920 г. был заключен мир, но и после этого на протяжении нескольких лет не удавалось обеспечить финансовую стабилизацию по причине бесконечной правительственной чехарды и значительного бремени военных расходов. Дополнительным фактором нестабильности стало отсутствие эффективно работающего бюрократического аппарата. Ведь Польша была новым государством. Если Австрия, к примеру, страдала от избытка чиновников, то здесь не имелось даже необходимого числа людей, способных организовать нормальное функционирование государственной машины.
В конце 1921 г. была осуществлена первая робкая попытка добиться финансовой стабилизации. Министр финансов проф. Михальский разработал программу радикального сокращения расходов и увеличения налогов. Сейм принял ее, но внес многочисленные исправления [334, с. 105]. В результате реализация программы не увенчалась успехом, дав некоторый результат лишь на короткое время. Затем нестабильность опять стала нарастать, и к лету 1923 г. произошло значительное падение польской марки, что было связано, по всей видимости, с падением немецкой марки, так как Польша и Германия были крепко связаны в области торговли [267, с. 65].

С внешней торговлей дела вообще обстояли из рук вон плохо. Российский рынок, на который ранее была ориентирована значительная часть восточнопольской экономики, практически перестал для нее существовать. Оставался, правда, Запад , но в этот период времени страна сильно пострадала от падения мировых цен на традиционные товары польского экспорта [259,с. 135, 140].
Вследствие накопления всех этих проблем государство прибегло к неумеренной денежной эмиссии, пытаясь свести

308

концы с концами в бюджете. Возникла инфляция, которая достигла своего пика в 1923 г. и оказалась значительно более масштабной чем в Австрии и Венгрии [115 с. 33], хотя перед Польшей в отличие от этих стран даже не стоял вопрос о том, чтобы платить репарации странам-победительницам. Только германская и российская инфляции были по своим размерам масштабнее польской.
Лишь формирование внепарламентского правительства во главе с Владиславом Грабским (одновременно являвшимся и министром финансов) в самом конце 1923 г. позволило осуществить комплекс стабилизационных мероприятий. Осознание того факта, что противоречия между исполнительной и законодательной властью препятствуют проведению жестких мер, вынудило Сейм передать правительству часть своих полномочий в финансовой сфере. Грабский сумел неплохо воспользоваться новыми возможностями. Были существенно сокращены правительственные расходы (в том числе военные). Улучшился сбор налогов - в частности потому, что их стали рассчитывать не в постоянно обесценивающейся валюте, что ранее приводило к колоссальным потерям бюджета, а на основе золота. Существенно повысились акцизы на алкоголь, сахар, спички. Дополнительно был введен налог на имущество. Бюджет 1924 г. удалось свести без дефицита, благодаря этому перестали осуществлять денежную эмиссию для затыкания прорех в государственном хозяйстве. Временно существовавший ранее правительственны эмиссионный орган был преобразован Грабским в независимый от исполнительной власти Национальный банк Польши [334, с. 107-108; 103, с. 269].
Правительство Грабского продержалось у власти примерно два года и успело за это время провести денежную реФор-

309
му, результатом которой стало появление с 1 мая 1924 г. новой национальной валюты - злотого. Поначалу злотый был жестко привязан к доллару, причем курс польской валюты, видимо для придания ему солидности был точно равен курсу швейцарского франка [362,с.44].
Впрочем, финансовая стабилизация была не слишком удачной. Польское правительство не обладало той степенью автономности, какая была у австрийского и венгерского правительств под контролем Лиги Наций. Парламентский режим казался слишком слабым и не способным принять необходимые меры по поддержанию финансовой стабильности. Политические партии оказывали непрерывное давление на правительство ради поддержания высоких государственных расходов. В бюджете снова возник дефицит, и инфляция после некоторого затишья стала давать о себе знать [259, с. 140].
Финансирование бюджетного дефицита на этот раз осуществлялось более аккуратно, чем в период гиперинфляции. Правительство выпустило ценные бумаги, которые находились в обращении наряду с банкнотами Банка Польши. Однако уже к концу 1925 г. объем правительственных обязательств превысил объем денежной массы, что, естественно, подорвало финансовую стабильность [295, с. 64].
Сказались, по всей видимости, и ошибки, допущенные самим Грабским.
Во-первых, злотый после фиксации оказался завышен, что нанесло удар по конкурентоспособности польских товаров на мировом рынке. Связанное с этим неблагоприятное состояние платежного баланса подорвало стабильность национальной валюты.
Во-вторых, в отличие от руководителей Австрии (Зейпеля)и Венгрии (Бетлена), прибегавших в это время к помощи
Лиги Наций для получения крупного международного займа, способного обеспечить стабильность новой национальной валюты (шиллинга и пенге соответственно), Грабский отверг
идею зарубежной помощи, так как не хотел ставить свою страну под контроль эмиссаров Лиги.
Польский премьер надеялся на то, что зарубежные кредиты сами придут в страну (да еще на более выгодных условиях),

310
как только национальная валюта стабилизируется. Но этого так и не произошло, поскольку доверие мировых финансовых рынков к новому польскому государству было пока не слишком высоким.
В то время как Австрия и Венгрия уже успешно осуществляли финансовую стабилизацию на основе взаимовыгодного и равноправного сотрудничества с Лигой Наций, Польше пришлось прибегать к авральным мерам для мобилизации иностранной валюты(1). На невыгодных для страны условиях была продана часть национального имущества; шведскому концерну предоставили монопольное право на производство и продажу спичек. Но все эти меры так и не помогли. Финансовый рынок вынес свой жестокий вердикт непоследовательной реформе Грабского [334, с. 109].
Злотый упал примерно наполовину, Грабский же должен был освободить место для других реформаторов. Постепенно становилось ясно, что нужны какие-то серьезные политические изменения, а не только перетасовка премьер-министров, каждый из которых по объективным обстоятельствам вступал в противоречия с парламентом.
Проблемы нарастали практически повсюду, а не только в государственном хозяйстве. Особой головной болью для властей становилась система социального страхования, сформированная уже в 1920 г. Помимо того что она налагала дополнительное бремя на бизнес, взносы, платившиеся как работниками, так и работодателями, поступали не в государственный бюджет, а в особый фонд, оказавшийся практически под полным контролем социалистической партии. В итоге эти средства стали активно привлекаться для проведения разного рода политических кампаний [334, с. 235]. Экономика страда-

(1).Возможно, на таком своеобразном решении Грабского сказалась трагическая история польского народа, который много лет находился в составе иностранных государств, а потому слишком болезненно относился ко в всякому проявлению зависимости как политической, так и экономической.

311
ла, а появление дополнительных финансовых возможностей у левых политических сил способствовало росту политической нестабильности.
13 ноября 1925 г. рухнул кабинет Грабского. Сразу после этого на повестку дня встал вопрос об установлении в стране режима твердой власти, позволяющего осуществить так называемую санацию. Политический кризис, назревавший в течение
семи лет существования независимой Польши, дошел до своего апогея. Уже 14 ноября Пилсудский выразил президенту свое беспокойство происходящими в стране событиями, а затем начал готовиться к тому, чтобы поставить их ход под свой контроль [138, с. 140-151]. "К 1926 году,- отмечал в свое время Р. Дыбоский,- страна так устала от неэффективного и нестабильного парламентского правления, что была готова к принятию диктаторского режима твердой руки" [334, с. 113-114].

ТВЕРДАЯ РУКА В СТРАНЕ РАЗДОРОВ

В мае 1926 г. Пилсудский, который по своему "политическому происхождению" был социалистом, осуществил государственный переворот, поддержанный значительным числом трудящихся, устроивших всеобщую стачку. Таким образом, авторитарный режим пришел в Польшу (в отличие от Венгрии) скорее слева, чем справа, что, возможно, сказалось в дальнейшем на "качестве его работы".
С середины 1926 г. в стране начал функционировать так называемый режим санации. Пилсудский, отказавшийся от поста президента, но полностью контролировавший армию,стал де-факто авторитарным лидером страны (и на первых порах - главой правительства). Власть законодательных органов была существенно урезана в пользу президента и правительства, что в целом должно было способствовать преодолению столь сильных до 1926 г. популистских тенденций.
И действительно, при режиме санации бюджет уже в третьем квартале 1926 г. был приведен в порядок, налоговые

312
поступления резко возросли и монетарная политика Банка Польши оказалась поставлена под более жесткий чем ранее контроль, что в сочетании с американским внешним займом , предоставленным под эгидой наконец-то приглашенной к ' трудничеству Лиги Наций, позволило Польше добиться некоторой финансовой стабильности [259, с. 141].
Как это уже было в случае с Австрией и Венгрией, в Польшу теперь прибыла группа экспертов для наблюдения за ходом стабилизации. Возглавил эту группу американский профессор Е. Кеммерер[277, с. 157].
Злотый, начавший свое падение в середине 1925 г., осенью 1926 г. стабилизировался (этому способствовал, в частности, значительный рост экспорта польского угля, связанный с крупной забастовкой английских горняков), а к октябрю 1927 г. снова был зафиксирован, хотя и на уровне примерно в полтора раза более низком, нежели уровень первой фиксации 1924 г. Вплоть до 1933 г. злотый свободно разменивался на золото и на иностранную валюту. Долгое время сохранявшаяся финансовая нестабильность оставила по себе неприятные воспоминания, и Польша стала в итоге одним из самых верных сторонников сохранения золотого обеспечения национальной валюты даже в тех условиях, когда соседи постепенно отказывались от использования этой практики.
Некоторый порядок удалось навести не только в государственных финансах, но и в системе социального страхования. К 1931 г. большое число контор, управлявших средствами этой предельно коррумпированной системы, было ликвидировано, а бюрократический аппарат подвергся заметному сокращению [334, с. 235].
Постепенно стал налаживаться и процесс образования банковских сбережений населения. Впервые поляки стали откладывать деньги лишь после начала финансовой стабилизации 1924 г., однако тогда данный процесс был быстро прерван в связи с возвращением нестабильности. Уже в 1925 г. наметился значительный отток капитала. Только при режиме санации сбережения стали стабильно расти. К 1930 г. их объем увеличился в шесть раз [362, с. 45, 72-74]. С 1928 г. прирост

313

депозитов в польских банках был одним из самых больших в Европе [535 с.45]
Тем не менее последствия так до конца полностью и не преодоленной финансовой нестабильности еще долго давали о себе знать . Польша не могла в одночасье превратиться в
страну , которой все готовы доверять свои деньги. Многие поляки даже во второй половине 20-х гг. хранили сбережения в иностранной валюте. Значительная часть капитала местных предпринимателей уходила за рубеж [334, с. 257].
Однако движение капитала уже не было однонаправленным. Стабилизация способствовала росту доверия со стороны иностранных инвесторов. Отсутствие серьезных внутренних накоплений понемногу компенсировалось притоком капиталов из-за рубежа. В среднем, примерно треть всех инвестиций в промышленности осуществлялась за счет иностранного капитала [334, с. 263]. В некоторых, наиболее привлекательных, отраслях его доля была даже значительно большей. Так, например, к началу 30-х гг. доля иностранного капитала составляла 66,8% в лесозаготовках, 73,1% - в нефтепереработке, 80,4% - в горнодобывающей промышленности, 90,9% - в металлургии [329, с. 52].
Экономика уже с первого квартала 1926 г. начала успешно развиваться, чему способствовала помимо политической стабилизации и приостановки инфляции также благоприятная конъюнктура мирового рынка, в частности расширившийся спрос на польский уголь в Великобритании и странах Скандинавии (Германия, правда, отказалась дать доступ на свой рынок углю из еще недавно принадлежавшей ей Верхней Силезии)
Высокоразвитый промышленный район, находящийся в Силезии и обладающий большими залежами угля, давал Польше потенциальную возможность ускорения экономического развития. Тем не менее добиться значительных результатов не удалось даже в этот благоприятный период, что хорошо видно при сравнении с германскими показателями.
Так, например доля Германии в европейском производстве угля возросла
в 1924-1929 гг. с 22,2 до 27%. За тот же период времени Польша смогла увеличить свою долю лишь с 6,1 до

314
7,6%, причем в основном за счет внутреннего потребления. Доля угля, отправляемого на экспорт, даже сократилась - с 35,6 до29,7% 1329, с. 75].
С одной стороны, были объективные причины, осложнившие польский экспорт. В отличие от английских районов угледобычи польский бассейн находился за 600 км от моря, и продукцию приходилось сначала везти по железной дороге прежде чем отправить морем на экспорт. Но с другой стороны, само по себе не слишком благоприятное географическое положение не могло бы затормозить развитие внешнеторговых связей (особенно на фоне высоких издержек, характерных для английских шахт), если бы Польша не включилась в протекционистскую гонку.

В частности, уже в 1925 г. началась торговая война с Германией, продолжавшаяся восемь лет. Объем торговли между странами сократился с $300 млн. в 1924 г. до 43 млн. в 1933 г. Иначе говоря, Польша вообще не смогла воспользоваться плодами стабилизации для развития отношений со своим основным соседом.
Конечно, в эскалации конфликта велика была вина Германии, защищавшей своих производителей. Но при этом, как отмечали аналитики того времени, "пытаясь стать одной из ведущих мировых держав, Польша намеревалась обеспечить свою экономическую независимость при отсутствии хозяйственной кооперации" [329, с. 130]. Уровень польских таможенных тарифов оказался одним из самых высоких даже на фоне протекционистской Восточной Европы, не говоря уж о Германии. Такой подход, конечно, нельзя было считать реалистичным. Лишь в 1934 г. ситуация стала меняться в лучшую сторону.
Еще одним фактором, который, по всей видимости, притормозил экономическое развитие Польши, стал завышенный курс злотого. Страна второй раз наступила на те же грабли. В 1926 г. польский экспорт быстро увеличивался. В частности, резко возрос вывоз угля (в дальнейшем он уже ни разу вплоть до 1934 г. не достигал такого уровня). Но уже в 1927г. импорт превысил экспорт, сальдо торгового баланса стало отрицательным и оставалось таковым на протяжении целых трех лет [362, с. 85, 97]. Нетрудно заметить, что изменение

315
ситуации во внешней торговли практически совпало со вторичной фиксацией злотого.

Объяснялось такое быстрое ухудшение торгового баланса о сохранявшийся даже после санации 1926 г. рост внутренних цен в сочетании со стабильностью валютного курса и конкурентоспособность польской экономики. Иначе говоря, имел место реальный рост злотого. В итоге экспорт стал слишком дорогим для зарубежных потребителей, а импорт, наоборот, слишком привлекательным для поляков. В целом же Польша, которая еще недавно была одной из стран с наиболее низкими в Европе ценами, внезапно стала чрезвычайно дорогой [295, с. 65].
Дороговизна жизни сочеталась с сохраняющейся в стране высокой безработицей, которую никак не мог ликвидировать умеренный и не слишком продолжительный подъем польской экономики. Поздний выход из кризиса, протекционизм и завышенный злотый в совокупности обусловили то, что к 1929 г. Польша, единственная из стран Центральной и Восточной Европы, так и не сумела восстановить свой довоенный уровень промышленного производства [276, с. 240]. В социальном плане тяжелое положение широких слоев населения создавало серьезные проблемы, поскольку в 20-30-е гг. в отличие от довоенного периода поляки уже не могли свободно эмигрировать в США и в Германию. Социальное напряжение должно было выплескиваться внутри страны, что обеспечивало перманентную политическую нестабильность даже после того, как Пилсудский сумел взять ход основных политических процессов под свой контроль.
Твердая власть установилась в Польше значительно позже чем в других восточноевропейских государствах. Но расшатываться она стала значительно раньше.
Попытка создать перед выборами 1928 г. партию власти под названием "беспартийный блок" полностью провалилась. Этот блок получил в Сейме лишь немногим более четверти мест. На фоне явных успехов как хортистской партии власти в Венгрии, так и демократического лавирования по Масарику в Чехословакии польская политическая элита наглядно продемонстрировала свою неспособность к консолидации.

316
Очередной политический кризис стал личным кризисом для Пилсудского. Он крайне тяжело переживал царившие в Польше раздоры. Уже в ходе майских событий 1926 г. , когда пришлось разрушать с таким трудом созданную польскую демократию, Пилсудский перенес сильный нервный стресс. А через полтора месяца после провала "беспартийного блока" с еще не старым 61-летним маршалом случился инсульт, от последствий которого он так до конца своей жизни и не оправился [138, с. 150, 171].

В итоге исполнительная власть оказалась в состоянии постоянного конфликта с парламентским большинством а потому правительства опять стали сменяться с калейдоскопической быстротой. Только после того, как перед выборами 1930 г. были осуществлены некоторые репрессии в отношении оппозиции, партия власти смогла захватить значительное число парламентских мандатов (да и то в целом меньше половины).
В это время польская экономика уже пребывала в кризисе, куда она попала после очень непродолжительного подъема. Падение производства свело на нет весь тот рост, который имел место с 1926 по 1929 г. Важнейшей составной частью этого падения стало сокращение объема экспорта - самое значительное в Центральной и Восточной Европе. Усиленный протекционизм ударил по самой же Польше. В 1931 г. вследствие вызванного кризисом сокращения налоговых поступлений опять возник бюджетный дефицит.

Кризис тянулся чрезвычайно долго - вплоть до второй половины 30-х гг. По-прежнему слишком большую долю бюджетных средств поглощало военное финансирование: чуть меньше трети всего объема расходов в самый трудный момент кризиса на рубеже 30-х гг. и несколько более трети в середине 30-х. Правда, правительством были предприняты серьезные меры по ликвидации бюджетного дефицита посредством сокращения разных статей расходов, преимущественно не связанных с обороной страны. В 1931-1933 гг. они уменьшились примерно на треть. Однако в полной мере решить поставленные задачи так и не удалось, бюджет все равно оставался дефицитным, и государство вынуждено было прибега
ть

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Корни югославской инфляции уходят в глубины той экономической системы
Предприятиям дали возможность зарабатывать для себя деньги
Дало старт бурному развитию частного сектора экономики сектора
Родился валенса в деревне
Примерно подобным образом объединились технократы социалисты