<<<     ΛΛΛ     >>>   

Еще правительство Раковского, как отмечалось выше, в конце 1988 г. дало старт бурному развитию частного сектора. Правительство Мазовецкого приняло ряд важных мер (налоговых, таможенных, антимонопольных) для его укрепления. Так, в частности, 18 мая 1990 г. частным предприятиям на период от одного до трех лет были предоставлены налоговые каникулы в отношении уплаты налогов с продаж и с оборота. Затем, как отмечалось выше, для частных предприятий был отменен popiwek [508, с. 240, 246](1).

(1). Неравные условия, в которые были поставлены частный и государственный секторы польской экономики, вызвал обоснованную критику со стороны оппонентов правительства Мазовецкого. Так, например, будущий премьер-министр Ольшевский заявлял, что "невидимая рука рынка часто оборачивается рукой мошенника, перекачивающего средства из государственной казны" [508, с. 247].

399
В результате, по оценке Я. Ростовского, "в 1989-1992 гг. объем несельскохозяйственной частной и кооперативной экономической деятельности возрос почти на 90% в реальном исчислении, что предполагает годовой темп роста около 24%. Поскольку доля кооперативов снижалась, рост несельскохозяйственного частного сектора был гораздо выше - приблизительно 50 % в год"[169,с.417].
Иллюстрацией происходившего является феноменальный рост числа частных магазинов. Если в 1989 г. их было 29 тыс., то за один лишь 1990 г. прирост составил 170 тыс. [169, с. 438]. В 1991 г. частный сектор составил 45,3% польской экономики, тогда как в 1990 г. его доля была лишь 31,4% [524, с. 203].

Сыграл определенную роль в развитии польской экономики и сельскохозяйственный частный сектор, который, казалось бы, был отсталым и нединамичным. Свобода торговли позволила в 1990 г. крестьянам приезжать в города прямо на своих тракторах или пикапах, парковаться напротив стремившихся завысить свои цены магазинов и вступать с ними в острую конкуренцию к радости покупателей [340, с. 62].
Мир буквально за год стал другим. В дальнейшем, правда, развитие частного сектора польской экономики происходило более медленными темпами. К 1999 г. на его долю приходилось 65% ВВП [360, с. 71], но это лишь подчеркивает ту огромную роль, которую он сыграл в самом начале реформы.
Частный сектор сразу же стал давать людям высокооплачиваемые рабочие места, существенно снижая общий уровень безработицы. Например, в 1991 г. занятость в государственном секторе сократилась на 14,6%, а в городском частном - возросла на 11,3%. В целом, за период с января 1990 г.

(). Тем не менее думается, что вряд ли можно говорить о принципиальной возможности создания абсолютно равных условий для государственного и частного секторов экономики. Каждый из них имел свои преимущества. Например, государственный сектор, страдая от более жесткого налогового бремени, имел, благодаря установившимся связям с государственными коммерческими банками, как уже отмечалось выше, лучший доступ к кредитным ресурсам.

400
по июль 1991 г. частный сектор создал в Польше около 1 млн. рабочих мест [508, с. 246]. Число занятых в частном секторе сравнялось с числом занятых в секторе государственном.
Конечно, надо учесть, что часть роста частного сектора происходила просто за счет приватизации государственных предприятий, т.е. за счет того, что выпуск все большего числа предприятий учитывался статистикой как производство частников. Но масштабы приватизации были в Польше из-за активного сопротивления профсоюзов так невелики (на приватизированных предприятиях работала к концу 1992 г. примерно лишь двадцатая часть всех занятых в негосударственном секторе), что даже с учетом этого момента темпы роста частного бизнеса впечатляют. Именно благодаря ему темпы падения ВВП в польской экономике в целом были существенно меньше темпов падения промышленного производства (11,6% в 1990г. и 7,6% в 1991 г.), тогда как у нас в России разрыв этих показателей был незначительным.
Рост частного сектора, внешне скрытый от наблюдателя общим падением производства, объясняет отмеченный выше феномен увеличения объема потребления. Сворачивалось по-прежнему производство всякого хлама, доминировавшего в структуре административной экономики. Но люди при этом уже активно трудились над производством принципиально иной продукции, продавали ее, зарабатывали деньги и расширяли масштабы потребления.
Иначе говоря, можно сказать, что польская экономика стала в определенном смысле расти сразу после начала реформ Бальцеровича. Она незамедлительно откликнулась на появившиеся стимулы. Другое дело, что сравнительно медленное умирание нежизнеспособной ее части замаскировало отчетливо наметившиеся позитивные тенденции. Маскировка исчезла в последние месяцы 1991 г., когда статистика впервые показала рост ВВП и промышленного производства. В 1992-1993 гг. рост ВВП в среднем составил 3,2%, увеличение промышленного производства - 4,75% [524, с. 203]. Теперь уже точно можно было говорить о том, что в Польше начинается новая жизнь.
Необходимо отметить, кстати, что рост частного сектора в значительной степени помогал реконструировать госсектор.

401

Частники стремились активно покупать неиспользуемое имущество государственных предприятий, а последние, столкнувшись с острыми финансовыми проблемами, продавали все, что им не было нужно.
Иначе говоря, имущество приватизировалось без формальной приватизации. В этом состояла уникальная польская специфика, отличающая страну как от Венгрии с ее медленной программой бюрократически выверенных продаж имущества стратегическому инвестору, так и от Чехословакии с ее массовой ваучерной программой. "Быстрая приватизация польской экономики,- отмечал Бальцерович,- объясняется главным образом высокой динамикой частного сектора, опирающегося на трансфер активов государственных предприятий путем аренды или продажи... Вследствие быстрого роста количества небольших частных предприятий и демонополизации многих отраслей... произошла организационная деконцентрация польской экономики" [10, с. 337]. Так, например, тысячи грузовиков, проданных польскими государственными предприятиями, стали основой крупного частного автопарка страны [147, с. 61].
Однако социальные проблемы общества решались гораздо медленнее, чем экономические. Поскольку производительность труда в частном секторе была значительно выше, чем в государственном, быстрый рост производства не означал столь же быстрого роста занятости у частников. Хотя значительная часть поляков смогла найти себе новую работу в частном секторе, общие масштабы безработицы оставались высокими.

Частный сектор сыграл значительную роль в смягчении, а затем и в преодолении кризиса польской экономики. Конечно, в России даже при условии проведения самой разумной макроэкономической политики кризис должен был бы оказаться намного глубже, чем в Польше, хотя бы по той причине, что такого восприимчивого к реформам частного сектора у нас не было. Нужно трезво относиться к тем скромным возможностям адаптации к рынку, которые объективно имелись в России.
При этом ни в коем случае нельзя недооценивать роль быстро достигнутых в Польше, но слишком долго не достигавшихся

402
в России, относительной финансовой стабильности и широкомасштабной либерализации. Ведь даже весьма неплохое развитие польского частного сектора в 80-е гг. не идет ни в какое сравнение с темпами его развития в начале 90-х , когда были созданы общие условия для нормального функционирования экономики. Таким образом, можно отметить необходимыми условиями для преодоления кризиса являются либерализация и финансовая стабилизация, тогда как масштабы частного сектора, готовность народа к работе в рыночных условиях, темпы создания новых рабочих мест и т.п. являются важнейшими факторами, способными при наличии нормальных рыночных условий ускорить начало позитивного процесса.
Впрочем, как уже отмечалось, наряду с позитивными тенденциями в 1991 г. наметились и негативные. Финансовая стабильность польской экономики так и не стала прочной. Новое правительство восстановило бюджетный дефицит. Нельзя сказать, что оно стремилось жить не по средствам. Но объективно возникавшие проблемы, с одной стороны, и утрата имевшейся ранее народной поддержки, с другой, вынудили его отказаться от твердости, которая имелась в начале 1990 г.
Проблемы выразились в сокращении доходов бюджета и в увеличении расходов.

Доходы сократились, поскольку резко упали поступления от налога на прибыль, который в условиях формирующегося рынка государству довольно трудно собирать из-за массовых уклонений от уплаты. Что же касается нормальной системы налогообложения личных доходов и НДС, сравнительно неплохо собираемого в рыночных условиях, то эти новшества в Польше появились сравнительно поздно - в 1992-1993 гг.

Кроме того, правительство попало в так называемую "стабилизационную ловушку" (термин, введенный Яношем Корнаи и Гжегожем Колодко). Финансовая стабилизация породила трансформационный кризис на предприятиях. Этот кризис привел к сокращению прибыли многих не способных эффективно работать в рыночных условиях фирм. Сокращение прибыли привело к падению налоговых поступлений. Теоретически стабилизационная ловушка не слишком опасна, по-

403
скольку недобор налога на прибыль есть обратная сторона снятия с бюджета дотационной нагрузки. Правительство меньше дает предприятиям и меньше получает. Но на практике добиться значительного сокращения бюджетных расходов все же не удалось.
Расходы возросли преимущественно благодаря беспрецедентному расширению финансирования социальной сферы, которая из-за резкого роста числа безработных и пенсионеров

стала поглощать все больше и больше денег. Если в 1985 г. социальные выплаты населению составляли 9,17% ВВП, то в 1993г. уже 16,46%. Это был уровень, сопоставимый с западноевропейским и заметно превышающий латиноамериканский [464, с. 5, 9]. В целом по причине ликвидации поддержки неэффективых хозяйственников и одновременного увеличения социальных расходов государству приходилось начиная с 1991 г. перераспределять через бюджет примерно такую же долю ВВП, как и в 1989 г. (около 50%), хотя структура расходов стала явно разумнее: дотации производителям уступили место затратам на поддержку нуждающихся.
Однако, несмотря на возвращение к бюджетному дефициту, поляки не стали вновь безудержно печатать деньги. Каналы эмиссии в целом находились под контролем. Дефицит появился, но прирост объема денежной массы в 1991 г. был в три раза меньше, чем в 1990-м. Он составил лишь 47,5%. Для сравнения: в России на второй год реформ (1993 г.) он был в десять раз больше. Бюджетный дефицит в Польше уже в 1991 г. лишь примерно на треть финансировался за счет денежной эмиссии, тогда как остальное финансирование осуществлялось посредством внутренних и внешних займов (т.е. неинфляционным путем). В России роль займов стала значительной лишь к 1995 г.

В 1992 г. темпы прироста денежной массы в Польше чуть возросли, но в следующем году снова снизились. В 1993 г. резко снизился размер бюджетного дефицита, причем упала его доля, которая финансировалась за счет эмиссии.
Ликвидировать дефицит полностью поляки не стали, но держится, он с тех пор на приемлемом уровне, не превышающем 3% ВВП.

404
Наконец, важно отметить, что постепенно процентная ставка стала положительной. Дорогой кредит ограничил аппетиты заемщиков, а, это в свою очередь, позитивно повлияло на ограничение темпов роста денежной массы.

Подобная умеренно жесткая денежная политика отразилась на динамике инфляции. Польская инфляция, конечно оказалась существенно более низкой, нежели инфляция российская. Однако по меркам развитых стран, и даже по меркам передовых государств Центральной и Восточной Европы рост цен был сначала высоковат. В 1991 г. Польша за свой бюджетный дефицит расплатилась 70-процентной инфляцией, в 1992 г.- 40-процентной. Но уже с 1993 г. инфляция вошла в рамки, которые большинством экономистов считаются относительно приемлемыми для экономики и не препятствующими нормальному инвестиционному процессу,- менее 40% в год [524, с. 203]. Самое же главное то, что с каждым годом прирост цен становился все меньше и меньше.
Уверенность бизнеса в финансовой стабильности действительно обеспечила приток инвестиций. Падение сменилось ростом уже в 1992 г., а с 1995 г. ежегодный прирост инвестиций стал измеряться двузначными числами.

В экономическом плане весь период после отката 1991 г. представляется сплошным равномерным движением вперед, пусть не слишком радикальным, но зато стабильным. Любопытно, однако, что в политической сфере за это время произошли существенные изменения. Правые силы вынуждены были все же расплатиться за то, что взяли на себя ответственность в трудный период реформ, а также за то, что не смогли сохранить свое единство перед лицом нараставших политических трудностей.
Сначала в сентябре 1993 г. они проиграли левым силам парламентские выборы. Социал-демократы в союзе с крестьянской партией получили более трети голосов избирателей, в то время

405
как ДС Мазовецкого едва перевалил за 10-процентную отметку. Хотя за социал-демократов голосовало тогда 2,8 млн. человек, а за различных наследников "Солидарности" вместе взятых - порядка 4 млн. [21, с. 96], разобщенность правых обусловила существенные изменения в ходе политических процессов.
Президент вынужден был в этой ситуации предоставить власть левому правительству, которое возглавил лидер крестьянской партии В. Павляк, остававшийся премьером до марта 1995 г. При этом многие понимали, что правительство Павляка является лишь формой перехода к полной власти левых сил. Уже тогда лидера польских социал-демократов Александра Квасьневского стали иронически называть "премьером без портфеля", поскольку все назначения в свое правительство премьер-министр Павляк вынужден был с ним согласовывать [392, с. 140].
Лидерство аграриев, тем не менее, не могло рассматриваться как нормальное явление, тем более что Павляк отличался некоммуникабельностью. Кроме того, аграрии слишком уж настаивали на протекционизме и имели неприемлемые позиции по другим важным вопросам [231, с. 155]. В марте 1995 г. социал-демократы в лице Юзефа Олексы впервые непосредственным образом возглавили правительство.

Через некоторое время уже и сам Лех Валенса, с именем которого была связана десятилетняя борьба "Солидарности" против ПОРП, проиграл президентские выборы Квасьневскому. Те, кто поддержал Валенсу на этих выборах, поступили так не столько из любви к нему, сколько из-за того, что в их понимании никого другого принципиально нельзя было поддерживать [273, с. 1271](1). Как бы то ни было, эта победа левых

(1).Перед началом президентской гонки Валенса имел поддержку всего 7% избирателей, но затем резко прибавил в активности и вышел во второй тур, имея почти 50% сторонников. Однако теледебаты респектабельному Квасьневскому он начисто проиграл - и потому проиграл сами выборы [545, с. 121]. Ельцин впоследствии повторил рывок Валенсы в России, причем сделал это более успешно, так как "нереформировавшийся" Геннадий Зюганов в отличие от Квасьневского не мог рассчитывать на поддержку половины избирателей.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Правительство збигнева месснера
Все это определило характер экономической системы
Однако наполеон понял
Словаков испытывать недовольство в связи с превратностями судьбы где находилось закономерное место чехословакия экономики
Потому венгры стали откладывать деньги на будущее приватизации предприятия