<<<     ΛΛΛ     >>>   

407

Виницкий - о национальной катастрофе (дат. по: [89, с. 33]).
Но прогнозы опять, как и в 1990 г., полностью разошлись с действительностью.
В текстах, которые выходили из-под пера Колодко, обращали на себя внимание нападки на предшественников, поэтому у неискушенных читателей могло создаться впечатление, что новый министр желает сдвинуться влево, благо правительство и по названию правящей партии было левым. Но на самом деле программные положения Колодко во многих случаях предполагали сдвиг вправо.
Колодко акцентировал внимание на необходимости Уменьшения государственного долга, сокращения государственных расходов, снижения ценовой инфляции, децентрализации управления хозяйственными процессами, децентрализации механизма переговоров по регулированию зарплаты, введения системы страхования (как основного способа социальной

408
защиты), стимулирования занятости, коммерциализации и приватизации государственных предприятий, укрепления независимости банков, элиминирования протекционисткой практики и т.д. [88, с. 38, 39, 44, 51, 55, 61, 75-76, 79, 85, 95].
И действительно, Колодко стремился реализовывать на практике многие из тех либеральных начинаний, о которых он говорил(1). Несмотря на то что в 1994 г. несколько увеличились бюджетные субсидии неэффективным отраслям хозяйства [284, с. 97], государство в целом не увеличило своего присутствия в экономике, не стало перераспределять большую долю ВВП от богатых к бедным, не стало прижимать частный сектор.

Хотя бюджетный дефицит сохранился, с 1994 г. появился первичный профицит. Текущие расходы стали покрываться доходами, и одновременно резко сократился размер госдолга. К 1997 г. он достиг 49% ВВП - уровня, безопасного для экономики страны [479, с. 46]. Расходы консолидированного бюджета на протяжении второй половины 90-х гг. постепенно снизились примерно на 5 процентных пунктов [231, с. 180].

Напротив, приватизация, на которую при правлении правых не слишком обращали внимание, была поставлена на широкую ногу - с использованием ваучерного механизма - уже в середине 90-х гг. Впервые идею ваучеров в Польше выдвинул еще в 1988 г. Я. Левандовский, и даже Валенса в ходе президентской кампании 1990 г. обещал раздать народу ваучеры, стоимостью по 100 млн злотых (польский аналог знаменитой чубайсовского автомобиля, равного по цене ваучеру). Но pea-

(1). Один из авторов как-то поинтересовался у социал-демократического премьер-министра Юзефа Олексы, при котором как раз осуществлялась стратегия Колодко, чем же польские левые отличаются от правых - соратников Бальцеровича. "Тем, что мы в Сейме, а они нет",- шутливо отвветил Олекса. Однако в этой шутке есть большая доля истины. Те популистские декларации, которые часто делаются для того, чтобы выиграть выборы, имеют мало общего с реальной политикой, но зато могут позволить прийти к власти и начать реализовывать серьезные реформы.

409
лизовывать на практике данный механизм правые так и не стали.[340с.60]
Первое посткоммунистическое правительство Польши пыталось быстро превратить государственные предприятия в акционерные общества, а затем продать акции на открытом рынке, как это делалось в Венгрии. Правительство предполагало опереться в своей работе на экспертные оценки стоимости имущества предприятий, сделанные зарубежными инвестиционными банками, уже неоднократно решавшими подобные задачи и проявлявшими значительный интерес к приватизации польских фирм. Еще в 1990 г. предполагалось продать подобным образом двадцать "хороших" компаний ради того, чтобы сделать процесс приватизации привлекательным для других инвесторов.
Эта деятельность реформаторов развивалась на фоне продолжавшейся спонтанной приватизации, начало которой положило еще правительство Раковского. Государственное предприятие (зачастую формально находящееся в состоянии банкротства) трансформировалось в акционерную компанию. Трудовой коллектив получал в ней большую долю акций благодаря в основном заниженной оценке стоимости имущества. Менеджеры сохраняли при этом реальную власть над коллективом. Иногда они сами создавали новые частные фирмы и перекачивали в них ресурсы за счет разницы между фиксированными и свободными ценами. Использовались для спонтанной приватизации и заниженные ставки на аренду государственного оборудования.
Правительство стремилось остановить спонтанную приватизацию, но оно сразу же столкнулось с сопротивлением коллективов, не желавших терять свои выгоды. Поскольку коллективы в Польше были сильнее, чем в Венгрии, и даже сильнее, чем в России, приватизация застопорилась.
Как это ни парадоксально, сила правительства Мазовецкого, опиравшегося на поддержку рабочих, применительно к вопросу о приватизации обернулась слабостью и зависимостью. Лоббистские усилия "Солидарности" обусловили то, что уже в Законе о приватизации, принятом летом 1990 г., содержалось право вето коллектива на преобразование предприятия

410
в корпорацию. Кроме того, в случае приватизации коллектив получал возможность купить 20% акций с 50-процентной скидкой, которая, правда, не могла в целом превышать размеры зарплаты за предыдущий год [470, с. 177].
Но главные проблемы правительственной политики возникли из-за крайне медленных темпов приватизации, осуществляемой с использованием продажи имущества. Работа по оценке требовала контактов с трудовыми коллективами, но те не были заинтересованы в предоставлении точных сведений экспертам.
В результате в 1990 г. методом так называемой "капитальной приватизации" было продано лишь пять компаний. К июню 1992 г. лишь 32 компании оказались больше чем наполовину приватизированы подобным методом [470, с. 185]. Даже к сентябрю 1996 г. только 180 компаний осуществили "капитальную приватизацию" [479, с. 123].

По некоторым данным размер комиссионных, которые получали зарубежные эксперты по оценке стоимости приватизируемого предприятия, в определенных случаях достигал примерно четверти всех средств, вырученных от продажи имущества [468, с. 645]. Словом, процесс приватизации посредством продаж пошел в Польше даже хуже, чем в Венгрии с ее сильными вестернизированными менеджерами.
Впрочем, приватизация в стране все же происходила. Но делалось это способом, выгодным для трудовых коллективов: посредством ликвидации. Она могла по закону осуществляться даже в отношении успешно функционирующего предприятия. Имущество в данном случае оказывалось арендовано самим коллективом, создающим с этой целью новую компанию. Аренда давала возможность впоследствии выкупить имущество на чрезвычайно выгодных условиях. Иногда за выкуп зачитывалась просто уплаченная ранее арендная плата.
Постепенно в Польше приобретало некоторое значение и разгосударствление, осуществляемое в результате банкротства государственного предприятия. И все же расширение частного сектора посредством приватизации в Польше осушествлялось значительно медленнее, чем в странах, избравших путь массового разгосударствления. Значительная часть иму-

411

щества как уже отмечалось выше, распродавалась госпредприятиями в частные руки, но что касается предприятий в целом, то они в значительной степени оставались под крышей правительства на протяжении всей первой половины 90-х гг. гг. лишь 1,3% всех рабочих мест переместилось из государственного сектора в частный именно за счет приватизации.[231 с.175]
Таким образом, переход к массовой приватизации был в Польше обусловлен неудачами приватизации капитальной, а также высокой активностью рабочих, не желавших проявлять лояльность к системе передачи имущества "чужакам". Закон о массовой приватизации был принят в мае 1993 г., т.е. еще при правительстве правых сил. Закон этот предполагал передачу 10% акций работникам предприятий, а минимум 60% - национальным инвестиционным фондам. Остальное резервировалось для реприватизации и для накопительной пенсионной реформы, об осуществлении которых в этот момент стали всерьез говорить. Все граждане должны были получить сертификаты, которые можно обменять на акции фондов или же продать на рынке [283, с. 88].

Реализовывать программу массовой приватизации пришлось уже левым. После некоторой задержки, связанной с тем, что Павляк беспокоился относительно утраты госконтроля над основными секторами экономики, приватизация реально началась.
К заключительному сроку, назначенному на 22 ноября 1996 г., порядка 95% тех, кто имел на это право, обратились за получением ваучеров (годом раньше только один поляк из десяти заявлял о своем желании участвовать в приватизации подобным образом). Ваучеры распространялись через государственный банк за $7. Но на фондовой бирже их можно было продать, как правило, в 10 раз дороже из-за большого спроса со стороны потенциальных инвесторов (для сравнения заметим, что концепция Левандовского, хотя и была порождена в либеральных кругах, не предполагала возможность свободной продажи приватизационного чека на рынке). В 1997 г. ваучеры можно было также обменять на акции пятнадцати Национальных инвестиционных фондов, контролирующих

412

512 бывших госпредприятий, относящихся к различным отраслям промышленности [89, с. 50].
Тем не менее, несмотря на ускорение темпов приватизации, госсектор в польской экономике оставался еще довольно большим. Поэтому одновременно с приватизацией при левых правительствах происходила коммерциализация предприятий, сохранявшихся в государственной собственности . Характерно, что именно левыми была уменьшена роль рабочих советов и повышена роль менеджеров в управлении [284 с. 91].
Некоторые негативные изменения происходили в сфере внешней торговли. В середине 1994 г. аграрии, входившие в коалиционное правительство левых, добились введения схемы, защищающей от импорта дешевого продовольствия. Очевидно, в политических целях подобная акция должна была быть осуществлена, но в конечном счете она затронула лишь сравнительно небольшую долю импорта и не оказала серьезного воздействия на макроэкономическую ситуацию в стране [284, с. 96].
Гораздо большее значение имело то, что уже с середины 90-х гг. Польша взяла твердый курс на вступление в Евросоюз, что в целом способствовало либерализации внешнеэкономических связей. Причем в стремлении к вступлению в ЕС левые и либералы были едины. В результате средний уровень тарифов стал заметно снижаться, и к 1997 г. Польша вернулась примерно к тому состоянию дел, которое было при первом реформаторском правительстве. Средний уровень составил 6,3 %, и лишь по продовольствию тарифы были примерно в три раза выше [479, с. 83].
Были устранены некоторые перекосы в налогообложении, ставящие государственный сектор в неравноправное положение. Сначала в 1994 г. левое правительство попыталось ввести более мягкий, чем popiwek, налог на заработную плату государственных предприятий. Валенса, в то время еще занимавший пост президента, наложил вето на это начинание. Однако в 1995 г. popiwek был все же отменен. Таким образов произошел официальный отказ от проведения политики доходов, и отношения между государством, предпринимателями
и

413
рабочими стали строиться исключительно на договорной основе. Вопросы повышения зарплаты рассматривала трехсторонняя комиссия, состоящая из представителей, правительства , профсоюзов и работодателей [284, с. 89-90].
Изменения экономической политики происходили и на валютном рынке. Хотя от фиксации злотого отказались еще в октябре 1991 г., обеспечить стабильность и предсказуемость движения валютного курса при правых правительствах не удавалось. В 1992 и 1993 г. снова приходилось прибегать к девальвациям [479, с. 81].
Но с мая 1995 г. на вооружение была взята политика валютного коридора. Курс злотого мог колебаться в пределах плюс-минус 7% от заданной величины. Для того чтобы злотый не был переоценен и не ударял по конкурентоспособности национальной экономики, в декабре 1995 г. коридор подняли на 6% [526, с. 34].
Итак, левые в какой-то степени сделали экономическую политику даже более либеральной, чем она была у правых. Правда, надо заметить, что здесь существенную роль сыграла реальная независимость польского Центробанка. Так, например, когда в конце 1994 - начале 1995 г. министерство финансов настаивало на снижении процентной ставки для того, чтобы ускорить экономический рост, Центробанк отказался это сделать, предпочтя сохранить жесткую антиинфляционную политику. Ставка даже была несколько повышена, причем это произошло в первый раз с 1990 г. [284, с. 89](1).
1994-1997 годы стали эпохой самого быстрого роста польской экономики. Именно тогда и заговорили о своеобразном "экономическом чуде", совершившемся в стране, от которой этого вроде бы трудно было ожидать. В среднем рост ВВП составил за данный период 6,25% [387, с. 126]. Это был лучший

(1).Правда, по мнению Колодко, неуступчивость Центробанка была связана не с его независимостью, а как раз с сильной зависимостью от Валенсы. Однако жизнь показала, что жесткость монетарной политики а тот момент не препятствовала быстрому экономическому росту. Реальная жизнь оправдала действия Центробанка.

414
результат среди стран Центральной и Восточной Европы того времени как по величине, так и по скорости достижения успеха.
В этот период существенно снизился и уровень безработицы. Если в 1994 г. он находился на максимуме - 16%, то к 1997 г. упал почти до 10% [338, с. 129].
Экономический рост и снижение безработицы в совокупности определили и стабильное увеличение размеров реальной заработной платы с 1994 г. [479, с. 31]. Впрочем, это рост не означает пока для Польши выхода на среднеевропейский уровень доходов. В Евросоюзе самые низкие затраты на оплату труда сохраняются в Португалии, но и они в три с половиной раза выше, чем затраты в Польше [278, с. 57].

Примерно с 1994 г. изменилось качество польского экономического роста. Вначале он стимулировался в основном увеличением внутреннего потребления, но затем стал опираться в большей степени на инвестиции, о чем свидетельствует увеличение расходов на покупку машин и оборудования [284, с. 93].
Поскольку был сделан упор на инвестиции, одним из факторов экономического роста стало увеличение производительности труда. Если в 1991 г. она составляла лишь 30% от австрийской, то к 1998 г. вышла на 50-процентный рубеж [278, с. 57].
Одним из важнейших условий экономического развития стало привлечение иностранных инвестиций. Условия работы для инвесторов оказались достаточно либеральными. В конце 90-х гг. ограничения на участие зарубежного капитала в польской экономике существовали лишь в сфере теле- и радиовещания (не более 33% капитала компании), в отдельных секторах системы коммуникаций (не более 49%), а также в гэмблинге, куда иностранцы не допускались вообще [344, с. 11].

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Помимо общих деклараций для наполеона важен был конкретный договор с формальными претендентами на
Наиболее развернутую характеристику специфики французской экономики
К несчастью598 для монархии империи развития
Капиталов во франции было занято в сферах
От приватизации отказались