1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31

...Раздаются... нечленораздельные звуки, и прислушавшись к ним, можно понять, где искать голову. А еще по ним можно определить, что «пес» жив.

Милиционер ткнул в кучу дубинкой... фельдшер, стараясь не замараться, одними кончиками пальцев повернул пса на бок. Вокруг разлилась новая волна зловония, ругани и убийственного перегара...»

Средствами репортерской зарисовки передаются не только впечатления о социальном типе, но и о его среде обитания.

Для массы читателей непривычная среда обитания всегда экзотична, вызывает любопытство, желание постичь другой мир. Если российские репортеры конца XIX века живописали «московские норы и трущобы», быт и нравы бурсы, убогую «богему» актерской провинции, то и сегодня распространены эти или похожие темы: нищенство, «бомжи» (т.е. лица «без определенного места жительства»), криминальная среда, богемные «тусовки», монашество...

Когда-то были интересны непривычные условия, в которых жили и воевали «кавказцы» – русские офицеры и солдаты времен войн с Шамилем, а в конце века двадцатого наш читатель с помощью репортеров постиг и продолжает постигать другие войны, похожие на прежние своей страшной «средой обитания», кровавой жизненной прозой. Афганистан, Чечня... И череда социальных типов: «афганцы» – инвалиды и другие, морально сломленные, отравленные памятью о войне, беженцы, заложники, «кавказские пленники»...

Замечаются сегодня репортерами российской прессы «люди забытой и забитой провинции», палаточные городки протестующих безработных, «вагонные барды», «стражи ислама» на улицах среднеазиатских городов.

Впечатляюще – в красках, поступках и репликах предстают перед читателем старые и новые «массовые профессии» (например, современные нищие). Любопытствующий репортер может наглядно показать читателю, что такое «профессия приставалы»:

«Перед нами – пэндеры: нагловатые молодые люди в костюмах, которые ловят вас на улице или на работе, и уговаривают купить что-нибудь совершенно ненужное, но, по их мнению, необходимое».

В задачу репортера входит показать характерные приметы «будней» этих молодых людей, как их вербуют, как обучают. И вот он наглядно демонстрирует ежедневную обязательную тренировку, которой сам был свидетелем – «производственную гимнастику»:

«...Нечто вроде хоровой декламации, которая призвана расковывать и заряжать уверенностью в себе, после чего энергичные молодые люди выходят на охоту, твердо помня: главное – «веселить людей», не повторяться, изобретать новое в разговоре с очередным потенциальным клиентом».

За набросками современных нравов, как правило, – собственные наблюдения, собственные впечатления автора. Они помогают передать быт и нравы не только описанием, но и через реплики и сценки.

В зарисовочно-репортажных материалах особенно ценится умение передавать специфическую интонацию, характерную для тех, чей «портрет» набрасывает беглыми штрихами репортер.

Нечленораздельное пьяное бормотание опустившегося человека, бодрые выкрики по сигналу руководителя профессиональных «приставал», убеждающих себя в собственной эмоциональной раскованности, специфический сленг и интонация «блатных», эпатажное поведение (в том числе и речевое) завсегдатаев какой-то «тусовки» – все это, как сложные эквиваленты сенсорных деталей, помогает воссоздать репортеру атмосферу сегодняшнего дня.

Манера поведения – это демонстрация способа существования людей, внутренних и внешних взаимодействий с окружающими.

Особенно заметно «способ существования» проявляется:

·         в репликах на какой-то вызов со стороны;

·         в душевных реакциях;

·         в спонтанном выражении отношений к людям и явлениям.

Чем оригинальнее образ жизни, поведение, формы общения с окружающими, тем интереснее читать и, как бы без подсказки репортера, догадываться о мотивационном фоне и причинах именно такого, а не иного образа жизни наших сограждан.

в начало

«Новеллистика» репортажей

Суть ситуации лучше всего проявляется в маленьких происшествиях – сюжетах. К примеру, репортер пытается пробраться «на ту сторону», поговорить с людьми в деревне, где еще вчера действовало «бандформирование»:

Когда в бок упирается дуло автомата, совершенно неохота разговаривать.

– Куда едешь, а?

– Не слышу! – орет мне в затылок затянутый с ног до головы в камуфляж омоновец, голова его обвязана по-пиратски черным платком.

– Ноги шире! Руки на бетон! Еще шире! Документы где? Я полез в карман...

– Руки, руки не опускать!

– А как же документы...

– Не твоего ума дело!

Известный журналист Василий Песков, один из мастеров наглядного изображения ситуаций, размышляя о задачах современного репортажа, писал: «...Проблемы находят отклик в сердцах и умах при условии, что человек в повышенно взволнованном состоянии следит за развитием событий, следит за поведением героев, или самого автора. К восприятию тех или иных проблем и истин читателя нужно готовить. Готовить эмоционально. Сначала – взволновать».

Деталь в репортерской картинке может быть не только удостоверивающей или расцвечивающей, но и оценочной (черный платок, повязанный на манер пиратского). Ее еще называют деталь – «окошко», имея в виду, что использование такой детали «открывает вид» на далеко идущие выводы, стимулирует и мысль, и фантазию.

Эмоциональный накал деталей зависит от того, переданы они лишь отдельными штрихами или виден целеустремленный их подбор. Например, гулкое нутро «вертушки» (вертолета) – хороший репортерский образ. Когда такие находки объединяются и выстраиваются, создается эмоциональная характеристика ситуации.

Целеустремленный подбор «эмоционально заряженных» деталей – образных примет – нагнетает экспрессию

Работа через эмоционально заряженные детали вполне способна исказить факт, подправляя реальную картину в соответствии с тенденциозным «видением» автора.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31