Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 в начало статьи << >> в начало 1. Чем отличается текст от дискурса? 2. Сформулируйте главное положение интерпретационизма. Чем интерпретационизм отличается от других подходов к значению текста? 3. Какие дисциплины изучают политологический дискурс? 4. Каковы задачи политологической филологии, политологического литературоведения и политологической лингвистики? 5. Что такое интерпретация текста? 6. Чем интерпретация отличается от понимания? 7. Чем реальный адресат отличается от имплицированного? 8. Назовите наиболее типичные характеристики тоталитаристского дискурса. 9. В чем сходство между полемикой и агрессией? Чем они различаются? 10. Какие типы высказываний в первую очередь позволяют выявить оценки, скрытые в дискурсе? 11. Как политики добиваются эффективности своей речи? 12. Каковы стратегии политического внушения при пассивном восприятии дискурса? 13. Каковы стратегии политического внушения при активном восприятии дискурса? 14. Чем выступление «от лица партии» отличается от дискурса, обладающего исключительно личностной мотивацией? 15. Как отстранить противника от равноправного участия в политической – или любой другой – дискуссии? в начало статьи << >> в начало ПОЛИТИЧЕСКАЯ МЕТАФОРИКА ПУБЛИЦИСТИЧЕСКОГО ТЕКСТА: ВОЗМОЖНОСТИ ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО МОНИТОРИНГА 2. ПОЛИТИЧЕСКИЕ МЕТАФОРЫ КАК ПОКАЗАТЕЛИ КРИЗИСА 17 АВГУСТА 1998 г. Лингвистический мониторинг политического дискурса предполагает постоянный анализ текстов средств массовой коммуникации для выявления состояния общественного сознания, изучения его динамики, когнитивного моделирования мышления политических субъектов (как отдельных политиков, так и целых партий и общественных движений). Политические метафоры оказались очень удобным объектом лингвистического мониторинга из-за своего уникального статуса – близости к сфере мышления и сознания. В ряде работ было показано, что характер использования политиком (шире – любым политическим субъектом) тех или иных метафорических моделей указывает на способ политического мышления и в определенной степени может использоваться в прогнозировании процессов принятия решений [Баранов, Казакевич 1991]. Кроме того, высказывались гипотезы о связи метафор с кризисным состоянием сознания, с проблемной ситуацией и с поиском решений проблемы. На это прямо указывает когнитивная теория метафоры, согласно которой, метафорическое осмысление действительности позволяет сформировать множество альтернатив разрешения проблемной ситуации. Лапидарно эту идею можно было бы пояснить так. В начале перестройки в публицистике и речах политиков различного калибра широко использовался такой прием построения статьи или выступления, который позволял сравнивать начавшиеся преобразования в СССР как движение корабля по морю, как полет самолета в воздухе (типа Самолет взлетел, но не знает, куда сесть/где посадочная площадка), с перестройкой строения (дома, сарая – Дядя Миша перестраивал сарай и пр.) и т.п. Понятно, что при интерпретации процесса перестройки как ДВИЖЕНИЯ ТРАНСПОРТНОГО СРЕДСТВА в сферу внимания попадают такие следствия из метафоры: выбор курса/направления движения, скорость передвижения, состав команды корабля, летчики самолета. При этом выводится из рассмотрения возможность изменения самого транспортного средства, его модификации. Следствия последнего типа, наоборот, характерны для метафоры перестройки как СТРОЕНИЯ. Иными словами, выбор метафорической модели навязывает, формирует набор альтернатив разрешения проблемной ситуации. Во вводной статье к «Словарю русских политических метафор» отмечается, что в период перестройки метафоричность политического дискурса существенно возросла и снизилась в постперестроечный период, однако никаких количественных данных не приводится [Баранов, Караулов 1994]. Между тем высказанная гипотеза, вполне правдоподобная с точки зрения когнитивной теории метафоры, требует практической проверки. Именно это и было задачей эксперимента, который описывается ниже. в начало статьи << >> в начало 2. ПОЛИТИЧЕСКИЕ МЕТАФОРЫ КАК ПОКАЗАТЕЛИ КРИЗИСА 17 АВГУСТА 1998 г. Кризис 17 августа 1998 года оказал крайне отрицательное влияние как на политическое и экономическое состояние России, так и на общественное сознание. Естественно предположить, что если метафоры являются показателями кризисности состояния общественного сознания, то следы этого должны прослеживаться в пиках частоты употребления метафор в текстах средств массовой информации. Для проверки данной гипотезы был проведен лингво-статистический эксперимент. В качестве источника данных для эксперимента была привлечена российская пресса за период с июня по сентябрь 1998 г. Спектр привлекаемых изданий был довольно широк – от крайне левых до либеральных: «Правда» (издание левой ориентации), «Завтра» (крайне левый еженедельник националистического толка), «Известия» (центристское издание), «Сегодня», еженедельники «Итоги», «Эксперт» и «Коммерсант-Власть». Отбор материала был ограничен аналитическими статьями, а также крупными и средними статьями обзорного характера. Привлекались и интервью с известными российскими политическими деятелями. Все анализируемые статьи относились исключительно к внутренней политике. Общий объем выборки составил порядка 750000 словоупотреблений. В эксперименте подсчитывалась относительная частота употребления метафор и параметр креативности (С), определявшейся по следующей формуле: C = 1w + 1,5n + 3s t 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 |
|
|
|
|
