1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7

IV

Развитие всяческих профессиональных организаций и тесно с ним связанное развитие профессионального образования составляет, бесспорно, одну из характернейших черт переживаемой нами эпохи.

Наука уже давно перестала развиваться «вдали от суетного света», теперь день ото дня разрастается ее, так сказать, повседневное значение, укрепляется ее светлая роль в темной и тяжелой практике людской жизни. В Западной Европе нет теперь, кажется, такой профессии, представители которой не сознавали бы этого громадного практического значения знания и соответственно с этим не стремились бы организовать широкое профессиональное образование.

В стороне от этого движения оставалась до самого последнего времени лишь та профессия, представители которой с наибольшим жаром и убежденностью проповедовали всю пользу профессионального образования. Говорим о братьях-писателях.

Проповедуя трудящимся слоям населения принцип «в единении сила», доказывая, что вне профессиональной организации и без профессионального образования нет путей для серьезного улучшения материального и морального положения, журналисты в это самое время являли собою пример удивительной разрозненности, удивительного отсутствия профессиональной сплоченности. Причиной ли тому характер литературного труда, затрагивающий такую интимную и щекотливую сторону, как убеждения, и тем самым мешающий работникам пера – мы совсем оставляем здесь и ниже в стороне разбойников пера – сорганизоваться в профессиональный союз, в котором были бы замирены все внутренние разногласия и вся освобожденная этим энергия была бы устремлена на борьбу с эксплуататорами литературного поприща и на подъем умственного и материального уровня пишущей братии, или же сказался здесь тот факт, что люди интересов вообще легче организуются, чем люди убеждений. По той или иной причине это происходит, а журналисты представляют наименее организованную профессию. Что умственный ценз в особенности мелкой газетной братии оставляет желать очень и очень многого, об этом едва ли станет спорить всякий мало-мальски знакомый с действительностью газетного дела. Немецкий император Вильгельм заметил как-то, что журналисты рекрутируются из выгнанных гимназистов, а Бисмарк указал на еще одну категорию людей, поставляющих кадры журналистов, – это люди, которым не повезло в избранной ими профессии, и, оставшись без дела, они и взялись за журналистику. Эти раздраженные замечания Вильгельма и Бисмарка, конечно, несправедливо было бы принять во всем их объеме, но за всем тем приходится сознаться, что среди современных работников журналов и, в особенности, газет не мало людей принадлежат и к первой, и ко второй категории, т.е. не мало людей, вступающих на «оный путь, журнальный путь» с самым элементарным образованием, легким «научным» багажом, состоящим из умения читать и писать (сплошь и рядом безграмотно), да вдобавок еще из элементарных письменных принадлежностей. Не говорим уже о полном отсутствии специальной, профессиональной подготовки для журналистской деятельности.

В последнее время на Западе очень много говорят о насущной необходимости поднятия образовательного уровня журналистов. И насущность этого подъема растет вместе с ростом социального значения и ответственности великой шестой державы – державы печатного слова. Но если теперь почти никто не оспаривает необходимость подъема общего образования журналистов, то вопрос о необходимости и даже желательности профессионального, специального образования журналистов вызывает до сих пор сильнейшие разногласия и число решительных противников идеи профессионального образования для журналистов значительно превышает число ее сторонников. Последней апелляционной инстанцией в этом споре является практика, опыт, в настоящее время зарегистровавший уже не одну попытку организации профессионального образования для журналистов. К этим-то практическим попыткам мы и обратимся теперь, а познакомившись с ними, мы затем уже попытаемся выяснить вопрос, насколько для журналистов нужно и возможно профессиональное образование.

Профессиональные школы журнализма существуют в настоящее время в двояком виде – или как особые курсы журналистики при одном из существующих факультетов, или же в виде совершенно самостоятельных «высших школ журналистики». Сначала были устроены первого рода курсы, причем первые курсы появились в Америке, при университетах в Чикаго, Филадельфии и Колумбии. Здесь курсы журналистики читались в виде особого курса при юридическом факультете. Таким образом, на первых порах развития дела профессионального журналистского образования к программе юридического факультета был присоединен курс журналистики, прослушав который юристы получали кое-какую профессиональную подготовку на тот случай, если пойдут в журналистику. Подготовка эта была очень скудна.

Факультет давал недурное общее образование, значительно более разностороннее, чем включенное в обычные программы юридических факультетов, но профессиональная подготовка для журналистской деятельности была поставлена в нем, повторяю, весьма скудно.

Но на сказанном дело не остановилось, и курсы журнализма стали быстро развиваться в Америке. В скором времени при университете в Филадельфии профессором Джонсоном были основаны превосходно организованные курсы журналистики, дававшие своим слушателям очень хорошую профессиональную подготовку. В программу этих курсов входили следующие предметы:

1) История периодической печати, в особенности в новейшее время. Сравнительное изучение газет различных стран. Усвоение основных принципов и обязанностей журналиста. Изучение организации объявлений, управления газетным делом и т.д.

2) Изучение законодательства о печати.

3) Практические занятия по составлению репортерских отчетов и рецензий. Выработка умения сжато и ярко излагать.

4) Практические занятия по составлению хроник, художественной и литературной критики, журнальных статей и т.д.

Курс рассчитан на четыре года, причем для всех слушателей обязательны посещения целого ряда других общеобразовательных лекций по истории, литературе и т.д.

Как мы видим, курс профессора Джонсона преследует цель – дать достаточное профессиональное, а не только общее образование для будущих деятелей журналистики.

Из Америки идея профессионального образования журналистов перенеслась в Европу, и теперь во всех странах Европы организованы или курсы журнализма при университете, или же отдельные «высшие школы журналистики». Из курсов журнализма, читаемых при университетах, прежде всего должны быть отмечены превосходные курсы, читаемые при Гейдельбергском университете профессором Кохом. Профессор Кох читает свои курсы для студентов всех факультетов, на его лекции записываются и юристы, и филологи, и философы, рассчитывающие впоследствии избрать деятельность журналиста или же просто интересующиеся современной постановкой газетного дела. Курсы профессора Коха распадаются на две части – практическую и теоретическую. В теоретическом курсе профессор Кох знакомит своих слушателей с историей периодической печати в различных странах и в особенности в Германии, с отношением, которое занимает журналистика к литературе, искусству и политике. Изучается при этом законодательство о печати в различных странах, организация корреспондентских бюро и телеграфных агентств, и наконец, слушатели подробно знакомятся с обычным содержанием газетного номера и его составлением, с организацией печатания объявлений и т.д.

Но главное значение лекций профессора Коха в их практической части. Профессор, сам состоящий редактором одной немецкой газеты, старается ввести своих учеников, так сказать, в мастерскую газетного дела и на практике ознакомить их со всей сложной работой газетного механизма. С этой целью профессор Кох постоянно посещает со своими учениками редакции и типографии различных газет и внимательно прослеживает с ними весь процесс изготовления газетного номера с самого начала до самого конца. Благодаря подобной постановке дела, слушатели профессора Коха получают хорошую не только теоретическую, но и практическую профессиональную подготовку. С целью улучшить эту подготовку профессор Кох организовал, так сказать, журналистские экстемпоралии[16]. При практических занятиях профессор Кох задает своим слушателям составление телеграмм, отчетов, рассуждений по поводу тех или иных событий общественной и политической жизни. Благодаря этому, слушатели развивают у себя столь необходимый для журналиста навык быстро и в литературной форме откликаться на злобы дня. Наряду с этими экстемпоралиями существуют еще домашние письменные работы. Работы эти раздаются по понедельникам и должны быть представлены в пятницу. Предметом работ являются фельетоны и передовые статьи по самым различным, преимущественно злободневным вопросам. Наиболее интересные работы прочитываются вслух, вызывая оживленные дебаты.

Курсы профессора Коха благодаря очерченной выше превосходной организации пользуются очень большим успехом: число слушателей доходит до 150, среди которых несколько женщин. В настоящее время некоторые из бывших слушателей Коха уже сделались деятельными работниками немецкой прессы, иные из них даже заняли редакторские места.

Мы познакомились теперь в общих чертах с постановкой курсов журнализма при университетах, нам остается теперь сказать несколько слов об отдельных специальных школах журналистики.

Подобные «высшие школы журналистики» существуют в Берлине, Париже, Лондоне и других столицах.

Берлинская «Journalisten Hochschule»[17]находится под руководством редактора немецкого журнала «Die Kritik» – Рихарда Вреде. Курс учения рассчитан на 2 года, в программу его входят следующие предметы:

1) История и техника газетного дела.

2) Законодательство о печати.

Кроме того, читаются «privatim»[18] еще несколько курсов по более общим предметам – истории, литературе и т.д. Главный центр преподавания перенесен на практические курсы, где внимательно проходится, путем частых упражнений, составление передовых статей, рецензий, отчетов, вырабатывается живой и сжатый стиль, вырабатывается умение быстро схватить и популярно изложить суть данного животрепещущего вопроса.

На тех же основах организована «школа журнализма» в Париже при «высшей школе социальных наук». В парижской школе журнализма лекторами состоят такие крупные ученые, как известный историк Сеньобос, а в практических занятиях принимают участие видные журналисты и среди них один из редакторов крупнейшей французской газеты – «Temps».

Несмотря на то что, как мы видели, школы и курсы журнализма существуют уже лет десять и что они привлекают все большее число слушателей, несмотря на то, что теперь уже не один десяток лиц, прошедших эти школы, вступил в качестве деятельного и заметного работника на журнальное поприще, несмотря на все это, очень многие журналисты и по сей час еще усердно доказывают полную бесплодность и даже вредность профессионального образования для журналистов. Русский читатель имел недавно случай выслушать все эти усердные доказательства по поводу возникшего среди московских журналистов проекта учредить у нас в Москве высшую школу журналистики. Русская печать, за очень немногими исключениями, отнеслась к этому проекту отрицательно и старательно высмеивала его. А между тем нам думается, что десятилетняя практика западноевропейских высших школ журнализма, да и, так сказать, теоретические соображения потребовали бы отнестись к делу организации профессионального журналистского образования несколько посерьезнее. Не надо только думать, как, очевидно по отсутствию времени для обдумывания, подумали иные наши публицисты, что дело идет здесь о фабрикации журналистов, об искусстве превратить в блестящего журналиста всякого косноязычного господина, поступающего в школу журналистики. Такой непосильной и неисполнимой задачи школы журнализма на себя не берут, цель их гораздо скромнее – они стремятся не фабриковать журналистов, а развивать уже имеющиеся налицо способности к журналистской деятельности и выпускать людей на журналистское поприще, уже обладающими известными техническими навыками и известным объемом профессионального образования.

Рихард Вреде, директор берлинской школы журналистов, замечает по этому поводу в статье, помещенной в «Настольном словаре журналистики» («Handbuch der Journalistik»): «Конечно, чтобы быть журналистом, нужно дарование, но наряду с ним необходим и технический навык. Необходимо, чтобы журналист умел управлять своим талантом». Автор справедливо замечает далее, что ведь никому не приходит в голову сомневаться в пользе профессиональной подготовки для скульптора, художника, музыканта. Конечно, для того чтобы быть художником, нужен раньше и, прежде всего талант, но разве же наличность таланта исключает необходимость долгой и упорной подготовки, разве самому талантливому, самому гениальному художнику не нужны годы профессиональной подготовки, чтобы овладеть техникой своего труда? Конечно, по всему своему характеру журналистика не требует такой долгой и сложной подготовки, как художество и музыка, конечно, техника, нужная журналисту, гораздо проще и легче, чем техника, которою должен владеть музыкант и художник, но ведь все-таки техника эта как-никак существует, и овладеть ею журналисту надо. Для того чтобы быть хорошим журналистом, сплошь и рядом оказывается недостаточной наличность способностей и письменных принадлежностей. Мы знаем многих талантливых людей, у которых есть, что сказать читателю, но которые не умеют этого сказать, исключительно по непривычке выражать свои мнения. Такие люди, выступая на литературное поприще, терпят обескураживающие неудачи часто только благодаря невыработанности своей техники, благодаря неумению, по отсутствию упражнения, письменно, в той форме, какая подходит к данному предмету, выражать свои мысли.

Теперешнему журналисту приходится вырабатывать все практические навыки, необходимые для журналиста, так сказать, ощупью, кусками, среди поспешной работы, профессиональная же подготовка призвана дать ему эти навыки в более систематическом виде, позволить ему изучить их прежде, чем он вступит на и без того тяжелый, требующий много силы и выдержки, путь журналиста. Кроме этой технической задачи, профессиональное образование призвано выполнить и более широкую и общую задачу – поднять образовательный ценз журналистов.

Если профессиональные школы журналистики и не в состоянии значительно поднять общий уровень образования журналистов, то они могут, по крайней мере, дать своим ученикам знание того круга предметов, в котором, по самому роду литературного труда, приходится вращаться журналисту. И мы видим, что школы журнализма вводят в свою программу лекции по истории, истории литературы, искусству, по правоведению и т.д.

Мне думается, что приведенные строки уже достаточно выяснили скромную, но плодотворную роль профессионального образования для журналистов. Приходится, в виду непрекращающихся недоразумений, паки и паки твердить, что школы журнализма отнюдь не претендуют или, по крайней мере, не должны претендовать на роль питомников для искусственного разведения журналистов, что они отнюдь не собираются превращать в талантливых журналистов людей, у которых по отношению к журналистике лишь охота смертная, да участь горькая. Вся цель этих школ может заключаться лишь в том, чтобы дать людям, обладающим призванием к журналистике, теоретическую и практическую профессиональную подготовку для более успешного выполнения своей журналистской работы.

К сожалению, в последнее время, в особенности в Англии, проявилось стремление превратить школы журнализма в государственные факультеты, где был бы установлен государственный экзамен с выдачею диплома на звание журналиста. Этим путем некоторые английские журналисты рассчитывают поднять образовательный ценз журналистов, искусственно загородив доступ на литературное поприще всем недипломированным журналистам. Против подобных поползновений школ журнализма должен горячо протестовать всякий кровный журналист, ибо подобного рода стремление означает покушение – к счастью, с негодными средствами, выражаясь языком юристов, – на свободу журнальной профессии, означает попытку внести в великую республику слова дух чиновничества и карьеризма и оказать давление государства на свободную мысль журналиста. Известный немецкий популяризатор Бельше, приветствуя в общем идею основания школ или, как он выражается, свободных университетов журнализма, однако, горячо протестует против установления государственных экзаменов и государственных дипломов на звание журналиста, он справедливо замечает, что этим будет нанесен тяжелый удар свободе журналистской деятельности. Подобное поднятие образовательного уровня журналистов, справедливо замечает Бельше, встретит, конечно, дружный протест всех, кому дорога свобода и независимость работников пера[19].

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7