1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11

Разного ранга представители администрации США устраивали многочисленные пресс-конференции, в ходе которых развивали оценки, кратко сформулированные президентом Бушем. «Во время кризиса телевидение – не только средство, транслирующее информацию. Это также сцена, на которой интерпретируются ключевые акты политики, сцена, которая использует ответственных лиц правительства для общения с протагонистами и их избирателями», – отмечал профессор Э. Кляйненберг. Но гораздо труднее объяснить его же свидетельство: «... спустя неделю после атаки американцы, которые хотя все и видели, но по-прежнему не понимали даже мелочей в событии, только что перевернувшем их жизнь»[6].

Предваряя развитие событий, телеканалы начинали использовать новый прием. В течение многих дней они делили экран на две части, совмещая показ наиболее зловеще сенсационных сцен теракта с беспрерывной подачей устной и визуальной информации. Большинство сетей сопровождали при этом видеоряд подпечаткой текста новостей бегущей строкой: «Антиамериканское настроение завоевывает почву у радикальных исламистов», «Европейцы соблюдают три минуты молчания», «Уолмарт продал более 300 тысяч американских флагов, начиная со вторника», «Пауэлл: Со странами, которые скрывают террористов, будут обходиться как с террористами» и т.д.

Вскоре тон заявлений меняется: нет ни страха, ни сомнения. Есть одержимость в достойном военном – и никаком ином – ответе неизвестному противнику. Журналисты и официальные лица настаивают на необходимости единства. «Когда 15 сентября президент Буш заявил: «Война была объявлена Америке, и мы ответим соответственно», – телевидение уже подготовило к такому решению общественное мнение. По результатам его опроса, проведенного «Нью-Йорк Таймс» 13 и 14 сентября 2001 года, «67 процентов американцев», по утверждению газеты, положительно ответили на вопрос: «Должны ли США принять военные меры против инициаторов атак, если даже это означает, что тысячи невинных гражданских лиц могут быть убиты?» Большинство опрошенных ответили «да» войне, будучи уверены, что жертвы ее окажутся в лагере противника США, но за их пределами, неважно где! Довольно быстро телевидение поменяло сострадательный характер освещения теракта на бездушный, мстительный, реваншистский, агрессивный»[7].

Нагнетание напряженности сплотило нацию вокруг «не очень чисто избранного президента». Постоянно поддерживаемый страх способствует объединению на относительно долгий срок. Наличие внешнего врага надежнее всего гарантирует постоянство страха и национального единства. Мир поделен на «своих» и «чужих», на «добрых» и «злых». «Злые» будут жестоко наказаны военной мощью «добрых». Иначе нельзя – такова воля общественного мнения! 534 члена конгресса США из 535 в торжественной обстановке поразительного единодушия (не без оснований напомнившей некоторым телезрителям атмосферу съездов КПСС, правда, в другом интерьере, с другой символикой) голосуют за военное решение конфликта.

Телевидение не утруждает себя разъяснением американцам такой существенной «детали», что впервые США объявляют войну, но не государству, а террористической сети, что эта война может быть затяжной, иметь не один театр военных действий, со всеми вытекающими из этих обстоятельств последствиями для рядовых граждан. Впрочем, конфронтационная телевизионная риторика с преобладающей апологией американского триумфализма исключает для телезрителя всякую возможность получения не только знания, но даже представления о реальном положении вещей в их причинно-следственных связях. Такой характер телевизионной риторики исключает также и малейшую возможность национального и международного диалога»[8].

Конечно, в такой обстановке трагедия 11 сентября 2001 года не могла разбудить гуманистического сознания американцев. И когда грянула «странная» американо-иракская война, общественное мнение США к ней было вполне готово.

Американская организация «Честность и точность репортажа» (FAIR) очень большую долю своего труда направляет на разоблачение «клишированности», лицемерия, «двойных стандартов» СМИ в Соединенных Штатах. От ее внимания не ускользают ни военная истерия, ни проблема «обедненного урана», не получившего адекватного освещения в США, ни однобокость в американских комментариях по поводу развертывания ПРО, ни многое другое. Помимо отслеживания в прессе информационных «белых пятен» или, наоборот, растиражированных ложных клише; кроме составления документированных комментариев, нередко опирающихся на материалы западноевропейской прессы, «Честность и точность репортажа» знаменита своими своеобразными общественными акциями. Выявляя очередные подлоги, клевету или несуразности в американских СМИ – причем именно не случайных, но самых типических – эта организация становится инициатором акций массовой рассылки писем в редакции со стандартными вопросами: «А разве это так?», «Почему концы с концами не сходятся?» – и многих их модификаций.

Приведем схожие примеры с сепаратизмом. 24 июня 1999 года «Нью-Йорк таймс» в репортаже о суде над Абдулахом Оджаланом дает следующую предысторию событий: «Война Оджалана привела к гибели 30 тыс. жизней и сделала его объектом ожесточенной ненависти. Она же превратила его в героическую фигуру для многих курдов, живущих на юго-востоке Турции». Сказанное интересно сравнить с описанием другого конфликта в той же газете от 27 марта того же года: «Сербская кампания против этнических албанцев в прошлом году привела к 2 тыс. убитых и к тому, что сотни тысяч косоваров были изгнаны из своих домов». Парадоксальным образом в первом случае виноватыми оказались те, кто стремится отделиться, во втором – от кого отделяются. Но и степень, и соразмерность насилия не служит критерием в оценках «Нью-Йорк таймс». Приводимое «FAIR» сравнение из публикаций одного и того же издания и сходных дат красноречиво доказывает это. «Акция» заключалась в посылке письма господину Эндрю Розенталю, директору международного отдела «Нью-Йорк таймс», с просьбой применять единые стандарты к сходным ситуациям. Или дать ответ о принципиальном различии курдской и косовской ситуаций, которое вызывает столь зеркально противоположное к ним отношение. Летопись подобных акций (иногда организация получает достаточно внятные ответы) могла бы стать самым лучшим доказательством, что плюрализм мнений в США, конечно, есть (и это доказывают сами акции), но эта материя имеет малое отношение к тому, с чем сталкиваются американцы в своем большинстве.

Подчас именно полное молчание оказывается красноречивее любой дезинформации или недобросовестной интерпретации. В начале марта 2001 года во время официальной встречи с американским госсекретарем Колином Пауэллом руководители Европейского Союза Анна Линдт, Кристофер Паттен и Хавьер Солана настояли на включении в повестку обсуждения проблемы смертных приговоров в США. Это обстоятельство тем более актуально, что в конце прошлого года было принято дополнение к Хартии прав и свобод Европейского Союза, запрещающее экстрадицию преступников в страны, где существует смертная казнь. Показательна реакция Джеффри Гедмина, ведущего сотрудника республиканского «мозгового центра»: «Странно, что внутреннее американское дело стало столь значительным предметом внешнеполитических переговоров. Это – дубина, которой бьют Америку, это – проявление евронационализма. Нам как бы говорят – вы сверхдержава, зато мы намного превосходим вас морально». Удивительно здесь не только полная идентичность аргументов и интонаций былой реакции на подобные события в Советском Союзе или нынешнем Китае или Ираке, но и почти тотальное замалчивание очевидно немаловажной темы в американских СМИ.

Для граждан нашей страны наиболее ощутимы «двойные стандарты» Запада по отношению к России. Тема это поистине неисчерпаема. Приведем очевидный пример. Когда азиатский кризис напугал инвесторов и заставил их убежать с бразильского рынка, в результате чего рухнул реал, обозреватели назвали это ухабом на дороге. Когда азиатский кризис напугал инвесторов и заставил их убежать с российского рынка, в результате чего рухнул рубль, обозреватели заявили, что этот кризис свидетельствует о провале либеральных экономических реформ в России. Вряд ли стоит удивляться тому, что многие россияне считают, что Запад пользуется двойными стандартами. Американские политики и СМИ в наибольшей степени подвержены воздействию определенных «клише» в отношении России как в связи с «мессианской» самоуверенностью единственной сверхдержавы, так и по причине территориальной удаленности от нашей страны.

Базирующийся в Нью-Йорке авторитетный «Комитет по защите журналистов» сообщает, что в Соединенных Штатах «основное беспокойство» у него продолжает вызывать ситуация в области «безопасности журналистов-иммигрантов и случаи убийства журналистов по причинам, прямо связанным с их профессией». По данным Комитета, с момента широко освещавшегося убийства в 1976 году репортера газеты «Аризона Рипаблик» Дона Боллеса по меньшей мере 11 журналистов были убиты в Соединенных Штатах по причине их работы. Комитет сообщает также, что большинство из этих случаев получили мало или вообще никакого внимания в прессе США и что из 11 случаев убийства журналистов нераскрытыми остаются 7. Из 11 убийств 10 были убийствами журналистов-иммигрантов, работавших в СМИ на языках национальных меньшинств (5 убитых были американцами вьетнамского происхождения).

Характеризуя отношение властей к раскрытию убийств этих журналистов, «Комитет по защите журналистов» указывает, что были проведены ограниченные расследования силами местной полиции с минимальным содействием со стороны федеральных правоохранительных органов, несмотря на то что по ряду дел были весомые признаки преступных заговоров межштатовского и даже международного уровня. «Комитет защиты журналистов» признает, что приводимые им данные могут быть неполными, так как он «не следит систематически» за проблемами, с которыми сталкиваются журналисты в США и других странах с развитой демократией, концентрируя свои усилия главным образом на государствах в остальных частях света.

Вот один из подобных случаев. В ночь на 18 октября 2000 года у своего дома был застрелен Джеймс Эдвард Ричардс – редактор Интернет-обозрения «Нейгборхуд ньюс» («Соседские новости»). Его издание освещало новости, в том числе криминальные, в городке Оквуде, пригороде Венеции в Калифорнии. Ричардс был также многолетним активным участником самоуправления в своем квартале. Член городского совета Руфь Галантер прямо сказала местной прессе, что по ее мнению, данное покушение «носит откровенно заказной» характер, поскольку у Ричардса, как у журналиста и общественника, было немало недоброжелателей. Офицеры полиции Лос-Анжелесского департамента заявляют, что у них нет подозреваемых и предположений о мотивах данного преступления.

Не менее авторитетная американская организация «Репортерский комитет за свободу прессы» сообщает, что во время демонстраций протеста в Филадельфии в июле 2000 года и в Лос-Анджелесе в августе, где проходили предвыборные съезды Республиканской и Демократической партий США, силы правопорядка и полиции превысили свои полномочия, в результате чего несколько журналистов были избиты и даже попали в тюрьму, несмотря на имевшиеся у них все необходимые аккредитации и разрешения для работы. Фотограф журнала «Ю. Эс. ньюс энд Уорлд рипорт» Стефан Заклин, подтверждает, что во время освещения Республиканского съезда в Филадельфии он был положен полицейскими на асфальт, на его руках были застегнуты наручники, и он был арестован в тот момент, когда фотографировал арест полицией участников акций протеста. После этого, несмотря на наличие у него журналистского удостоверения, он был доставлен в полицейский участок. Корреспондент агентства Рейтер Марк Эган сообщает в этой связи, что был задержан полицейскими и провел пять часов в тюрьме, прежде чем был выпущен. По его словам, никакие извинения ему не были принесены и на протяжении двух или трех дней после этого инцидента он «подвергался нажиму со стороны полиции», звонившей ему по три-четыре раза в день, интересуясь его журналистскими блокнотами и данными о том, что может произойти в Филадельфии или Лос-Анджелесе. В Лос-Анджелесе были арестованы также корреспондент газеты «Чикаго трибюн» Флинн Макробертс и корреспондент агентства Ассошэйтед пресс Брайан Бланд. Корреспондентка газеты «Хьюстон кроникл» Лайза Тичи сообщила, что получила травму, когда полицейский в Лос-Анжелесе толкнул ее на бетонную баррикаду. «Американский союз гражданских свобод» возбудил судебный иск от лица семи пострадавших журналистов. В иске, где говорится о преднамеренной стрельбе резиновыми пулями по журналистам, сообщается, например, что фотограф-«фрилансер» Ал Креспо снимал демонстрацию протеста, и в тот момент полицейский три раза прицельно выстрелил в него, в том числе в голову. Телевизионный оператор Кевин Граф получил 10 резиновых пуль, в том числе 3 в голову. Фотожурналистка Ребека Родригес была вынуждена обратиться за медицинской помощью для лечения трещины в кости лопатки, после того как полицейский ударил ее дубинкой по плечу.

Подобные эксцессы происходят не только во время мероприятий, имеющих общенациональный масштаб. 25 марта 2000 года Еррол Мэйтланд, продюсер и режиссер программы «Демократия сейчас», выходящей на Нью-Йоркском филиале радиосети «Пасифика», передавал репортаж с похорон Патрика Дорисмонда – американца гаитянского происхождения, застреленного полицейским за неделю до этого. Журналист вел передачу в прямом эфире по сотовому телефону. По окончании траурной службы в бруклинском храме Святого Креста Мэйтланд сообщил, что полицейские положили одну из участниц церемонии «лицом на пол». Когда он обратился к офицеру полиции за комментариями, четыре стража порядка сделали с ним то же самое. Затем журналист был доставлен в 72 полицейский участок по обвинению в хулиганстве. Хотя Мэйтланд испытывал острую боль в грудной клетке, плече, спине, коленях и голове, и его дыхание было затруднено, до вечера того же дня врач не был к нему допущен. Только после вмешательства адвоката журналист был доставлен в отделение интенсивной сердечной терапии госпиталя Кинге Каунти. Мэтланд смог выписаться из больницы лишь по прошествии 11 дней и выйти на работу лишь в декабре, причем по облегченному графику, – настолько серьезны оказались травмы, полученные им 25 марта.

Приведенные факты служат примером по меньшей мере непростых отношений прессы и правоохранительных органов. «Национальная конференция адвокатов и представителей прессы» США сообщает о том, что в целом ряде случаев последние чинят препятствия журналистам, освещающим работу судов или конкретные судебные слушания. Действия полиции, например, могут не соответствовать законам того или иного штата об открытости источников информации. Ограничение доступа к информации – не единственная претензия американской прессы к правоохранительным органам. С 1992 года действует правило, согласно которому с разрешения Генерального прокурора США агенты ФБР могут действовать под видом журналистов. «Общество профессиональных журналистов», «Американское общество редакторов газет», «Ассоциация директоров радио и телевизионных новостей», «Национальная федерация журналисток» подвергли резкой критике данное распоряжение и обратились к директору ФБР с требованием запретить агентам «изображать журналистов». Эти организации заявили, что «когда официальные лица маскируются под прессу, общественность менее охотно с ней сотрудничает, что приводит к трудностям в сборе новостей и подрывает независимую роль новостных СМИ».

Как видим, условия для работы репортеров могут быть весьма непростыми.

Когда речь заходит об освещении политической тематики в американских средствах массовой информации, то возникает некоторая сложность: как, скажем, отличить освещение работы правительства от политики, потому что вся работа правительства – политика. Более того, любой вопрос, касающийся политической власти, есть вопрос политический.

При освещении политической проблематики американские журналисты до сих пор полагаются на сведения, добываемые коллегами. Как правило, первый материал появляется в какой-либо ведущей американской газете или информационных агентствах; затем тема «раскручивается» более мелкими газетами. Различные кампании зачастую начинаются в специализированной («нишевой») прессе, затем подхватываются иными изданиями.

Скандал с Клинтоном, например, начался так. О «шалостях» Клинтона многие журналисты знали, но никто не решался начать кампанию. В тех же грехах был заподозрен и Буш-старший, но пресса посчитала, что это его личное дело. С Клинтоном все обстояло несколько иначе. Когда он был губернатором Арканзаса, его некоторые любовные истории попали в местные газеты. На них начали ссылаться; эстафета была подхвачена. Как известно, кампания была доведена до логического конца.

Конечно, у властей есть определенные возможности для управления прессой. Пиармены это делать умеют. У каждого из них всегда под рукой сетки вещания, графики выхода газет и т.п. Они стремятся своевременно выдвинуть событийный повод для сообщения нужной информации. Основная нацеленность любой внутриполитической кампании – на использование возможностей телевидения. Политические деятели обучены своими имиджмейкерами таким образом, что перед камерой отвечают на вопросы не более 10–15 секунд. Этого недостаточно для газетной публикации, поэтому журналистам-газетчикам приходится самим добывать информацию или обращаться к штатным пиарменам из команды нужного политического деятеля.

Если говорить об избирательной кампании, то интерес читателей, зрителей и слушателей проявляется только во время «горячих» выборов, когда осталось два кандидата на место. Наметился парадокс: в региональной прессе все больше внимания уделяется политическим кампаниям, в то время как крупные газеты и информационные агентства все меньше и меньше этим занимаются.

В последнее время ЮПИ слабо справляется со своими обязанностями на информационном рынке внутри страны. Вся нагрузка ложится на АП, причем региональные издания базируются в основном на информации, предоставляемой АП, добавляя свои региональные новости.

При освещении политической тематики американские журналисты все чаще используют специализированные издания, в том числе и по узким политическим вопросам. Довольно часто это общеполитические или специализированные журналы.

С политической информацией теснейшим образом связана информация экономическая. И не только потому, что крупные корпорации лоббируют свои интересы в конгрессе и стараются «протолкнуть» важные для себя законопроекты. Дело значительно сложнее: в конечном итоге политика является надстройкой над экономикой, хотя и обладает известной самостоятельностью.

Проблемы экономики можно рассматривать с двух точек зрения: с точки зрения корпораций и с точки зрения потребителей. «Основное занятие в США – делать деньги. С начала строительства американского государства это было краеугольным камнем», – отмечает Герберт Терри[9].

В 1970–1980 годы бизнес стал активно влиять на все сферы жизни общества, в том числе и на культуру. Короче говоря, утилитарное значение бизнеса уже изжило себя. К приходу к власти президента Рональда Рейгана в прессе акцент с борьбы за права человека переместился на бизнес, что не всегда вызывало понимание общества. Сейчас все интересы общества сфокусированы на бизнесе, в том числе и внешнеполитические. Это, естественно, нашло свое отражение и в журналистике.

В 1960 годы возникло движение потребителей. Появилось множество журналов и бюллетеней, критиковавших фирмы с точки зрения потребителей. В конечном счете, это самым лучшим образом сказалось на качестве товаров.

В последние 20 лет американская журналистика развивалась в направлении углубленного изучения сферы бизнеса, причем в тесной увязке с социальными проблемами. В этом плане интересны следующие направления журналистского поиска:

§         как расходуются средства для обеспечения начального уровня социального обеспечения за счет общественных отчислений;

§         как осуществляется инвестирование гражданами своих средств в фирму, на которой они работают; в банк, в пенсионный фонд;

§         поскольку существующая система социального обеспечения работает плохо, конгресс предложил законы, управляющие этим процессом. Пресса взяла во внимание такое направление: компании должны объяснить, куда они инвестируют, например, деньги будущих пенсионеров.

Если говорить об экономической тематике, то престижные газеты (особенно бизнес-издания) прежде всего публикуют информацию о движении акций. Эти публикации нацелены на бизнесменов, но журналисты не забывают и о тех, кто может сделать свои небольшие частные вложения. Это особенно характерно для «Нью-Йорк таймс». При рассмотрении вопросов экономического характера приоритет отдается политическим новостям. Как правило, отдельные журналисты специализируются на избранных секторах экономики.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11