Социология журналистики. РАЗДЕЛ II действительности социальной через

Среди перечисленных в названии раздела понятий первое по значимости место, конечно, отдадим журналистскому тексту. Потому что для творческих сотрудников газет, телевидения, радио в самой идее журналистского текста заключено очень многое, быть может, все – смысл профессионального бытия, порядок деятельности, место и роль журналистики в обществе.

Сказанное можно было бы рассматривать в качестве знака профессионального эгоизма журналистов, тем более что первичность социальной действительности по отношению к журналистскому тексту в каких-либо доказательствах не нуждается. Но в то же время нельзя не учесть некоторые соображения, позволяющие ставить под вопрос даже незыблемый порядок вещей.

w Во-первых, сегодня, как полагают многие ученые, человеческая цивилизация вплотную приблизилась к своему качественно новому состоянию – информационному обществу.

w Во-вторых, журналистика работает исключительно с информацией, более того, социально значимой информацией во всех ее смысловых проявлениях – от фиксации факта до его чувственного отображения, от рационального суждения интеллектуала до аффективных кликов толпы, от кропотливого поиска значимых составляющих действительности до их массового тиражирования по каналам СМИ и т.д.

w В условиях невиданного ранее наращивания номенклатуры функционирующей информации и ее объемов, что качественно изменяет характер производства и потребления продукции СМИ, журналистский текст, в-третьих, все более приобретает свойства гипертекста. А это значит, что в дополнение к хорошо известному – быть отражением социальной действительности, он становится заметной частью той же действительности, более конкретно – поставленного на конвейер массового духовного производства.

Поэтому допустимо, по крайней мере в пределах обозначенной проблематики, журналистский текст и социальную действительность рассматривать не на уровне их соподчинения, а в плоскости сложного сопоставления двух объективных социальных реальностей. Они начинают воздействовать одна на другую за счет включения в процесс своего взаимодействия субъективного фактора – журналиста как творческого индивида, призванного познавать, отражать и преобразовывать данную нам в ощущениях социальную действительность.

При этом под социальной действительностью понимается все межличностное, т.е. связанное с совместной жизнью людей, формами их общения, что реально существует и развивается, несет собственную сущность и закономерность в самом себе, а также содержит в себе результаты своего собственного действия и развития. Такой социальной действительностью является объективная социальная реальность во всей ее конкретности[1]. Познание в целом выступает как общественно-исторический процесс творческой деятельности людей, формирующий их знания, на основе которых возникают цели и мотивы человеческих действий[2].

В журналистике познание, кроме общих свойств, обладает некоторыми специфическими. Это профессиональное познавание объекта журналистского внимания; изучение предметной области своей деятельности, это постижение закономерностей поиска, отбора, интерпретации социально значимой информации, формирующей представления членов общества о действительности.

Отставание в познании социального явления свойственно природе вещей: реальность изменчива и мгновенно не фиксируема. Информация всякий раз запаздывает, и когда все же доходит до наблюдателя, он оказывается в ситуации, которой свойственна неоднозначность ее интерпретации. Что-то противится предшествующему опыту наблюдателя, не понимается им или истолковывается в категориях прошлого.

Таким образом, адекватное познание явления может быть отодвинуто на неопределенное время. А журналистике как явлению общественной жизни в особой мере свойственна динамика, отчего процесс познания обретает дополнительную сложность. Следовательно, в процесс журналистского познания внедрен поиск соответствия содержания образов реальности самой существующей независимо от них реальности, т.е. отражение.

Наличие субъекта познания и отражения социальной действительности, творящего «вторую реальность», журналистский текст, указывает на функцию преобразования. Находясь в сложном взаимодействии с социальной действительностью, он в определенном смысле видоизменяет ее. Естественно, журналистский текст не может непосредственно изменять материальный аспект бытия, воздействие оказывается через сознание людей, через духовную сферу бытия, т.е. по своей природе оно опосредованное. «Вторая реальность», будучи порождением первой, становится субъектом действия.

Таковы парадигма и важнейшие понятия настоящего раздела.

Факт, противоречие и проблема в журналистском анализе действительности

Еще Ф. Энгельс говорил о том, что все побуждающее человека к деятельности должно обязательно пройти через его голову, отразиться в ней в виде мыслей, побуждений, чувств, проявлений воли – в виде «идеальных стремлений», которые действуют как «идеальные силы». Мысли, чувства, проявления воли в голове человека зарождаются как реакция на состояние окружающей его действительности. Следовательно, реальность должна быть познана самим индивидом или кем-либо еще, от кого человек может получить новое знание.

Психологи утверждают, что сегодня более 90% информации о мире человек получает из чужих рук, т.е. доля познания, основанного на личном опыте, неуклонно сокращается. Среди тех, кто несет людям знания о социальной реальности, особое место занимают журналисты. Благодаря техническим новациям в сфере массовой коммуникации, они вездесущи, всегда присутствуют в социальном общении. В особенности экран телевизора преподносит подавляющему большинству людей максимум легко и зачастую некритично усваиваемых ими сведений о прошлом, настоящем, возможном будущем мира.

Еще одна особенность современной реальности состоит в том, что тот же телевизор все чаще не просто исполняет функцию средства передачи информации, а становится ее источником[3]. Корреспондент наших дней в поисках новых сведений, переживаний, ощущений периодически обращается не только к самому главному источнику информации – социальной действительности, но и к журналистскому тексту. В этом ракурсе он становится подобен историку, каким его рассматривал Ю.М. Лотман. Текст всегда кем-то и с какой-то целью создан, событие предстает в нем в зашифрованном виде. Для историка факт не исходная точка, а результат дешифровки текста. Он сам создает факты, стремясь извлечь из текста внетекстовую реальность, из рассказа о событии – событие. Таким образом, с позиции передающего, факт – всегда результат выбора из массы окружающих событий события, имеющего, по его представлениям, значение[4].

Сегодня любой индивид основательно погружен во «вторую реальность». Его окружает журналистский текст, который в качестве информационной константы социальной действительности воздействует как на общественное сознание, так и на умонастроения каждого индивида. Возникающая при этом сложность описания взаимодействия социальной действительности и журналистского текста побуждает обратиться к достижениям семиотики. Исследование проблематики сквозь призму этой, сравнительно новой, научной дисциплины позволяет корректно проанализировать процесс журналистского познания действительности и особенности ее отражения в прессе.

Итак, в содержание журналистского текста объективно внедрены факты и события, через которые его автору явлена социальная действительность. Они имеют определенную форму в виде некоторых знаков и символов, которая как оболочка прежде всего и находится в фокусе внимания журналиста. Иными словами, через форму можно идти к раскрытию содержания факта. У. Эко выделил очень важное звено в процессе познания реальности, когда исследователь находится на полпути между представлением об идее факта и знанием его единичного проявления. Все, что известно о всеобщем, дается через следы, а след единичен. Поэтому полнейшее, совершеннейшее знание – проницание единичного[5].

То, что в журналистские тексты всегда вплетены различные символы и знаки, хорошо известно. Более того, журналистская продукция не окажется понятой массами, если не использует ту или иную систему знаков, стереотипизированных под восприятие аудитории. Здесь корни не просто шаблонов в журналистике, легко усваиваемых аудиторией, а истоки нетождественности содержания и значения для нее журналистского текста. В основе несхожести возникающих смыслов для журналиста и его читателя лежит неоднозначность толкования ими социальных фактов.

В социологии социальный факт – любой объект (событие или явление), так или иначе воздействующий на людей и их деятельность; массовые, социально типичные явления и процессы, которые подтверждаются многократным наблюдением и повторением. Чтобы понять сущность фактов, необходимо их научное описание и объяснение, т.е. перевод фактов с онтологического уровня на гносеологический. Полученное представление о социальном факте, его отражение путем описания, объяснения и теоретического осмысления называется социологическим фактом.

Журналист тоже имеет дело с социальными фактами и стремится отыскать в действительности устойчивые, носящие статистический характер явления. Однако этим журналистика не ограничивается. Известны примеры, когда корреспонденты находили в жизни такие социальные факты, которые были единственными в своем роде и только после обнародования в прессе начинали множиться. Но если в науке социальный факт после соответствующего исследования превращается в факт социологический, то в области функционирования СМИ в результате осмысления и публикации становится журналистским фактом. Обращаясь к сравнениям того же У. Эко, можно сказать, что и социолог, и журналист в начале исследования находятся одинаково на полпути между представлением об идее факта и знанием единичного факта, но далее их пути расходятся. Социолога дорога ведет через поиски множества сходных единичных следов к всеобщему понятию, журналиста – от собственного неведения и единичности следа – к описанию единичного факта, за которым, быть может, скрывается всеобщее. Другими словами, смысл творчества журналиста – в проницании единичного, без которого для него нет постижения всеобщего.

Социальная действительность в некотором смысле «защищается» от прочтения журналистом, а форма и содержание скрыты от понимания и фиксации. Открыты лишь знаки. Поэтому она и проступает в его восприятии через систему передаваемых знаков, которые выстраивает сам творческий работник СМИ.

Политик ищет успех в электоральной среде, давая интервью. В нем обозначает для аудитории систему своих политических воззрений словом, модуляцией голоса, мимикой, поскольку возможность обосновать их выпадает крайне редко: лишь кое-что можно аргументировать, все остальное – только «расцветить» флажками-символами.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26

Евгений