<<<     ΛΛΛ     >>>   

(1). О том, что кредиты коммерческих банков распределялись далеко не оптимально косвенным образом свидетельствуют следующие данные. К середине 1991 г. девять государственных коммерческих банков сосредоточили в своих руках 90% кредитных ресурсов. К началу 1992 г. 90% этих своих ресурсов они направляли на кредитование государственных предприятий, несмотря на то что частный сектор экономики уже бурно развивался. При этом семь из девяти банков испытывали серьезные трудности, связанные с низким качеством кредитования, что было неизбежно в ситуации значительного трансформационного спада, поразившего государственный сектор экономики. Казалось бы, банкиры должны увеличить долю кредитов, идущих в частный сектор. Однако частный сектор в это время явно испытывал нехватку заемных средств. Так, скажем, некоторые польские фермеры в 1991 г. брали кредит по номинальной ставке 85% годовых при том, что рост цен на сельскохозяйственную продукцию составлял лишь 25-35%. Иначе говоря, реальная процентная ставка составляла 50-60%, что становилось тяжелейшим бременем для частного аграрного сектора.
Зарубежные кредиты, направлявшиеся в польскую экономику, вообще не шли через государственные коммерческие банки, поскольку считалось, что эти структуры просто уводя деньги из перспективных секторов экономики, направляя их в традиционные сферы, которые в рыночных условиях не смогут дать соответствующую отдачу [508, с. 249-251].

379
На наш взгляд, критика Я. Виницкого в основном попадает в точку.
Но несмотря на определенную справедливость данных суждений можно все же согласиться с авторами, которые снисходительно относятся к тому, что осталось не сделанным у Бальцеровича. Как отмечал, скажем, Б. Слэи: "Ошибки в ходе реформ были неизбежны, так как невозможно всеведение. При сравнении с другими государствами, осуществляющими трансформацию своей экономики, мы можем видеть что суть возникающих в ходе этого процесса проблем - отнюдь не в ошибках польских либералов" [508, с. 242].
В ситуации, когда сразу множество государств осуществляло трансформацию своих экономических систем, двигаясь при этом зачастую по совершенно различным траекториям, Польша начала движение первой и добилась, пожалуй, наилучших результатов (во всяком случае к концу 90-х гг.). Уже это показывает, что имеющиеся трудности в основном носили объективный характер, и вряд ли какое-то иное правительство смогло бы справиться с указанными выше проблемами значительно лучше, чем с ними справилось правительство Мазовецкого.

ПОСЛЕ ШОКА

Можно констатировать, что полякам удалось в основном решить проблему инфляции, и это было важнейшим достижением реформаторов на первом этапе осуществления преобразований. Конечно, темп роста цен, сохранявшийся в 1990 г., был бы слишком велик для любой страны с развитой экономикой. Однако для страны, которая только переходила к нормальному рынку из состояния гиперинфляции и должна была приспосабливать свою структуру цен к принципиально новым условиям, иметь всего лишь 3-6% инфляции в месяц было не так уж плохо.
Трудно сказать, можно ли было добиться уже в первый год большей стабильности. Ведь тот скачок цен, который оказался

380

связан с ликвидацией значительной части бюджетных дотаций и дальнейшей либерализацией, неизбежно должен повлечь за собой некоторый период адаптации экономики , когда предприятия, столкнувшиеся с внезапным ростом издержек, пересматривают свою производственную стратегию, решают, насколько необходимо повысить свои цены для того чтобы не работать в убыток, но и не потерять покупателя. Рост цен, связанный с действием данного фактора, не может предотвратить даже самая жесткая финансовая и кредитно - денежная политика.

В то же время Польша показала, что адаптация экономики к ценовому шоку отнюдь не должна порождать высокую инфляцию и, несмотря на столь существенную трансформацию экономической системы, правительство может проводить политику, чуждую популизма, и обеспечивать хотя бы относительную финансовую стабильность. Снижение инфляции было достигнуто за счет сильного удара по уровню жизни населения, но тем не менее люди смогли адаптироваться к этому удару и выжить. Несмотря на трудности, имевшие место в Польше, развитие событий не пошло по апокалиптическому сценарию: полный развал производства, голод, социальный взрыв и т.д. А ведь именно такую перспективу предрекали России многие политики и экономисты левой ориентации в начале 1992 г., когда, казалось бы, начиналась наша шокотерапия. Но мы испугались и отступили в денежную накачку экономики и высокую инфляцию. Поляки не испугались.

Тем не менее к концу первого года реформ ситуация в польской экономике была, на первый взгляд, далеко не радужная. У поляков, как и у нас, не было недостатка в пессимистических прогнозах. "Польская экономика продолжает скатываться вниз, и это известно всем...- писал в феврале 1991 г. экономист Р. Кравчик.- Картина, которую сегодня представляет польская экономика, очень мрачна и не сули ничего лучшего" [102, с. 235, 2381. Почему же у наблюдателей складывалась подобное впечатление?
За финансовую жесткость пришлось расплачиваться резким падением объема производства и ростом безработицы.

381
Падение производства промышленной продукции составило в 1990г. 26,1%. В 1991-м оно снизилось еще на 11,9%(1). Численность безработных, которая еще в 1989 г. была ничтожно мала, возросла в 1990 до 6,1 % экономически активного населения и почти удвоилась еще через год - 11,8% в 1991 г. [524 с 203]. Даже у нас в России не было таких масштабов падения промышленного производства, приходящихся на один год, хотя в целом, растянув "прелести" спада на длительный период, мы получили больший объем сокращения выпуска чем поляки. Что же касается масштабов открытой безработицы, то у нас она вообще не достигала размера польской, хотя безработица скрытая (люди, числящиеся на производствах, но реально не работающие и не получающие зарплаты), естественно, в России всегда была огромной(2).

Можно сказать, что традиционному промышленному сектору польской экономики было ничуть не легче переживать структурную ломку, чем российскому промышленному сектору. Польша так же была перегружена предприятиями, созданными исключительно для "торжества социализма" и не требующимися реальному рынку. Их положение казалось в 1990 г. таким же безнадежным, каким казалось положение наших

(1). В середине 1990 г. на какое-то время производство стабилизировалось, что, возможно, было связано со смягчением кредитно-денежной политики. Но уже с осени наметился новый спад, который, с одной стороны, был вызван повышением процентной ставки, а с другой - переоценкой злотого и трудностями развития экспортной ориентации [537, с. 820,830].
(2). Как отмечают наблюдатели, в Польше с 1989 г. тоже существовали проблемы с увольнением ненужных на данном предприятии работников. Но связаны они были не столько с государственной политикой поддержания занятости, сколько с силой "Солидарности", желавшей сохранить свой престиж среди трудящихся. В результате на государственных предприятиях производительность труда снизилась в 1990 г. на 16,5%, сильно упала реальная зарплата. Реструктуризация шла значительно медленнее, чем могла бы идти в случае слабого сопротивления профсоюза [414, с. 680].

382
российских предприятий в 1992 г. Они так же не имели спроса на свою старую продукцию, ни технологий для перехода на выпуск новых изделий, ни денег для закупки этих технологий за рубежом. Они не прочь были бы получить деньги на поддержку производства от правительства, но не получали их(1).
В значительной мере падение производства в Польше определялось не только внутренней структурной перестройкой экономики, но и структурными изменениями во внешнеэкономических связях. С января 1991 г. в отношениях с СССР произошел переход на расчеты в свободно конвертируемой валюте вместо старой практики клиринга и торговли за переводные рубли. Это, естественно, резко снизило спрос со стороны предприятий нашей страны на польские товары. По оценке Бальцеровича, в 1991 г. по данной причине для Польши было потеряно порядка 3,5-5% ВВП [10, с. 329].

Примерно в это же время объединенная Германия изменила характер внешнеэкономических связей фирм, распола-

(1). Любопытно, что в Польше сложился такой же анекдот относительно развития местного ВПК, как и в России. С одного из предприятий, производящего (по официальной версии) велосипеды, некий рабочий стал выносить отдельные детали для того, чтобы собрать изделие у себя дома. И так пытался собрать, и этак. Никак велосипед не получался. Все время выходил автомат Калашникова. Неудивительно, что в ситуации, когда потребовался реальный переход с производства "автоматов" на производство "велосипедов", польская экономика стала испытывать серьезные трудности. Трагический парадокс истории проявился, в частности, на гданьской судоверфи им. Ленина, где началось польское движение за свободу. Это предприятие как раз принадлежало к числу тех, которым очень трудно было вписаться в рыночную экономику. Верфь почти уже нашла было инвестора, но эксперты определили, что в рыночных условиях она практически ничего не стоит, сделка сорвалась [161, с. 244]. Впоследствии предприятие попало под контроль соседней гдыньской судоверфи, и многие рабочие, надеявшиеся в горячие дни 1980 г. на луч будущее, оказались уволены.

383
гавшихся на восточных землях (бывших предприятий ГДР).
Наконец,по финансовому положению нанесла и война в Персидском заливе, так как Ирак был должен Польше определенную сумму денег, но из-за войны и эмбарго потерял возможность расплачиваться [449, с. 527].
Наконец, еще одной важной причиной столь значительного сокращения производства в Польше оказалось сокращение запасов. Ведь если в условиях дефицита или высокой инфляции люди стремятся запастись значительным количеством товаров просто потому, что потом их или вообще не будет, или же они станут дороже, то после либерализации, одновременно расширившей предложение товаров и сократившей размер реальных доходов населения, такого рода стратегия поведения оказывается и ненужной, и просто невозможной. Соответственно падает спрос, а вслед за ним - и предложение. По оценкам экспертов Всемирного банка, примерно 30% экономического спада в Польше пришлось именно на действие данного фактора [ 147, с. 36].
Подобное широкомасштабное падение производства было, однако, неизбежно. Приходилось выбирать. Либо денежная подпитка экономики и смягчение спада, но тогда - высокая инфляция, как та, что позднее имела место в России. Либо низкая инфляция и финансовая жесткость, но тогда предприятия лишаются поддержки.
Движение по первому пути означало бы, что польская экономика останется нестабильной, в ней нельзя будет планировать свой бизнес на перспективу, нельзя будет рассчитать отдачу от инвестиций через год или два. Соответственно любой инвестор сторонился бы такой экономики, стремился бы либо вкладывать деньги в краткосрочные спекулятивные операции, либо вывозить их за рубеж. Вся надежда была бы лишь на государственные вложения, на денежную накачку, которая лишь ускоряла бы инфляцию.
Движение по второму пути означало: польские реформаторы готовы к тому, что рынок жестко задавит все порожденное старой экономикой нежизнеспособное производство. Оно означало: реформаторы надеются на то, что финансовая стабильность сделает выгодным ведение бизнеса в Польше, сделает выгодным инвестирование в польскую экономику. Получалось,

384

таким образом, что реформаторы надеются на то, что рыночные силы лучше способны вытянуть экономику из кризиса , чем целенаправленное государственное вмешательство .
Как отмечает С. Гомулка, анализируя опыт тех стран , которые предпочли движение по первому пути, "помимо ускорения инфляции, основным следствием нежесткой макроэкономической политики в большинстве случаев стало, как представляется, замедление темпов сокращения объема производства и, следовательно, затягивание трансформационного спада" [360, с. 74]. В Польше, напротив, предпочли не растягивать надолго "удовольствие, получаемое от спада".

Правда, следует отметить, что польские реформаторы, хорошо понимая общие закономерности работы рыночных сил явно просчитались с оценкой масштаба спада и его сроков. Они надеялись на восстановление экономики уже во второй половине 1990 г.(1). Просчет касался не подхода к организации

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Должна была осуществлять в счет германского долга поставки угля за рубеж
Митрофанов п история германии
Исполнявшей важную государственную функцию
политологии Травин Д. Европейская модернизация 5 монархии
Венгры в