<<<     ΛΛΛ     >>>   

119
ном предприятии выполнять "левые" заказы для других фирм или же просто использовать в интересах отдельных рабочих . Считалось, что таким образом повышается эффективность использования оборудования, но на самом деле польза от такой деятельности была весьма незначительной [265, с. 1197; 452, с. 287].
После преобразования системы цен и легализации частного производства процесс приспособления экономики к нуждам страны не был закончен. В середине 80-х гг. коммунистические власти попытались было ускорить экономический рост централизованными методами, но это закончилось лишь резким увеличением размера внешней задолженности [438, с. 23]. Именно в тот момент руководству страны окончательно стало ясно, что за административной экономикой никакого будущего нет.
Как признавал тогда Миклош Немет, секретарь ЦК ВСРП, занимавшийся вопросами экономики, "за исключением 1956 г., наша послевоенная экономическая история не знала других столь тяжелых лет, как 1985-1986, в течение которых существенные проблемы сошлись сразу в трех областях: платежный баланс, эффективность производства и экономический рост" [257, с. 26]. Венгерская экономика вплотную подошла к той черте, за которой ее возможности просто оказывались недостаточными для осуществления выплат по своим обязательствам перед зарубежными кредиторами. В 1986 г. примерно 70% экспортной выручки уходило на обслуживание долга[431,с.999].
У правительства оставалось все меньше возможностей для маневра. В руководстве страны имелись люди с разными взглядами (в том числе и очень консервативными), но теперь

120
направление хозяйственного развития определялось уже не столько этими взглядами, сколько объективными возможностями выживания. Для того чтобы расплачиваться по накопившимся за многие годы государственным долгам, требовалось усилить экспортную ориентацию экономики. А для того чтобы расширить экспорт, необходимо было предоставить предприятиям "очередную порцию" самостоятельности. В частности требовалось найти какой-то механизм притока инвестиций в наиболее перспективные сферы экономики. Государственное инвестирование могло бы удовлетворить автаркическую хозяйственную систему, но не ту, которой требовалось обеспечить свою конкурентоспособность на мировом рынке.
Таким образом, затормозить движение к рынку было невозможно из-за вероятного банкротства страны. Преобразования становились неизбежными. Но в то же время и ускорить движение до максимума, предполагающего нечто вроде шокотерапии, было столь же невозможно из-за традиций, сложившихся в отношениях власти и народа. Поэтому очередная "доза" реформ оказалась строго предопределена ситуацией. Реформы эти почти уже ставили крест на экономике советского типа, но не на градуализме.
Кроме нарастания отмеченных выше проблем, имелся и еще один важный фактор окончательного разложения социалистической системы. Активное развитие частного сектора демонстрировало все более широкому кругу менеджеров крупных предприятий, какие преимущества можно получить на новых путях хозяйствования. Однажды допущенная частная собственность упорно разлагала систему, построенную на собственности государственной. У реформ становилось все больше и больше влиятельных сторонников.
Вследствие совокупного действия этих важнейших факторов с 1987 г. в Венгрии началось осуществление третьего этапа рыночной экономической реформы. Он затронул сразу несколько важнейших хозяйственных сфер - фискальную, кредитно-денежную и внешнеэкономическую.
Во-первых, налоговая система с 1988 г. стала в большей степени напоминать ту, которая характерна для развитой рыночной экономики. Индивидуальный подход к предприятиям уступил

121

место четким единым правилам распределения прибыли между производителем и бюджетом. Появились налог на добавленную стоимость (НДС) и индивидуальный подоходный налог, как это принято в странах Западной Европы. Такая система, с одной стороны гарантировала предприятиям стабильность получения своих честно заработанных денег, а с другой - позволяла и бюджету, на котором лежало огромное бремя внешнего долга, иметь стабильные источники поступлений, таких как НДС.
Одновременно с перестройкой налоговой системы правительство предприняло очередные шаги по сокращению масштабов государственного субсидирования предприятий. Появился и закон о банкротстве. С 1988 г. пошли первые (правда скорее чисто показательные, нежели массовые) банкротства неплатежеспособных предприятий.

Во-вторых, в 1987 г. была реформирована кредитная система посредством создания двухступенчатой банковской структуры (центральный банк - коммерческие банки). Поначалу было создано шесть новых банков, и предприятия оказались в принудительном порядке распределены между ними [438, с. 38]. Лишь впоследствии удалось ввести нормальные конкурентно-рыночные отношения, которые способствовали улучшению качества кредитования. По идее, такое кредитование должно было обеспечить поступление ресурсов не туда, куда хочет отдельный чиновник, а туда, куда требует рынок.
В-третьих, все предприятия практически получили право самостоятельного ведения внешнеторговой деятельности. Сравнительно небольшой по своему объему венгерский рынок ограничивал имеющиеся в распоряжении предприятий способы получения прибыли. Поэтому обеспечить венгерским компаниям возможность выхода на внешний рынок было принципиально важно для того, чтобы динамизировать начинавшую стагнировать экономику и заработать для бюджета валюту, с помощью которой государство сумело бы покрыть становившийся все более опасным внешний долг. Дополнительным стимулом для увеличения венгерского экспорта в страны Запада стала осуществленная в 1989 г. девальвация форинта. В-четвертых был принят сравнительно либеральный закон об иностранных инвестициях, и в страну реально пошел

122
иностранный капитал. Зарубежный инвестор должен был помочь реконструировать неконкурентоспособные венгерские предприятия. Правда, в то время приток капитала оказался не столь уж большим по причине сохраняющейся политической неопределенности.
В-пятых, с 1989 г. для крупных предприятий, представляющих 60% государственного сектора экономики, были сняты практически все ограничения на прирост заработной платы ; Если к середине 80-х гг., несмотря на все рыночные начинания, зарплата "белых воротничков", как правило, превышала зарплату "синих" лишь на 5-10% (против 30-70%, характерных для западных стран), то теперь работники венгерских предприятий получили возможность зарабатывать в соответствии со своим реальным трудовым вкладом.
Таким образом, можно сказать, что примерно на протяжении двух десятков лет, вплоть до самого момента падения коммунистической власти, в Венгрии шел постоянный процесс преобразований. Поначалу не слишком сильно сместившись в сторону рыночного хозяйства, страна тем не менее со временем все больше и больше приближалась к принципам организации экономики, существовавшим на Западе. Сама логика реформ вынуждала Кадара и его окружение соглашаться на все более значительное введение рыночных начал, вне зависимости от личных симпатий партийных лидеров.
Однако, несмотря на то что экономические преобразования в кадаровской Венгрии шли практически постоянно, сохранялись "священные коровы социализма", которые так и не были затронуты. Скорее всего, их сохранение определялось не господством старых догм, а инерцией и боязнью осуществления серьезных перемен. Тем не менее сложившееся положение дел тормозило экономическое развитие.
Прежде всего, такого рода "священная корова", как собственность, на всех основных предприятиях страны оставалась государственной.
Как уже отмечалось выше, это не был полный запрет на использование частной собственности. В Венгрии были широко распространены индивидуальные хозяйства, уже с 1972г. начали образовываться совместные предприятия, привлекаю-

123
щие иностранный капитал, а с 1987 г. появилась даже возможность создавать акционерные общества и общества с ограниченной ответственностью. Но ни о какой приватизации в официальных документах речи даже не шло (1).
Соответственно не мог возникнуть настоящий финансовый рынок, а значит, механизм перелива капитала не функционировал. Упор в привлечении инвестиций делался на банковское кредитование. Правда, предприятия со временем получили право эмиссии облигаций, но это опять-таки было всего лишь привлечение кредитов. Его оказалось совершенно недостаточно для того, чтобы деньги устремлялись именно в те сферы хозяйства, которые с рыночной точки зрения являлись наиболее перспективными.
Несмотря на то что процесс экономических реформ шел в стране уже целые десятилетия, первые разработанные учеными концепции приватизации для Венгрии появились очень поздно - лишь в 1989-1990 гг. [437, с. 2-3].
Помимо сохранения государственной собственности были и другие механизмы торможения. Любая самостоятельность - в области производства, ценообразования, использования ресурсов, распределения полученного дохода и т.д.- всегда оставалась весьма относительной. Руководящие кадры в народном хозяйстве долгое время назначались исключительно государством, а потому на директоров предприятий в случае нужды можно было оказать давление.
Правда, во второй половине 80-х гг. на государственных предприятиях стали проводиться собрания трудового коллектива, где

(1).К концу 1991 г. 20% экономики было корпоративизировано [384, с. 505]. Однако это не означало, что в последние годы существования коммунистического режима прошли значительные преобразования государственной собственности в частную. Корпорации либо возникали на новом месте с использованием государственных активов (это была так называемая спонтанная, или номенклатурная приватизация), либо создавались на месте старых предприятий, но в последнем случае государство, как правило, имело в них контрольный пакет акций.

124
избирался Совет предприятия. Доля так называемых самоуправляющихся производственных структур достигла к 1987 примерно 80% [144, с. 278]. Но эффективную форму контроля за директорским корпусом этот механизм в отличие принятого в рыночной экономике контроля акционеров обеспечить не мог. Экономика ударилась в другую крайность- излишняя забюрократизированность сменилась безответственностью менеджмента(1). Поэтому определенный контроль вышестоящих государственных и партийных органов за производством так и не был полностью снят вплоть до падения коммунистического режима. На директоров все равно в той или иной форме оказывалось давление.
Наконец, необходимо сказать и о том, что при всем значении развития иностранного инвестирования и коммерческого кредитования финансирование капитальных вложений в плане строительства новых предприятий оставалось полностью делом государственных структур (при слабом развитии института частной собственности иначе и быть не могло). По имеющимся оценкам примерно половина всех инвестиций в стране осуществлялась государством, а порядка 10-25% хотя и считались инвестициями предприятий, на деле являлись следствием работы специальных государственных агентств [438, с. 3].
Естественно, инвестиционный процесс был предельно забюрократизирован, и новые капиталовложения не могли осуществляться достаточно эффективно. В этой системе даже предприятия стремились не экономить деньги, а любой ценой начинать новое строительство, рассчитывая на то, что государство потом поможет им завершить начатое самостоятельно за счет бюджетных средств [31, с. 145].
(1). Подробный анализ того, к каким последствиям приводит использование системы рабочего самоуправления, дан в главе, посвященной Югославии, поскольку именно в этой стране подобный подход использовался долгое время и получил соответствующее идеологическое обоснование. В Венгрии самоуправление оказалось, скорее, случайным гостем, порожденным эпохой безвременья. В конечном счете от него довольно быстро отказались.

125
Как можно в целом оценить развитие венгерской экономики за время правления Кадара? Достижения Венгрии в плане поддержания высокого уровня жизни населения и минимизации свойственного экономике советского типа дефицита трудно отрицать. Можно сказать, что модернизация шла даже успешно в сравнении с не слишком эффективной венгерской экономикой прошлого. И самое главное, использование рыночных начал формировало рыночный менталитет как менеджеров, так и широких слоев населения, что оказалось очень важно для развития страны в 90-е гг.
Однако не следует абсолютизировать высокие темпы роста ВВП, достигнутые при Кадаре. Многие предприятия и даже отрасли промышленности были абсолютно неэффективны и давали рост только за счет государственной поддержки, что впоследствии обусловило большую величину трансформационного спада. В науке высказываются и мнения о том, что венгерский половинчатый рынок работал в общем-то не лучше, чем чисто административные системы в таких странах, как ГДР и Чехословакия, где отсутствие рыночных стимулов в какой-то мере подменялось традиционно высокой трудовой дисциплиной населения.
Кроме того, к концу 80-х гг. Венгрия, вынужденная постоянно маневрировать между требованиями рынка и требованиями общества, имела самый высокий уровень внешнего долга на душу населения среди всех стран Восточной Европы (размер долга почти утроился с 1984 по 1990 г.), а также непрерывно увеличивающиеся темпы инфляции [438, с. 2, 28]. Думается, правда, что выставление объективной оценки в данном случае не слишком важно, поскольку венгерскую модель все равно трудно было бы перенести в какое-либо иное место. Система "гуляшного коммунизма" оказалась очень специфичной. Маленькую страну не столь уж трудно было обозревать из единого хозяйственного центра. Многое в Венгрии определялось "индивидуальными средствами государственного "регулирования": для одних предприятий они были одни, а для других -уже другие.
Наверное в более крупной стране с более сложной экономикой с возможностями автаркического развития хозяйства

126
такого рода преобразования не смогли бы прижиться. Половинчатость реформ вызвала бы гораздо более серьезные структурные диспропорции и злоупотребления менеджмента. Сравнительный успех венгерского градуализма находился в прямой зависимости от масштабов хозяйствования. Однако рано или поздно модернизация все же должна была быть доведена до своего логического завершения. Условия для завершения модернизационного процесса сложились уже в 90-е гг после падения коммунистического режима.

"ГУЛЯШНЫЙ ПОСТКОММУНИЗМ"

Рыночные преобразования конца 80-х гг.- последние, осуществленные коммунистической властью - не помогли венгерской экономике решить накапливавшиеся проблемы. Уже в 1989 г. темпы роста ВВП упали почти до нуля, а затем начался серьезный спад, продолжавшийся несколько лет [524, с. 197]. В этом нет ничего удивительного. Незавершенность преобразований, нежелание создать рыночное хозяйство как целостную систему, неспособность отказаться от политического давления на субъектов хозяйствования привели к возникновению серьезных перекосов, для устранения которых нужен был очередной рывок в осуществлении реформ.
Так, например, Д. Барлетт сформулировал три крупные проблемы, ставшие непосредственным следствием реформаторских действий конца 80-х гг. Во-первых, возникшие в связи с появлением двухуровневой системы коммерческие банки начали против ожидания кредитовать плохо работающие, нежизнеспособные предприятия, превращавшиеся в безнадежных должников. Во-вторых, возможность неограниченного роста зарплаты стала причиной обострения финансовых проблем страны и источником усиления макроэкономической несбалансированности. В-третьих, либерализация внешнеэкономических связей не столько помогла стране заработать валюту, сколько обострила проблемы платежного баланса 1268, с. 118].

127
весьма характерным в этом плане является случай с Венгерским кредитным банком, решившим в 1987 г. в соответствии с новыми партийными установками обанкротить одну неплатежеспособную строительную компанию. На практике оказалось, что сделать это не так-то просто, поскольку городские власти Будапешта воспрепятствовали банкротству и несколько месяцев устраивали всяческие проволочки, понимая, насколько острые социально-политические проблемы вызовет данная акция. Политики не хотели рисковать сложившимся консенсусом, а потому Банк пришел, в конце концов, к твердому решению никогда больше не участвовать в осуществлении столь странной государственной стратегии реструктуризации предприятий [268, с. 121].
Но если у банков нет возможности работать должным образом с плохими заемщиками, они вынуждены, в свою очередь, требовать от государства неограниченного вложения финансовых ресурсов в кредитно-денежную систему. Иначе разорятся они сами. Поэтому когда в начале 1988 г. Центральный банк страны попытался ограничить объем ресурсов, направляемых на рефинансирование банков коммерческих, и улучшить, таким образом, распределение кредитов в реальном секторе экономики, банкиры возмутились. Они обратились в ЦК ВСРП с просьбой о защите их интересов [268, с. 122].
Похожая история имела место и при попытке осуществить реструктуризацию венгерских шахт, которая должна была в известной мере привести к сворачиванию неэффективного производства. В ответ на попытки что-то изменить начались шахтерские забастовки, и в дело вмешался лично глава ВСРП Карой Грос - преемник ушедшего к тому времени со своего поста Кадара. Лидер коммунистов испугался того, что развитие событий пойдет по польскому сценарию, в котором забастовщики играли серьезную роль при усилении политической дестабилизации. Надо было во что бы то ни стало сохранить традиционный венгерский консенсус. Реструктуризацию приостановили, и это стало сигналом для всех чиновников и директоров: не надо торопиться с осуществлением декларируемых партией экономических реформ [268, с. 124].

128
Свой комплекс проблем вызвала и либерализация заработной платы. Как только появилась реальная возможность требовать ее повышения, так сразу же активизировались профсоюзы. Они стали стремиться к тому, чтобы полностью компенсировать рост цен и даже, по возможности, увеличить реальные доходы работников венгерских предприятий. Так, например, когда правительство запланировало на 1989 г. 12-процентную инфляцию, профсоюзы сразу же потребовали увеличения минимальной заработной платы на 23% [268, с. 132]. Оказать им сопротивление слабая власть не смогла. Неудивительно, что вследствие подобного давления инфляция в Венгрии составила за 1989 г. 18,9%, а в 1990 г. возросла до 33,4% [524 с. 197].
Наконец, одним из самых жестоких сюрпризов конца 80-х гг. стала для венгерского руководства своеобразная туристическая экспансия венгров в соседние страны, начавшаяся сразу же после того, как гражданам было позволено выезжать за рубеж. Уже в 1988 г. увеличение числа туристических поездок в одну лишь Австрию составило 400% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.
Естественно, венгры не просто отправлялись покататься. Они покупали товары, которые были недоступны в их собственной стране. В результате происходил катастрофический отток валюты, не покрывавшийся никаким экспортом. Вместо того чтобы решить свои долговые проблемы, Венгрия их только усугубила. Ей вообще нечем стало обслуживать внешний долг. К лету 1989 г. дефицит баланса по текущим операциям вдвое превысил ожидавшийся, и М. Немет, ставший к тому времени премьер-министром, вынужден был фактически объявить о состоянии технического дефолта [268, с. 138-139].
Власти ограничивали размер валюты, которую можно было вывезти на каждого человека в одну поездку. Но "туристы" стали брать с собой в машины стареньких бабушек, увеличивая таким образом общий объем своих "валютных резервов". Словом, использование административных методов в условиях либерализации окончательно перестало помогать поддерживать status quo. Требовалось двигаться дальше в деле реформирования экономики.

129
В конце 1989 г. Я. Корнай разработал программу радикальных экономических реформ, предполагающих быструю либерализацию. Он исходил из того, что Венгрия на самом деле является лишь своеобразной имитацией рыночной экономики. "Мы уже достаточно постарались, чтобы получить множество подделок. Государственное предприятие изображает поведение фирмы, максимизирующей прибыль. Бюрократическая политика, "перестраивающая" структуру промышленности, имитирует конкуренцию. Служба контроля цен имитирует рыночное определение цен. Этот список завершает имитация акционерных компаний, рынка капитала, товарной биржи. Все вместе это составляет венгерскую Уоллстрит, только вылепленную из глины. Западный гость, приехавший, скажем, на пару недель от МБРР или МВФ, может быть зачарован этим зрелищем: гости любят все, что напоминает свою страну. Человек с Запада, прогуливаясь по Будапешту, обрадуется, увидев вывеску Макдоналдса, просто потому, что она вызовет у него знакомый вкус гамбургера. Точно так же ему доставит удовольствие один вид знакомых банков, акционерных компаний или биржи. Ему и невдомек, что эти банки, акционерные компании и фондовая биржа просто фальшивки" [95, с. 44-45].
Корнай выступал за осуществление быстрых преобразований в макроэкономической области, настаивая на проведении жесткой антиинфляционной политики; на создании простой и эффективной налоговой системы, обеспечивающей поступления в бюджет, а не служащей для расправы с теми, кто желает работать больше и лучше; на построении такой системы таможенных пошлин, которая минимально искажала бы цены; на полной либерализации всей экспортно-импортной деятельности и на скорейшем переходе к конвертируемости форинта. Особенно сильно Корнай подчеркивал необходимость одновременного осуществления всех стабилизационных мер, поскольку между ними существует внутренняя связь. "Я глубоко убежден,- отмечал он, что люди предпочли бы пережить один-единственный шок и получить травму, если бы они были уверены в том, что в результате их положение улучшится, а не испытывать безнадежные мучения в условиях медленного, но неуклонного

130
ухудшения экономики, экономических и социальных взрывов, в которых мы сейчас находимся"[95, с. 105-106].
Однако за Корнай, несмотря на весь его научный авторитет не стояли никакие политические силы. Поэтому программа осталась не более чем книгой для увлекательного чтения для тех людей, которые желали перемен.
Реформаторские программы готовились в 1989 г. и в недрах правящего режима. Наибольшее значение среди них имели два проекта.
Первый (более конъюнктурный), подготовленный под руководством Р. Ньерша, обосновывал необходимость полной либерализации внешнеэкономических связей и перехода в торговле со странами СЭВ на расчеты, осуществляемые в конвертируемой валюте. Проект Ньерша был направлен в основном на то, чтобы решить проблемы обслуживания внешнего долга.
Другой проект, автором которого был экономист Иван Бе-ренд, представлял собой уже целостную концепцию реформ, поначалу, правда, невостребованную, но впоследствии (уже в условиях новой, некоммунистической власти) использованную при подготовке трехлетнего соглашения Венгрии с МВФ [315, с. 951].
Правительство М. Немета во многих отношениях являлось весьма квалифицированным. Оно было настроено на серьезные преобразования. Но коммунистическим властям уже не довелось воспользоваться плодами реформаторской деятельности в экономической сфере, поскольку их опередили реформы в сфере политической. Еще в 1988 г. ВСРП первой среди монопольно правящих партий Восточной Европы решилась на то, чтобы перейти к системе политического плюрализма [473, с. 251 ]
Фактически примерно с февраля 1989 г. режим уже не имел шансов на выживание и стал готовиться к передаче вла-

131
сти народу. Одновременно начинала набирать силу оппозиция. Логика политической борьбы не позволяла ей использовать для будущих реформ наработки, сделанные либеральными экспертами, работавшими под эгидой ВСРП. Поэтому вне партийных и правительственных структур возникли две новые группы по подготовке концепции осуществления экономических преобразований.
Первая - комиссия "Голубая лента" - была сформирована при поддержке американцев и в основном благодаря американскому финансированию. Ее проект был достаточно либеральным, но несколько теоретичным, а потому не мог стать конкретным планом для осуществления преобразований.
Вторая - группа "Мост" - подготовила реальный практический план реформ со всеми необходимыми сроками и этапами, с конкретными механизмами осуществления преобразований. Из этой группы, ведущими представителями которой были Б. Кадар и Д. Матоши, две трети специалистов впоследствии вошли в состав первого некоммунистического правительства [315, с. 952].
Однако развитие событий в 90-е гг. пошло не столько по тому пути, который предлагали специалисты, сколько по тому, который был фактически запрограммирован всем предшествующим развитием страны, что впоследствии четко показал сам Корнай - один из тех, кто в 1989 г. предлагал концепцию осуществления радикальных реформ. Не столь важно было то, что предлагается, сколько то, какие меры реально можно осуществить в венгерских условиях.
Из всех "бархатных революций", происшедших в Восточной Европе, венгерская была, пожалуй, наиболее "бархатной", в Венгрии не было не только гражданской войны, как в Румынии или ряде бывших югославских республик, длительныx жестких столкновений властей с оппозицией, как в Польше, но даже ярких многотысячных мирных демонстраций, как в Чехословакии или Словении. Самым ярким событием этого времени стало торжественное перезахоронение останков Надя (символично, что Я.Кадар скончался как раз тогда, когда происходила эта процедура).
Переход к новой политической системе стал просто результатом мирного переговорного процесса, развернувшегося

132
в стране летом 1989 г. На фоне венгерской историй XIX XX вв., столь богатой революционными выступлениями подобное затишье рубежа 80-90-х гг. выглядело удивительным, но все же вполне объяснимым. Сказались традиции компромисса, сформировавшиеся на протяжении последних тридцати лет господства коммунистов.
Механика перехода определялась коренными изменениями, происшедшими внутри правящей партии. В 1985-1989 гг в ВСРП соперничали три группировки: лояльные социалисты во главе с самим Кадаром, новое поколение коммунистов-реформаторов во главе с Гросом и реформаторы-социалисты во главе с Ньершем и Пожгаи. Ситуация изменилась коренным образом летом 1989 г., когда на первый план выдвинулись молодые технократы-прагматики - 40-летний премьер-министр Миклош Немет, 47-летний министр финансов Ласло Бекеши, а также Петер Медьяши, Ференц Глатц и др. [358, с. 21].
В это время конфликт между технократами и демократической оппозицией (включающей в основном интеллектуалов-реформаторов) уже не носил идеологического характера. Существовало согласие относительно того, что венгерское общество и венгерская экономика должны быть трансформированы по модели развитых либеральных демократий за сравнительно короткий промежуток времени и при этом следует выполнять рекомендации международных финансовых организаций. Таким образом, прагматики отказались от всяких догм и открыто пошли на демократизацию. Однако вопросы о том, кто возглавит процесс преобразований, как реформы повлияют на различные страты общества и как в ходе преобразований можно учитывать весьма широкий круг разного рода интересов, стояли достаточно остро.
В итоге конфликт технократов и интеллектуалов привел к победе третьей силы - серого лагеря, сформировавшегося вокруг писателей-популистов. И произошло это не только из-за конфронтации, а также потому, что большинство людей не хотели терять приобретенное при кадаровском режиме и оказались падкими на популизм [520, с. 161].
Весной 1990 г. в Венгрии были проведены первые со времен выборов 1945 г. свободные демократические выборы, в

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

После распада державы на бывшей габсбургской территории возникли три независимых государства австрия
Австрийская экономика стала развиваться по сценарию
Неправдами вытеснялся из экономики
Венгры в
Абсолютная монархия без монарха