1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10

Продолжая свои откровения, Уэллс в последних двух очерках дает итоги двухнедельных своих наблюдений над русской действительностью.

Вот эти итоги в точной передаче:

Преобладающая масса русского населения – совершенно безграмотное крестьянство, грубо материалистическое и политически безразличное. Они суеверны, они вечно крестятся и целуют иконы, – но они не религиозны. В политических и социальных вопросах у них отсутствует воля к чему-либо, кроме удовлетворения ближайших потребностей. Они, в общем, довольствуются большевистским режимом.

Православный священник - грязный и невежественный мужик, не имеющий никакой власти ни над волей, ни над совестью других людей.

Ни в крестьянине, ни в православии нет никаких творческих качеств.

Остальная Россия – мешанина более или менее цивилизованных русских, внутри и вне России, не имеющих ни общих политических идей, ни общей воли. Они не способны ни на что, кроме авантюр и раздоров.

Русские беженцы в Англии – политически ничтожны. Они повторяют бесконечные сказки о «большевистских ужасах», об усадьбах, сожженных крестьянами, об убийствах и разбоях, совершаемых демобилизованными солдатами в городах, о всяких преступлениях. Все это они приписывают большевистскому правительству. Они сами не знают, какого они хотят правительства, и если их об этом спрашивают, они несут чепуху.

Они не заслуживают ничего лучшего, чем царя. Впрочем, они даже неспособны решить, какого они хотят царя.

] ] ]

Горящие усадьбы, разоренные дома, замученные в застенках чрезвычайки люди, смертные приговоры ежедневно: как все это, в самом деле, скучно, нудно, неинтересно. Это все – эмигрантские басни.

Одна потрясающая драма случилась все-таки в России. Ее подробно, негодуя, рассказал-таки Уэллс.

Его она взволновала и смутила больше всего виденного им в России.

Хотите знать эту драму?

Уэллс должен был ехать из Москвы в Петербург. «Россия, – пишет он, – употребляла все усилия, чтобы произвести на меня впечатление силы и порядка».

Россия трогательно старалась не ударить лицом в грязь перед «знатным иностранцем».

И когда Уэллс выразил пожелание посетить какую-то школу, критик Чуковский, сам Уэллс об этом рассказывает, принял меры.

Оказалось, что питомцы школы знают все сочинения Уэллса. Он их любимый писатель. Но – странное дело! – ни о Мильтоне, ни о Шекспире, ни о Диккенсе они и не слыхивали. А в другой школе, куда Уэллс случайно зашел, не слыхивали и о нем.

Уэллс понял хитрость – и отечески пожурил милого, но перестаравшегося Корнея Ивановича. Все же он свидетельствует: Россия хотела предо мной отличиться».

А между тем...

А между тем, прождав напрасные три часа в передней «Дома гостей», Уэллс попал вместо курьерского в обыкновенный поезд и потерял целых восемь часов своего драгоценного времени.

Вот она, драма!

Сколько часов потерял[...], посаженный в тюрьму за «снимание пиджака» перед Уэллсом, – история умалчивает...

А знаете, что ответил Уэллсу приставленный к нему большевистский вожатый, когда знаменитый писатель в непечатных – по собственному его признанию – выражениях излил ему «всю желчь и всю досаду?»

«Видите ли, – сказал он, – блокада»...

Блокада, вишь, виновата. Но ведь сам-то Уэллс именно это все время нам доказывает.

Как аукнется, так и откликнется...

] ] ]

Россия невежественна, груба, дика, грязна, Россия знает только первобытные потребности, в России нет ни веры, ни творчества, ни разума, ни воли. Россия, в лице бездарной эмиграции, лжет на всех перекрестках, приписывая небывалые вины честному, трудолюбивому, пуритански чистому, даровитому Советскому правительству.

Все это говорит Уэллс. Тот Уэллс, чьи сочинения еще до войны были полностью переведены на русский язык.

Кажется, еще ни в какой другой стране этого с Уэллсом не случилось.

Тот Уэллс, которого мы чтили и любили, которым зачитывались. Которого приветствовали и принимали с открытой душой и открытыми объятьями в начале того проклятого года, когда вспыхнула война.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10