1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23

Таким образом, время традиционных форм спецпропаганды, «идеологических диверсий» и «подрывных акций» кануло в Лету. Информационные технологии повышают их эффективность в неподдающееся вычислению число раз. Разве можно сопоставить, например, радиообращение или листовку с глобально распространяемой информацией через Интернет, мультимедийными материалами, да еще в интерактивном режиме?!

Анализ имевших место в последнее время конфликтов в Восточном Тиморе, Чечне и Югославии показывает, что в них незримо присутствуют «жизненные интересы» некоей «третьей силы».

Рассмотрим лишь некоторые факты.

После референдума о независимости Восточного Тимора общественная организация «East Tymor campaign» провела с территорий Испании, Португалии и Франции атаку на важные веб-сайты Индонезии, в ходе которой были взломаны правительственные сайты, внедрены новые компьютерные вирусы для поражения информационных объектов.

Интернет стал еще одним полем боя за так называемую «независимую Ичкерию». Благодаря веб-сайтам, созданным за пределами России (например, в Финляндии), всему миру навязывалось видение «реальной» ситуации глазами предводителей «независимой Ичкерии». Напрашивается резонный, а точнее риторический, вопрос, могли ли малограмотные ваххабиты и аборигены Восточного Тимора организовать столь продвинутые информационные атаки?

Данные факты использования информационного оружия повлияли на позиции большинства стран. По существу, была подтверждена актуальность проблемы и своевременность постановки ее Россией. Основу наших оценок составила подготовленная МИДом России и согласованная с заинтересованными ведомствами Концепция реализации идеи МИБ, одобренная 21 сентября 1999 года МВК по информационной безопасности Совбеза России. В проблеме МИБ, наряду со взвешенным подходом, обозначились и два других, по сути, крайних подхода.

Первый. США и поддерживающие их ряд стран НАТО пытались свести общую проблему к частным направлениям информационной преступности и информационного терроризма. Возможность создания информационного оружия и угроза возникновения информационных войн ими отводилась на задний план. Отрицался соответственно и разоруженческий аспект проблемы. Проталкивалась идея сегментирования темы и перевода ее обсуждения из Первого (политического) во Второй и Шестой (специализированные) комитеты ГА ООН, а также рассредоточения по региональным и тематическим форумам («восьмерка», ЕС, Интерпол, ОАГ и т.д.). Ясно, что такой подход позволяет сохранить свободу для дальнейших военных разработок по созданию новых видов информационного оружия.

Развивающиеся страны видят в таком подходе угрозу изоляции от активного участия в решении проблемы, а также попытку консервации их уязвимости от информационной агрессии (примеры Ирака, Югославии). Представители Китая, Индии, ЮАР, Египта, Пакистана в принципе поддерживают российскую концепцию рассмотрения проблемы в ее комплексе, с выделением приоритета потенциальной угрозы информационных войн.

Обозначается определенный диссонанс и в позициях отдельных стран НАТО. Так, итальянцы подвергли сомнению аргументы США в их отказе от рассмотрения военной составляющей проблемы. Немцы же прямо указывали на бесспорность наличия разоруженческого компонента проблемы МИБ. В совместном заявлении руководителей России и Китая (декабрь 1999 года) была особо подчеркнута близость позиций сторон по таким ключевым вопросам стратегической стабильности, как предотвращение гонки вооружений в области информационных технологий.

Конструктивную позицию, считая своевременной постановку вопроса о МИБ Россией в ООН, занимают многие страны Латинской Америки, прежде всего, Куба, Бразилия, Мексика, Перу.

Большинство стран СНГ, за исключением Белоруссии, придерживается пассивной, выжидательной позиции.

Небезынтересно, что с аргументами представителей первого направления смогли познакомиться участники конференции: «Дипломатия и дипломат на пороге XXI века: новые требования», посвященной 65-летию Дипломатической академии МИДа России (27–28 сентября 1999 г.). Ректор Лондонской дипакадемии, профессор Айяд сделал на достаточно высоком мультимедийном уровне сообщение: «Глобальные угрозы в информационную эру», в котором довольно убедительно показал технологические (хакерные) и криминальные (кракерные) угрозы, но полностью опустил военное измерение проблемы.

В своем выступлении я коснулся и проблемы ограничения информационного оружия. Однако профессор Айяд под благовидным предлогом ушел от назревавшей дискуссии. Больше того, по возвращении в Лондон он не вышел на контакты с нашими дипломатами.

Второй. С другой стороны, ряд развивающихся стран (Ливия, Иран, Ирак), «подхватывая» нашу инициативу, выступает с крайне радикальных, порой взаимоисключающих позиций – от полного запрещения информационного оружия уже сейчас до призывов обратить это «изобретение Запада» против него самого. Очевидно, что такие подходы могут привести к конфронтации в ООН, блокированию обсуждения этой темы вообще.

На 54-й сессии ГА ООН Россией был предложен обновленный проект резолюции «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности». Новая резолюция подтвердила ранее зафиксированные рекомендации и постановила включить тему МИБ в повестку дня 55-й сессии ГА ООН.

Таким образом, несмотря на известное противодействие, международное сообщество осознало существо и актуальность проблемы МИБ .

В этом русле, в частности, МИДом России по согласованию с заинтересованными ведомствами был подготовлен проект «Принципов, касающихся международной информационной безопасности». Во исполнение упомянутой резолюции 54-1 сессии проект Принципов в мае 2000 года был представлен в Секретариат ООН и опубликован в докладе Генсекретаря (документ А/55/140) в качестве вклада России в дальнейшее обсуждение темы.

В итоге, на 55-й сессии ГА ООН 20 ноября 2000 года был единогласно одобрен новый российский проект резолюции (документ А/55/28), в котором отмечается, что целям ограничения угроз в сфере информбезопасности отвечало бы «изучение соответствующих международных глобальных информационных и телекоммуникационных систем».

Данное положение чрезвычайно важно с дипломатической точки зрения, поскольку оно подготовило почву для следующего логического шага российской стороны в плане продвижения своего предложения по МИБ в ООН.

В ходе 56-й сессии ГА ООН был внесен модифицированный проект резолюции «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности», который был консенсусом принят 31 октября 2001 года.

Поддержка российской инициативы явилась убедительным подтверждением понимания актуальности и злободневности данной темы в контексте современной международной обстановки, когда резко возросло значение информационного пространства для стратегической стабильности.

Растущий интерес к проблематике информационной безопасности нашел свое отражение и в содержащемся в резолюции принципиальном решении поручить Генсекретарю ООН провести углубленное исследование данного вопроса, созвав в этих целях группу правительственных экспертов государств – членов ООН.

В то же время консультации по проекту выявили наличие у ряда делегаций мнения относительно того, что проблема МИБ, будучи достаточно новой и не до конца изученной, могла бы пройти предварительную «обкатку». С учетом этих взглядов, а также бюджетно-финансового фактора мы предложили принять принципиальное решение о создании группы правительственных экспертов по исследованию проблематики МИБ с отсрочкой начала его практического осуществления до 2004 года.

Большинство экспертов сходятся во мнении, что информационное оружие – в отличие от всех предшествующих видов вооружений – определяется не столько собственными свойствами, сколько характеристиками объекта, против которого оно применяется. Иными словами, информационное оружие – это не просто вершина «разрушительной мысли», а понятие, интегрирующее практически все средства воздействия на основу любого социума – информацию.

При этом уже трудно сказать, что страшнее для человечества – реальные вирусы сибирской язвы, лихорадки Эбола или виртуальные вирусы – троянские, черви и т.д.

Инцидент с достаточно простеньким вирусом «I love you», принесшим многомиллиардный ущерб и глобальную компьютерную панику, убедительно показывает, что человечество подходит к критическому моменту, сопоставимому разве что с моментом принятия в 1968 году Договора о нераспространении ядерного оружия. В качестве доказательства можно привести факт, что после эпидемии «вируса любви» Пентагон решил ввести шкалу «информационной опасности» Info-Con по аналогии со шкалой состояний военной угрозы.

Применявшаяся во время «холодной войны» система Defence Conditions включает пять состояний: Def-Con Normal – угрозы нет. Далее шли по возрастанию степени боеготовности Def-Con Alpha, Bravo, Charlie, и самая высокая – Delta, при которой армия переводится в повышенную боеготовность. Позже аналогичная система была введена для классификации степени террористической угрозы Threat-Con. Шкала была такой же: степень Threat-Con Delta означала, что теракт уже случился, либо получены данные о том, что его вероятность очень высока.

Новая шкала Info-Con тоже состоит из пяти уровней – от нулевого к повышенному. Объявление степеней Info-Con должно исходить из Командного центра U.S. Space Command в Колорадо-Спрингз, который отвечает за работу подразделений, занимающихся информационной безопасностью военных сетей (Joint Task Force on Computer Network Defense).

Небезынтересно, что, по данным ABCNews, на самом деле решение о введении шкалы Info-Con было принято еще до эпидемии «вируса любви». Но именно после этой эпидемии военные решили побыстрее осуществить план по созданию централизованной системы оповещения.

Как и в случае с террористической угрозой, степени информационной опасности определяют меры, которые нужно предпринять при получении такого оповещения. Однако, как подчеркивают военные, есть и существенное отличие. Если во время теракта многие решения принимаются местными военачальниками самостоятельно, то в случае «информационной войны» определяются более централизованные варианты решения проблем, так как речь идет о безопасности распределенных сетей. Ответные меры в данном случае могут быть разные – от блокирования сообщений неизвестных отправителей до отключения целых сетей.

В ходе антитеррористической операции «Возмездие» зафиксировано несколько случаев, подпадавших под шкалы Info-Con. Это было после появления вируса Osama bin Laden, распространявшегося при помощи прикрепленного файла BINLADEN.BRASIL.EXE (gazeta.ru от 24.10.01), а также после взлома веб-сайтов индийских госучреждений Пакистанскими хакерами, создавшими виртуальную структуру «Аль-Каида элланс онлайн». (РИАН от 24.10.01 г.)

По имеющейся информации, аналитические центры ряда стран уже ведут проработку сценариев информационных войн, исходя из задачи обеспечения глобального информационного доминирования. Имеют место и провокации. Так, по сообщению lenta.ru (от 22.06.01 г.) со ссылкой на REUTERS 21 июня 2001 года перед конгрессом США выступил представитель неназванной разведывательной службы по имени Лоренс Гершвин, который сообщил, что, по агентурным сведениям, Россия и Китай занимаются разработкой компьютерных средств, призванных нанести «долговременный» ущерб США. Он также указал на то, что вскоре можно ожидать появления управляемых компьютерных вирусов, играющих роль супероружия. В это время сами СТА, как заявил зам. командующего космическими силами (U.S. Space Command) генерал-лейтенант Э. Андерсон, заняты учебными кибервойнами и прочими эмуляциями в рамках создания своей системы электронной защиты.

Резюмируя вышеизложенное, можно со всей ответственностью заявить, что единственным соразмерным угрозе решением проблемы остается создание международного механизма ограничения гонки информационного оружия и предотвращения информационных войн. Альтернатива иррациональна – мировой информационный апокалипсис.

И последнее. В новой редакции Концепции внешней политики России подчеркнуто, что осуществление крупного прорыва на ряде ключевых направлений научно-технического прогресса, ведущего к созданию единого общемирового информационного пространства, придает взаимозависимости государств глобальный характер. В силу этого совершенно очевидно, что для построения более стабильного и кризисоустойчивого многополюсного мира, дипломатия должна, опираясь на современные информационные технологии, находить оптимальные решения самых сложных дилемм российской внешней политики.

И несомненно, что одна из ключевых из них – это международная информационная безопасность.

в начало

ИСПОЛЬЗОВАНИЕ СУБЪЕКТНО-ОРИЕНТИРОВАННОГО ПОДХОДА ПРИ СОЗДАНИИ БАЗОВОГО ИНФОРМАЦИОННО-АНАЛИТИЧЕСКОГО ПРОГРАММНОГО КОМПЛЕКСА «ДИПЛОМАТ»

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23