<<<     ΛΛΛ     >>>   

ила сравнительно умеренный характер (во всяком случае на фоне польской и югославской реформ, осуществленных

440

исключительно в интересах крестьян). Сильный удар был нанесен только по германским латифундистам и по позициям венгерской земельной аристократии в Словакии, что оказалось связано в том числе и с решением политических задач (консолидацией национальных сил).
За счет подобной "расправы" с инородцами крестьянам была перепродана примерно восьмая часть всех земельных угодий. В результате мелкая крестьянская собственность оказалась очень сильно распространена в стране. Порядка 70% хозяйств имели участки размером всего лишь в 5 га. Тем не менее в целом все же можно сказать, что Чехословакия осталась страной крупного землевладения. В 1931 г., например 41 % земель находился в составе хозяйств, превышающих по размеру 1ООга.
И все же негативные последствия аграрной реформы нельзя недоучитывать. Хотя реформа не устранила большие хозяйства (в том числе и превышающие по своим размерам 500 га), чехословацкие преобразования явно препятствовали повышению сельскохозяйственной производительности труда в сравнении, скажем, с хортистской Венгрией, где крупная земельная собственность оставалась практически неколебимой [276, с. 31; 277, с. 290-291; 212, с. 22-24].
Еще одним направлением давления аграриев на власть стало стремление усилить протекционизм. Именно по их инициативе в 1925 г. началось повышение таможенных пошлин, а в 1926 г. появился новый таможенный тариф с твердыми ставками [212, с. 44]. Правда, надо отметить, что Чехословакия не была пионером в области протекционизма, да к тому же ставки здесь оставались умеренными в сравнении с Польшей и Югославией, где низкая производительность труда в сельском хозяйстве вынуждала власти защищать внутренний рынок административными мерами. Однако по сравнению со странами Западной Европы чехословацкий протекционизм был очень сильным.
Максимальный тариф превышал примерно в два раза тот, который существовал ранее в Австро-Венгрии (36,4 и 18,9% соответственно). Тариф на продовольственные товары составлял 34,1 %. Также высокими были тарифы на товары ко-

441
нечной переработки, тогда как на сырье и полуфабрикаты - низкими [459. с. 277-278].
Помимо аграриев, другой влиятельной силой в Чехословакии являлись национал-демократы. Они представляли собой правый консервативный фланг политического спектра. Казалось бы, национал-демократы, имеющие долгую политическую историю (их корни уходили в движение младочехов, набравшее силу еще в XIX веке), должны были представлять собой ответственную политическую силу. Однако и в их интересах проводились действия, подрывающие хозяйственное положение страны. Таким действием, например, была проведенная после обретения независимости "чехизация" акционерных капиталов предприятий, ранее принадлежавших преимущественно немцам [212, с. 28].

Конечно, мирная "чехизация" не имела ничего общего с последующей кровавой "ариизацией" еврейских капиталов, произведенной в Чехословакии гитлеровцами. Да и по сравнению с Венгрией, где антисемитизм подрывал стимулы для участия еврейского капитала в развитии экономики, положение дел в Чехословакии казалось просто-таки близким к идеалу. Однако нельзя не учитывать того, что немцы представляли собой значительную силу в экономике страны, а также значительную долю населения в столице, и особенно на западе страны - в Судетах. При этом на ранней стадии становления чехословацкой республики немецкие политические партии оставались за пределами правящей коалиции, и это означало, что их интересы фактически не учитывались властями. Неудивительно, что многие немцы относились с недоверием к Чехословакии как государству. Это должно было негативно влиять на развитие производственной сферы и в конечном счете облегчило осуществление Гитлером оккупации страны.
Наконец, еще одной влиятельной политической силой в стране с высоким уровнем развития промышленности неизбежно оказались социал-демократы. Конечно, их влияние на власть в Чехословакии было совершенно несопоставимо с тем, какое имелось в Австрии. Соответственно и система всеобщего социального страхования в Чехословакии не достигала

442
австрийских масштабов. Но все же такая система социального страхования по инициативе социал-демократов была введена в 1924 г., и это объективно способствовало повышению издержек национальной промышленности(1). В годы будущего кризиса высокие издержки не могли не сказаться на конкурентоспособности экономики.

Таким образом, в Чехословакии в той или иной степени срабатывали все факторы, тормозящие развитие экономики которые имелись у разных ее соседей. В дополнение к этому демократия требовала еще специальных бюджетных жертв Ради сохранения стабильности здесь использовалась практика финансовой поддержки тех политических партий, которые составляли правящую коалицию.
Имелось пять ведущих партий - так называемая "пятерка", впоследствии преобразованная в "семерку". Это был неформальный координационный орган, в который входило по одному представителю от партий, составивших правящую коалицию. Этим представителем необязательно был лидер партии, а скорее человек, наиболее лояльно относившийся к Граду, т.е. к президентской власти, как ее называли по месту расположения резиденции Масарика. Представитель партии, в свою очередь, находил возможность осуществления неформального государственного финансирования партий правящей коалиции, причем "на кассе" сидел именно член "пятерки", что резко повышало его авторитет среди товарищей- партийцев.

На практике роль "пятерки" отнюдь не ограничивалась координацией. Ее члены со своих заседаний возвращались к партиям уже с готовыми решениями, которые парламент должен был лишь "проштамповывать". Для недовольных этим порядком рядовых партийцев существовала практика реверсов - расписок, которые каждый из них давал перед выборами. В них содержалось обязательство при необходимости сдать свой мандат по требованию партии.

(1).К этому надо еще добавить, что буквально сразу же после обретения Чехословакией независимости - 19 Декабря 1919 г. - там был введен восьмичасовой рабочий день.

443
Для того чтобы обеспечить устойчивость и сохранить демократию, приходилось ублажать не только партии, но и регионы. Точнее- один, но очень большой регион. Серьезнейшей проблемой, с которой приходилось иметь
дело руководителям государства, была экономическая отсталость Словакии. В 1918 г. ее доля в общем национальном доходе страны составляла менее 12%, а доля в общем объеме

промышленного производства была и того меньше - не более 8%. И это при том, что население Словакии хотя и уступало чешскому по численности, но все же составляло почти четверть от общего количества жителей республики. Неудивительно, что доход на душу населения в Словакии составлял лишь 42% от чешского уровня. Сильно отставала Словакия и по производительности труда. Даже в сельском хозяйстве, которое было отраслью ее специализации, производительность сохранялась на уровне, не превышающем 60% чешского, тогда как в промышленности отрыв был еще больше [300, с. 212].
Главной же трудностью для чехословацкой модернизации оказалось (как и у соседней Австрии) вхождение в мировой экономический кризис рубежа 20-30-х гг. с последующей оккупацией страны гитлеровскими войсками.
Как уже неоднократно отмечалось в предыдущих главах, кризис усилил стремление европейских стран к автаркии, к укреплению таможенных барьеров и к усилению административного контроля за внешнеэкономическими связями. Для небольшой Чехословакии, специализировавшейся на экспорте, всеобщий протекционизм стал чрезвычайно сильным ударом. Страна оказалась в числе тех, кто в эти годы понес наибольшие потери.
В середине 20-х гг. ключевыми статьями чехословацкого экспорта были текстиль (примерно треть от всего объема вывоза) и сахар (12%). Остальная продукция, в том числе изделия тяжелой промышленности, представляла сравнительно мелкие статьи экспорта [459, с. 241]. Но в годы кризиса именно на продукцию легкой промышленности спрос изрядно обнищавшего населения сократился в первую очередь. Кроме
того, текстильную промышленность, как наиболее простую и не слишком капиталоемкую, в первую очередь стали развивать

444

у себя соседи Чехословакии. Замкнувшись после кризиса в своих таможенных границах, они стали пользоваться от
ечественной продукцией, сильно сократив рыночное пространство для чехословацких товаров.
Примерно то же самое можно сказать не только о текстиле, но и о чехословацком стекле, фарфоре, мебели. Все это стали самостоятельно производить соседи.

В ответ на экономический кризис Чехословакия начала радикальным образом перестраивать структуру своей экономики, пытаясь приспособиться к тому спросу, который в ЗО-е гг. сложился на мировом рынке. Осуществлению структурной перестройки способствовала высокая норма накопления. Она составляла в Чехословакии 14% по отношению к ВНП, тогда как в других странах Восточной Европы данный показатель не достигал и 6%. Соответственно Чехословакия сумела в сравнительно короткий промежуток времени достичь заметных результатов. Если традиционно страна специализировалась в значительной степени на изделиях легкой промышленности, то в 30-е гг. доля тяжелой индустрии поднялась с 39 до 57% [277, с. 263-264]. В условиях той политики быстрого перевооружения, которая начала проводиться в Германии вскоре после прихода Гитлера к власти, а затем была подхвачена многими другими странами Европы, ориентация на тяжелую индустрию давала свои результаты.

В то же время другие факторы, связанные с экономическим развитием в 30-е гг., негативно воздействовали на попытки Чехословакии выбраться из глубокого промышленного кризиса. Так, например, в Праге долго отказывались от проведения девальвации кроны, сохранив курс на поддержание предельно твердой валюты [277, с. 267]. С одной стороны, это было, по всей видимости, связано с той традицией,
которую заложил еще Рашин. С другой же стороны, в такой
демократической стране, как Чехословакия, где руководителям государства приходилось много думать о поддержании жизненного уровня широких масс, девальвация (связанная с ростом цен на импортируемое продовольствие) могла рассматриваться как нежелательный фактор в политическом развитии.

445

Однако в условиях, когда все соседние государства, чуть раньше или чуть позже, все же пошли на девальвацию, Чехословакия оказалась в невыгодном конкурентном положении.
Несмотря на сравнительно высокую производительность труда, издержки чехословацких предприятий оставались высокими, и это препятствовало быстрейшему восстановлению позиций на мировом рынке. В 1934 г. девальвация все же состоялась, но подобная затяжка явно затруднила выход страны из
кризиса.

Далека от совершенства была и чехословацкая банковская система. Хотя после образования независимого государства в Чехословакии на базе отделений крупнейших венских банков были организованы независимые местные банки, ситуация на финансовом рынке не стала принципиально иной.

Новые банки унаследовали все проблемы старых. Цена кредита оказалась очень высокой, причем не только из-за объективно существовавшей нехватки ресурсов, но и по причине поддержания финансовыми посредниками весьма значительной по размеру маржи. Выплачивая по депозитам 4%, банки могли запрашивать 7-7,5% по кредитам, да еще добавлять к этому 1,5% комиссионных.

На все вышесказанное накладывалось, как уже отмечалось, действие эффекта вытеснения частных инвестиций государственными займами. Нуждающееся в финансовых средствах правительство занимало преимущественно на внутреннем рынке, создавая хорошие условия банкам - и соответственно плохие условия тем инвесторам, которые хотели бы с ним конкурировать за ограниченные ресурсы [459, с. 260-261 ].

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Выдвинул идею установления единой таможни вокруг всей германии
В Чехословакии
Больше ассигнат ассигнаты инфляции
Описанный выше комплекс макроэкономических югославия развития