<<<     ΛΛΛ     >>>   

Доминирование трудовых коллективов на предприятиях наложило свой отпечаток и на ход финансовой стабилизации.
С мая 1991 г. по февраль 1992 г. правительство с помощью специальных административных мер ограничивало рост доходов работников. Реальные доходы в это время снизились на 27 2%. Но как только административная узда оказалась отпущена и зарплата стала определяться коллективными соглашениями между работниками и руководством предприятий, доходы быстро вернулись на старый уровень (к концу 1992 г.). Сказалась югославская традиция проедания коллективами всего заработанного.
Правительство попыталось заморозить зарплату еще в 1992 г., но не смогло провести соответствующий закон через парламент. Однако когда выяснилось, что высокий уровень доходов создает проблемы для конкурентоспособности национальной экономики, парламент все же сдался. В феврале 1993 г. удалось осуществить замораживание зарплаты, несмотря на недовольство, высказываемое по этому поводу как самими работниками, так и администрациями предприятий, зависимыми от мнения коллективов. В итоге к концу 1993 г. доходы работников оставались на 35% ниже, чем в 1989 г., когда был достигнут максимальный рост их заработков [413, с. 479; 288, с. 245-248].
Таким образом, в Словении политика доходов использовалась, пожалуй, более активно, чем в любой другой восточноевропейской стране с трансформируемой экономикой. Эта административная мера позволяла ограничить уровень инфляции и поддержать конкурентоспособность национальной экономики, но в то же время сдерживала рост материальных стимулов к труду .
В дальнейшем динамика реальной зарплаты полностью определялась коллективными договорами, причем влияние популизма было невелико. Рост реальной зарплаты отставал от роста производительности труда, что позволяло поддерживать сравнительно высокую конкурентоспособность национальной

280
экономики. С 1995 г. коллективные договора предполагали обязательную индексацию доходов, но в среднем она составляла лишь 85 % от сложившегося уровня инфляции [480, с. 9,41].
Несмотря на успешно проведенные реформы, Словения не избежала падения производства. Трансформационный спад имел там определенную специфику. Экономика республики была сравнительно эффективной, но она работала на рынок других, значительно более густонаселенных югославских республик. Распад федерации и резкое обострение политических и этнических конфликтов в Сербии, Хорватии, Боснии и Герцеговине привел к возникновению значительного сокращения объемов производства и во внешне такой благополучной Словении. В 1991 г. ВВП упал на 8,1 %, а в 1992 г.- еще на 5,4% [524, с. 207]. Только после этого начался подъем.

Словения второй из центрально- и восточноевропейских стран после Польши перешла к экономическому росту, но если делать сравнение по сроку, прошедшему между началом радикальных реформ (для Словении - между моментом обретения независимости) и началом роста, то можно сказать, что обе эти страны одинаково успешно преодолели стартовый период осуществления преобразований.
Средние темпы роста ВВП в Словении в 1993-2001 гг. составили 4% годовых, причем среди всех центрально- и восточноевропейских стран с трансформируемой экономикой пожалуй именно она отличается удивительной стабильностью данного показателя. За почти полное десятилетие не было ни одного года, когда бы рост был ниже 3%, хотя и выше 5% он поднимался всего один раз. Безработица долгое время держалась в Словении на сравнительно высоком уровне - около 14%, однако с 1999 г. заметно пошла вниз и к 2001 г. составила 11,6%, что, правда, является тоже довольно высоким уровнем по европейским меркам. Значительно возросли реальны доходы населения. К 2000 г. среднемесячная зарплата словенцев превысила по паритету покупательной способности $1000 [524, с. 207; 387, с. 147; 481, с. 2, 4; 231, с. 297].
Каковы же были в Словении факторы роста?
В первые годы независимости, когда доминировала антиинфляционная политика, в стране поддерживались высокие

281
процентные ставки. Но после 1993 г., в связи с исчезновением опасности нового возникновения финансовой нестабильности , в Словении был взят курс на стимулирование экономического роста за счет некоторого смягчения монетарной политики [515 с. 1268]. Высокие процентные ставки оказались снижены ,однако, они остались тем не менее положительными. Темп увеличения денежной массы хотя и снизился, но теперь он превышал темп инфляции [524, с. 207].
Способствуя расширению доступа национального капитала к деньгам, Словения проявляла гораздо меньшее стремление к привлечению иностранного капитала, чем другие страны с переходной экономикой. Возможно, это объяснялось благоприятными для жителей страны результатами приватизации и нежеланием пускать кого-то со стороны "в свой огород". Но в то же время надо заметить, что и сами иностранные компании не проявляли особого стремления к тому, чтобы инвестировать в такой маленькой и сравнительно богатой стране, как Словения с ее узким внутренним рынком и сравнительно высокой стоимостью рабочей силы.
Тем не менее с отечественными сбережениями и инвестициями дело обстояло хорошо. Норма сбережений установилась на уровне 24% ВВП, что очень неплохо по европейским меркам. Прирост инвестиций после обеспечения финансовой стабильности был вполне приемлемым, а в 1997-1998 гг. даже превышал 10% годовых.

Помимо быстрого прироста инвестиций большое значение для развития экономики маленькой Словении имел прирост экспорта. Он быстро увеличивался в первой половине 90-х гг. и в 1997-1998 гг., после чего, правда, положение дел ухудшилось из-за экономических трудностей, которые переносила Европа на рубеже столетий. Что же касается внутреннего потребления, то в целом за десятилетие оно росло у бережливых словенцев не слишком высокими темпами.
У словенской экономики есть, естественно, и проблемы. Так, в частности, по оценкам экспертов МВФ нормальному

развитию реального сектора препятствует монополизация кредитного рынка. В стране три коммерческих банка (два из которых государственные) контролируют более половины

282
всех активов банковской сферы. Они фактически сформировали картель, установив сравнительно низкие ставки по депозитам и сравнительно высокие по кредитам. В итоге прибыльность словенских банков оказалась одной из самых высоких в Европе [480, с. 4, 40, 54, 57].
Ситуация в Словении напоминает в этом смысле ситуацию в другой маленькой стране - межвоенной Австрии. Там, как отмечалось в соответствующей главе, подобное положение дел привело к острому кризису экономики. Но в начале XXI века, скорее всего, такой проблемы не возникнет поскольку Словения сегодня становится одним из участников европейской интеграции.
В 2004 г. Словения - единственная из стран бывшей Югославии - принимается в Евросоюз. Словения имеет самый высокий из стран Центральной и Восточной Европы уровень ВВП на душу населения, хорошую структуру экономики и неплохие в целом перспективы для дальнейшего развития. Таких красивых слов, к сожалению, нельзя сказать о Хорватии, хотя эта страна долгие годы наряду со Словенией была в бывшей Югославии пионером экономических реформ.
Как и Словения, Хорватия во второй половине 1991 г. использовала в обращении югославский динар, а потому страдала от все нарастающей инфляции. Как и в Словении, первая попытка финансовой стабилизации была предпринята осенью того же года. Поначалу дела развивались неплохо. Премьер-министр Франьо Грегурич и глава Центробанка Анте Чичин-Шайн (Cicin-§ain) сумели ввести в обращение национальную валюту - хорватский динар. Однако перейти к политике обеспечения стабильности новой денежной единицы они уже не сумели.
Внешнеполитическое положение Хорватии принципиальным образом отличалось от положения Словении. Шла воина, страну наполняли толпы беженцев, изгнанных успешно наступавшими сербскими войсками с родных территорий, их общее количество достигало примерно одной восьмой всего населения республики. В целом получалось, что один работающий хорват содержит 1,3 иждивенцев - беженцев, перемещенных лиц и пенсионеров [528, с. 500]. Многим представлялось, что конфронтация продлится в течение длительного времени, а потому правительству для ведения военных действий

283
требуется такой стабильный источник поступления доходов, каковым может являться только инфляционный налог.
Атаку на политику финансовой стабилизации непосредственно возглавил председатель комиссии по экономической политике сабора (парламента) Шиме Додан. Он потребовал, чтобы Центробанк предоставил правительству крупный льготный кредит на десять лет. Такого рода требование фактически означало переход к неограниченной денежной эмиссии вызывающей инфляцию. Кадровые изменения не заставили себя ждать. Глава Центробанка вскоре оказался на должности представителя Хорватии в Евросоюзе, а инфляция под воздействием новой макроэкономической политики в октябре 1992 г. составила 33,8% в месяц [413, с. 480].
В этих условиях хорватский динар, который еще в конце 1991 г. обменивался по фиксированному курсу, влачил жалкое существование. Сначала он подвергался девальвациям, а с мая 1992 г., когда инфляция усилилась, Центробанк был вынужден перейти к политике плавающего курса, давая валюте быстро обесцениваться [513, с. 220-221].
Столь высокие темпы инфляции и обесценения определялись не только кредитованием бюджетного дефицита. Сильны были позиции многочисленных лоббистов, прежде всего отражавших в своей деятельности интересы ВПК, имеющего первостепенное значение в условиях подготовки к новой войне с сербами, а также аграриев, чье значение для хорватской экономики традиционно было очень велико. Особую роль играли лоббисты из слаборазвитых регионов - Истрии, Славонии, Далмации. Поэтому кредиты Центробанка не только шли на нужды правительства, но также самым непосредственным образом подпитывали экономику и регионы.
Кроме того, новую, изначально слабую валюту нечем было укреплять, поскольку, как и в Словении, Центробанк Хорватии не имел достаточного объема международных резервов. Динар
быстро падал под давлением все усиливающихся инфляционных ожиданий населения, и это, в свою очередь, ускоряло рост цен. Ситуация в экономике становилась все более критически. Падение ВВП составило 14,4% в 1991 г. и 9% в 1992 г. Осенью 1992 г. был разработан план осуществления финансовой стабилизации, но он не был принят руководством страны

284
все по той же причине - ожидалась очередная большая война с Югославией. Да кроме того, в соседней Боснии боевые действия не прекращались ни на минуту.

Логика развития событий в Хорватии оказалась примерно такой же, как в Югославии тех лет, а отнюдь не как в Словении, хотя надо отдать должное Загребу: он смог все же удерживать инфляцию в значительно более умеренных рамках, нежели Белград. Ситуация стала коренным образом меняться только с середины 1993 г., причем произошло это опять же под воздействием изменения внешнеполитической обстановки.

Соединенные Штаты в своей политике умиротворения на Балканах решили сделать упор на поддержку Хорватии. Туджману была предоставлена помощь для модернизации армии которая постепенно стала способна оказывать серьезное противодействие югославским вооруженным силам [40, с. 872]. В декабре 1992 г. Хорватия стала членом МВФ и Всемирного банка. И хотя кредиты ей предоставлены не были, данный факт имел большое моральное значение для будущей стабилизации. В то время как Белград находился в положении международной изоляции и наложенные на него санкции ООН содействовали резкому ухудшению хозяйственного положения, Загреб сумел получить серьезную зарубежную помощь, которая стимулировала его к осуществлению дальнейших преобразований - теперь уже макроэкономических.
На этом благоприятном фоне стало улучшаться финансовое положение страны. В Хорватии установился крайне низкий уровень заработной платы (в среднем $90 в месяц на начало 1993 г., что было одним из самых плохих показателей в Европе, хотя и значительно лучшим, чем югославский показатель). Впоследствии зарплата несколько выросла, но оставалась летом 1993 г. ниже, чем даже в соседней, очень бедной, Македонии.
Однако такая низкая зарплата содействовала росту конкурентоспособности хорватского экспорта и в целом весьма положительно повлияла на макроэкономическую стабилизацию. С 1992 г. платежный баланс сводился с положительным сальдо, и это способствовало быстрому притоку в страну иностранной валюты. За первые 8 месяцев 1993 г. международные резервы Центробанка увеличились в 2,5 раза. Таким образом,к

285
осени появилась возможность предпринять уже третью по счету попытку осуществления финансовой стабилизации.
Готовилась она заранее. С апреля 1993 г. правительство страны возглавил Никица Валентич - успешный предприниматель один из пионеров югославского рынка, которого еще в 1981 г. коммунистические власти третировали за то, что его предприятие отличается слишком высокой прибыльностью. Разработка стратегии экономических реформ была поручена группе молодых хорватских экономистов. Как отмечал сам Валентич в своем выступлении на международной конференции в хорватском городе Дубровнике, "при выборе команды мы не принимали во внимание отсутствие хозяйственного опыта, поскольку чувствовали, что всякий, кто участвовал в свое время в формировании старой социалистической системы, не способен будет быстро и эффективно сформировать новую систему" [527, с. 206-207]. Заметим попутно, что у нас в России отношение к молодым экономистам-реформаторам в кругах старых советских хозяйственников было, как правило, прямо противоположным.
Еще в начале года ЦБ сумел ограничить размеры селективной поддержки предприятий. В середине года появился новый закон о Центробанке, который предоставлял ему формальную независимость (на практике, по мнению экспертов, эта зависимость все же сохранилась) и ограничивал возможность кредитования правительства суммой, не превышающей 5% величины бюджетного дефицита. Наконец, к осени были предприняты решительные действия. Процентная ставка стала положительной, и инфляция резко снизилась: с 38,7% до 1-4% в месяц [413, с. 480-481].

Реализация стабилизационной программы началась в ночь на воскресенье 3 октября. Валентич лично выступил по телевизору и объявил о предлагаемых правительством мерах. Для того чтобы предотвратить спекулятивную активность, вплоть до самого "часа X" - 2 октября о сроках начала реформы были уведомлены лишь пять человек помимо самого премьера [527, с. 208].
В основе стабилизации лежало ограничение прироста денежной массы. Чтобы сбить ажиотажный спрос на валюту, сразу же был установлен валютный коридор. Потолок роста немецкой

286
марки в октябре составлял 4444 хорватских динара, в ноябре 4600, в декабре - 7750. Впрочем, этот режим продержался лишь две недели, поскольку предназначался для ограничения инфляционных ожиданий. Уже с 20 октября началось укрепленние национальной валюты, поскольку общество поверило в реформу. А в ноябре частные лица уже активно продавали валюту коммерческим банкам, а те в свою очередь как Центробанку для увеличения международных резервов, так и отдельным предприятиям для осуществления импорта [513, с. 221-222].

Хорватская реформа по своей сути очень напоминала реформу Аврамовича в Югославии, но была проведена на четыре месяца раньше. Таким образом, можно сказать, что именно Аврамович шел по стопам хорватских реформаторов.
Стабилизационные действия были продолжены в 1994 г. Бюджет сформировали с дефицитом, составляющим всего 0,3% ВВП. С января вступила в действие новая налоговая система, поощряющая предпринимательство. Ключевыми элементами этой системы являлись регрессивная шкала подоходного налога, единые ставки налога на прибыль и налога с оборота. Последний с помощью использования подобной меры готовились заменить на принятый в Европе НДС. В направлении, соответствующем международным требованиям, изменили и ставки таможенных пошлин. Наконец, в мае 1994 г. полностью отказались от практики предоставления селективных кредитов предприятиям [413, с. 483]. Соответственно резко снизились темпы прироста денежной массы. Если в 1992-1993 гг. каждый месяц денежная масса в Хорватии увеличивалась более чем на 20%, то в 1994 г. среднемесячный рост составил лишь 0,25% [513, с. 214].
Обеспечение сбалансированного бюджета(1) и быстрый рост валютных резервов страны позволили в мае 1994 г. осу-

(1).Обеспечение здорового бездефицитного бюджета вряд ли могло в полной мере считаться решением бюджетных проблем страны. В расходной части бюджет по-прежнему оставался крайне нездоровым. Около трети всех расходов шло в середине 90-х гг. на военные нужды, при том что в целом государственное потребление было достаточно велик
о:

287

ществить денежную реформу. Хорватский динар был заменен на хорватскую куну, которая с самого начала отличалась стабильностью. Курс куны к немецкой марке сохранялся почти неизменным до 2001 г.
Эти успехи, достигнутые в финансовой и монетарной областях , оказались закреплены летом 1994 г. подписанием соглашения о сотрудничестве с МВФ, а в феврале 1995 г.- и договором с Парижским клубом. Таким образом, были созданы основы для возвращения Хорватии на мировые финансовые рынки.

Правда, следует отметить, что хорватская реформа 1993-1994 гг. имела не ортодоксальный (ориентированный только на действие рыночных факторов), а гетеродоксный характер. Административные меры, по оценке экспертов, играли в обеспечении стабилизации значительную роль [413, с. 483-484].
Во-первых, правительство устанавливало важнейшие тарифы (в частности, тарифы на электроэнергию). Такое административное ограничение инфляции издержек бесспорно являлось важнейшим фактором, способствующим ограничению роста цен. Думается, что почти мгновенный переход от высокой инфляции 1993 г. к дефляции 1994 г. не был бы вообще возможен без использования административных мер, поскольку даже при самой жесткой кредитно-денежной политике всегда существует необходимость в течение некоторого времени приспосабливать структуру цен к новым условиям, а это приспособление, как правило, ведет к инфляции, а не к дефляции.
Во-вторых, вплоть до марта 1994 г. в Хорватии чисто административным путем ограничивался рост заработков. Впоследствии реальная зарплата стала расти, но зато было

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Нежели обретение независимости наследниками австро венгрии в 1918 г
Иллюзиимировая экономика
Революций само государственное устройство монархии
48 сформулировав наши представления о модернизации в развернутом виде
Один работающий хорват содержит 1