1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10

Одной из наиболее важных задач газета объявляла борьбу против бакунизма. Однако враждебность к анархическим идеям Бакунина, переживавшим в ту пору расцвет своего влияния на русскую молодежь, помешала «Народному делу» завоевать значительную читательскую аудиторию. Тем более, что объем публикаций, посвященных России, был в газете весьма ограничен: как правило, это была передовая или иная политическая статья. Материалы в основном шли от лица редакции, не было ни корреспонденции, ни писем из России, что говорило о слабых связях редакции с Россией.

Бакунин, потерпев неудачу с первым печатным органом, совместно с Нечаевым издает в Женеве в 1869 г. «Народную расправу», которая прекратилась уже на втором номере. Следующим изданием, которое удалось создать Бакунину лишь летом 1875 г., стала газета «Работник». Она была организована в Женеве последователями Бакунина Н.И. Жуковским, З.К. Ралли, А.Л. Эльсницем, В.А. Гольдштейном, И.А. Морозовым, Н.А. Саблиным. В течение 1875–1876 гг. вышло всего 15 номеров. В подзаголовке газеты значилось: «Газета для русских рабочих». В статье первого номера, которая открывала газету, редакция сообщала: «Мы хотим по мере сил и возможностей познакомить русский рабочий люд с житьем-бытьем и делами рабочих других земель; мы хотим познакомить их с тем, что думают другие работники о своем горьком положении и каким средством хотят выйти из него». Выполняя это обещание, газета сообщала о деятельности I Интернационала, знакомила читателя с событиями в России и за рубежом. Однако жизни рабочих в 15 номерах было посвящено лишь 10 небольших публикаций.

Первый номер «Работника» вышел на 8 страницах небольшого формата (по три столбца на странице). Материал размещался традиционно: за передовой статьей шли публикации под рубрикой «Письма» (в основном из России). Но информации из России было так мало, что газета, предназначенная для рабочих, фактически выходила без участия самих рабочих. Кроме того, стремясь к простоте и доступности изложения, редакция перешла на упрощенный, примитизированный язык «под простонародье» в литературных публикациях – очерке, беседе, рассказе.

Такова же степень и агитационной «простоты» в обращениях к читателю. Так, в №13 за 1876 г. был помещен во всю страницу рисунок крестьянина с топором в одной руке и со знаменем с надписью «Земля и воля» – в другой. Далее следовал текст обращения к читателям: «К рабочим, кто читал нашу газету. С картинками-то “Работник” не лучше ли? Может, захотите картин особо, так отпишите, приготовим. Только не запаздывайте, потому что через две недели кажинной картине шабаш: смахнут ее в заведении с камня».

Постоянные связи с Россией редакции наладить так и не удалось. Н.А. Морозов, один из редакторов газеты, вспоминал, как остро ощущалась «оторванность от России и отсутствие из нее каких-либо корреспонденций о местной жизни и деятельности. (...) Приходилось писать корреспонденции большей частью по воспоминаниям или рассказам приезжих»[38]. При таких условиях «Работнику» трудно было рассчитывать на распространенность и доверие читателя. Часто появлялись недостоверные факты, информация из России приходила с большим опозданием. Поэтому, несмотря на первоначальный замысел редакции создать газету для народа по аналогии с «Общим вече» Герцена и Огарева, «Работник» не получил распространения и доходил до адресата нерегулярно и в немногочисленных экземплярах. Известно, что газета использовалась в качестве материала для пропаганды Южнороссийским союзом рабочих и другими нелегальными кружками и организациями.

Уже после смерти Бакунина (умер в 1876 г.) его последователи издавали в Женеве в 1878 г. журнал «Община». Вышло всего 9 номеров; последний – в июне 1879 г. Журнал был предпринят как социально-революционное обозрение для «разночинной интеллигенции», здесь печатались теоретические статьи программного характера. В состав редакции, кроме бывших редакторов «Работника» Н.И. Жуковского и З.К. Ралли-Арборе, вошли члены революционного народнического кружка «чайковцев», выехавших в Швейцарию после разгрома кружка, – участник «хождения в народ» Д.А. Клеменц и примыкавший тогда к бакунистам П.Б. Аксельрод. Постоянными сотрудниками были С.М. Степняк-Кравчинский, В.Н. Черкезов, Л.Г. Дейч, Я.В. Стефанович. Участвовали также М.П. Драгоманов, А. Арно, Э. Реклю, Н.П. Зубу-Кодреану (псев. Драгош) и другие авторы, выступавшие по вопросам зарубежного революционного движения. «Община» по кругу авторов и по содержанию являлась плодом сотрудничества эмигрантов с представителями революционных кружков, действовавших в России. Не случайно поэтому на ее страницах особое внимание уделялось событиям революционной жизни на Родине. Статьи печатались не анонимно, а с указанием авторов.

Наиболее известными публикациями журнала стали отчеты о процессах 50-ти и 193-х (с полным текстом знаменитой, имевшей большое агитационное значение речи И.Н. Мышкина), статья о Вере Засулич, совершившей в 1878 г. террористический акт над петербургским градоначальником Треповым. Особенностью этого журнала являлось то, что он выходил в переходный для движения период, когда после неудачи «хождения в народ» народники пересматривают формы и методы борьбы, когда анархистско-бакунинские теории корректируются практикой революционной деятельности. С.М. Степняк-Кравчинский в своих статьях («Беневентская попытка» и др.) решительно отрицает идею мирной пропаганды в народе и призывает к активным действиям.

Журнал был довольно популярен, выходил тиражом около 1000 экземпляров. Для удобства нелегальной переправы в Россию он печатался на тонкой бумаге. Объем его составлял 24–56 страниц.

Значительно больший размах в сравнении с «бакунистами» имела издательская деятельность группы П.Л. Лаврова.

В 1870 г. после удачного побега из ссылки Лавров появляется за границей, в Париже. Здесь он принимает участие в событиях Парижской Коммуны, вступает в I Интернационал. В Лондоне знакомится с К. Марксом, Ф. Энгельсом и впоследствии поддерживает с ними контакты. В 1873 г. в Цюрихе под редакций Лаврова выходит журнал «Вперед!», ставший одним из наиболее влиятельных заграничных органов печати. С инициативой его издания выступили «чайковцы», имевшие в Цюрихе собственную типографию, в которой работали многие обучавшиеся в этом городе русские студенты. По воспоминаниям М. Сажина, к 1872 г. русская колония в Цюрихе очень расширилась, чуть ли не до 150 человек[39]. Средства на издание поступали как от чайковцев, так и от кружка последователей Лаврова из Петербурга. Известно, что под влиянием рассказов Лаврова о девушках-революционерках, которые впоследствии были обвинены по процессу 50-ти, поддержку изданию стал оказывать И.С. Тургенев.

Лавров был приглашен для руководства журналом как человек, известный к тому времени своим журналистским опытом. Особую известность принесли ему опубликованные в 1868–1869 гг. в газете «Неделя» «Исторические письма», где он изложил теоретическую программу. Особенно привлекательной для молодежи показалась высказанная им мысль о долге интеллигенции перед народом и необходимости вернуть этот долг.

Согласившись руководить журналом, Лавров приступил к выработке программы и ее согласованию с различными группами, что оказалось делом непростым. По воспоминаниям М. Сажина, он и другие сторонники Бакунина отнеслись к программе Лаврова иронически и даже негативно, слишком она расходилась с их настроениями и убеждениями и была, по их оценке, «крайне суха, теоретична и совершенно оторвана от жизни». «В общем, – пишет Сажин, – и у меня, и у товарищей осталось впечатление от программы, что журнал Лаврова есть совершенно чуждое нам по духу предприятие... Между прочим, мне припоминается один из отзывов об этой программе, исходящий из среды “чайковцев”, который характеризует отношение к журналу Лаврова в России: зачем нам иметь “Вестник Европы” за границей, когда он уже есть в Петербурге?»[40]. Сажин, впрочем, зная, что у Лаврова, в отличие от поклонников Бакунина, были налажены связи с Россией, дал согласие на соредакторство. Однако когда Бакунин не одобрил его решения, отказался от предложения Лаврова. Между «бакунистами» и «лавристами» развернулась полемика по многим принципиальным вопросам.

В первом номере, который вышел 1 августа 1873 г., Лавров выступил со статьей «Вперед! Наша программа», где изложил свои взгляды, которые по сути выражали идеи правого крыла народничества. Не случайно поэтому, в силу умеренности позиций руководителя издания, многие русские эмигранты поначалу восприняли его «типичным либералом». Программа журнала «Вперед!» нацеливала на подготовку социальной революции путем длительной пропаганды социалистических идей в народе силами интеллигенции. Лавров не исключал возможности заговора или стихийного бунта, но считал, что без предварительной подготовки они, в случае успеха, могут привести только к утверждению буржуазного строя. Ячейкой будущего общества он видел русскую общину. Сходясь с «бакунистами» в отрицании государственности, Лавров расходился с ними во взглядах на организацию восстания. Революция, по его мнению, должна иметь подготовленных руководителей. Таким образом, программа «Вперед!» была направлена против анархических взглядов Бакунина, убежденного в готовности народа к революции, а также против заговорщической тактики П.Н. Ткачева.

В качестве «непериодического обозрения» журнал выходил отдельными толстыми книжками по мере их изготовления: в 1873 г. вышла одна книга, в 1874 г. – две (вторая, т.е. №3, вышла уже не в Цюрихе, а в Лондоне), в 1876 и в 1877 гг. – по одной (№4 и 5).

Каждый номер (за исключением №4) состоял из двух отделов. В первом публиковались большие статьи программного характера. Их авторами, как правило, были Лавров и секретарь редакции В.Н. Смирнов. Иногда в первом отделе помещались и другие публикации. Так, в марте 1874 г. была напечатана статья Н.Г. Чернышевского «Письма без адреса», запрещенная в 1862 г. к публикации в «Современнике». Во втором отделе, занимавшем половину объема каждого номера, помещались статьи, корреспонденции и письма из России. Под рубрикой «Летопись рабочего движения» публиковались материалы, освещающие события революционного движения за границей.

К концу 1874 г. связи редакции с Россией значительно расширились. По воспоминаниям М.К. Элпидина, издания доставлялись в Россию через пограничных контрабандистов тюками по 20 и 40 кг. Корреспонденция же поступала с «оказией». Переписку Лавров вел через «гр. Потоцкого», который на самом деле оказался «московским сыщиком Балашевичем, замаскировавшимся в графы». Этот сыщик получал тогда 1000 франков в месяц от III отделения[41]. Письма приходили из разных городов России. Увеличился и приток денежных средств. Это позволило Лаврову приступить к изданию газеты.

В январе 1875 г. в Лондоне выходит первый номер газеты «Вперед!», задуманной как «двухнедельное прибавление к журналу по текущим вопросам русской жизни и международного рабочего движения в различных странах». Вскоре газета превратилась в основной орган лавровской группы. Она имела четкую структуру. Названия рубрик перешли из журнала. За передовой статьей, как правило, следовали публикации под рубриками «Что делается на родине?» и «Летопись рабочего движения». В конце обычно помещались «Извещения корреспондентам» и «Библиографические известия». Постоянно обновляются формы подачи материала. В отделе «Что делается на родине?» помещаются разнообразные тематические обозрения. Так, в 1875 г. в шести номерах (январь-апрель) появляются обзоры под заголовком «Гниль старого и рост нового», а в конце этого же года (№20, 21, 24) серия публикаций «С птичьего полета»; возникают новые рубрики: с февраля 1876 г. вводится рубрика «Из памятных книжек старых сотрудников», а с мая систематически печатаются обозрения внутренней жизни под заголовком «За две недели».

Выходила газета регулярно, 2 раза в месяц, и за два года существования (с января 1875 по декабрь 1876 г.) было выпущено 48 номеров от 16 до 24 страниц в каждом.

Наиболее активным автором журнала и газеты был сам Лавров. Много писали для изданий секретарь редакции В.Н. Смирнов и цюрихский студент Н.Г. Кулябко-Корецкий, помогавший в организации доставки «Вперед!» в Россию. Печатались в изданиях также Г.А. Лопатин, украинский эмигрант С.А. Подолинский. Публиковались отдельные произведения Н.П. Огарева и Г.И. Успенского. Непродолжительное время во «Вперед!» сотрудничал П.Н. Ткачев, но после отказа Лаврова предоставить ему равные права в руководстве журнала порвал с ним.

Хорошо налаженные связи с Россией позволяли регулярно помещать в газете содержательные обозрения и информацию о ее внутренней жизни, политических событиях (например, о демонстрации у Казанского собора 6 декабря 1876 г., устроенной землевольцами и др.). В редакцию приходило такое множество писем и корреспонденции из России, что часть из них приходилось помещать в виде хроники, а некоторые оставались неиспользованными[42]. Обширные контакты Лаврова с деятелями западноевропейского рабочего движения предоставляли для газеты богатейший материал о событиях в Европе. Маркс и Энгельс давали по просьбе Лаврова отзывы на его статьи, сообщали сведения, которые можно было бы использовать в газете.

Издания «Вперед!» распространялись в России рядом революционных кружков и, в первую очередь, петербургским, члены которого именуются обычно «лавристами». Они же поддерживали издание и материально. «Впередовцы» жили коммуной, нередко впроголодь, так как средства, получаемые из России, с трудом покрывали расходы на издание. В период между 1870 и 1875 г. «Вперед!» был единственным органом революционной бесцензурной печати, поэтому, несмотря на преобладание в это время бакунинских, «бунтарских» настроений и на несогласие многих радикально настроенных участников движения с политической линией Лаврова, читательский круг «Вперед!» был достаточно обширным и разнородным по своему составу. Еще предпринимая издание журнала, Лавров стремился избежать замкнутости и сектантства направления, сделать издание выразителем взглядов широких революционных кругов. Правда, оговаривалось, что в случае публикации мнений, не совпадающих с программой «Вперед!», редакция оставляет за собой право поместить свой комментарий. Появившиеся в 1875 г. «Работник» бакунистов и «Набат» ткачевцев не смогли по распространенности составить конкуренцию лавровским изданиям. Тираж журнала составлял в 1875 г. 2000 экземпляров, а тираж газеты в 1876 г. достиг 3000. С «Вперед!» постоянно полемизировали российская пресса (особенно активно – «Московские ведомости» М.Н. Каткова), эмигрантская печать, на издания Лаврова ссылались также и европейские газеты. Влияние П.Л. Лаврова и его изданий было настолько значительным, что он находился под неусыпным контролем не только российских властей, но и европейских государств. Так, в 1876 г. Бисмарк запретил продажу «Вперед!» в Германии. О роли Лаврова в эмиграции свидетельствует постоянное внимание к нему со стороны русской заграничной агентуры, руководитель которой П.И. Рачковский не раз сообщал в Петербург о необходимости «исследовать образ мыслей Лаврова, так как он при данных условиях оказывается наиболее авторитетным». Рачковский не гнушался фабрикацией различных документов с подписью Лаврова, призванных представить его ренегатом и тем самым расколоть движение.

«Вперед!» оказал значительное влияние на русскую молодежь. По словам В. Фигнер, он «дал сильный толчок (...) умам, вызвав много споров и вопросов»[43]. Но все же многие сторонники радикальных учений считали «лавризм» слишком абстрактной теорией и критически относились к проповеди Лаврова о необходимости «всестороннего развития личности» и предварительной научной подготовки участников движения. На это указывал М.П. Сажин («Он был прежде всего теоретик-философ»[44]); это отмечал С.М. Степняк-Кравчинский, обвинивший Лаврова в отсутствии «революционного инстинкта» и писавший ему в 1875 г.: «Вы человек мысли, а не страсти. Ну, а этого недостаточно. (...) Мы хотим действия более решительного, более быстрого, мы хотим непосредственного восстания, бунта»[45]; этот же упрек в теоретичности воззрений адресовал ему впоследствии В.И. Ленин[46].

В 1876 г. в связи с разногласиями внутри редакции и с кружком «лавристов» в Петербурге по вопросам тактики и организации революционной борьбы Лавров выходит из редакции. Причиной разрыва стала личная неудовлетворенность Лаврова, связанная с неудавшейся попыткой сделать «Вперед!» центром всех революционных сил в России, а также с провалом «хождения в народ» и следовательно, тактики «пропагандистов». Еще одной причиной Н.Г. Кулябко-Корецкий называет отчуждение Лаврова во «впередовской» коммуне от «нигилистов», плебейские замашки которых он с трудом переносил[47].

Порвав с «Вперед!» (последний, пятый, номер журнала вышел в 1877 г.), Лавров отошел от народнической фракционной борьбы и стал фактически духовным лидером русской революционной эмиграции, хранителем традиций Герцена. Следование герценовской традиции проявлялось не только в осмотрительности и взвешенности политических позиций Лаврова, его неприятии «нигилизма» молодых и стремлении избегать крайностей в революционных действиях, их неподготовленности. Ближе всех к Герцену Лавров стоял и в развитии традиций Вольной русской прессы – в содержании, идеях и типологических чертах изданий.

В материалах следственного дела Лаврова хранятся издания Вольной русской типографии. А.В. Никитенко писал о Лаврове: «Любовь к “человечеству” почерпнул он в сочинениях новейших социалистов... Прежде “Колокол” был для него источником великих истин и убеждений»[48]. В условиях 1870-х годов Лавров развивает темы Герцена о России и Западе, ведет полемику с российской и европейской прессой. Не случайно поэтому поколение 80-х годов, вспоминая о предшествующих десятилетиях, чаще всего выделяло «Колокол» и «Вперед!».

«Набат». В ноябре 1875 г. в Женеве вышел еще один журнал – «Набат». В подзаголовке значилось «Орган российских революционеров». Редактором журнала был П.Н. Ткачев, появившийся за границей в 1873 г. и поначалу участвовавший в журнале Лаврова «Вперед!». «Набат» был создан при поддержке группы русско-польских эмигрантов бланкистского направления во главе с К. Турским и К. Яницким и рассчитан на образованную, революционно настроенную молодежь. Вышло 20 номеров, в том числе ряд сдвоенных и строенных; некоторые номера (1877/78 и №3/5 за 1879 г.) издавались в виде книг. Ноябрьский номер за 1875 г. вышел в двух вариантах, которые отличаются по набору и содержанию. Журнал издавался форматом писчей бумаги, в два столбца, сначала в Женеве, с 1879 г. – в Лондоне. Выходил нерегулярно, лишь в 1876 г. ежемесячно, объемом от 16 до 24 страниц. В 1877 г. вышел один сдвоенный номер, в 1878 г. – 200 страниц одной книгой. Менялся и сам тип издания; например, в 1881 г. он выходил в виде газеты («Революционная газета»). В 1879 г. после перенесения «Набата» в Лондон руководящая роль Ткачева в журнале уменьшается. В 1880 г. была предпринята попытка издавать «Набат» в Петербурге, но отправленный в Россию шрифт был захвачен полицией. В 1881 г. издание возобновилось в Женеве под редакцией К.М. Турского и П.В. Григорьева (П. Грецко).

Содержание «Набата» соответствовало политической платформе его редактора. Он с самого начала противопоставил себя анархистско-бакунинскому и пропагандистско-лавристкому направлениям. Журнал стал органом бланкистского, заговорщического (якобинского) течения революционной мысли. В программной статье журнала П.Н. Ткачев писал: «Бить в набат, призывать к революции – значит указывать на ее необходимость и возможность именно в данный момент выяснять практические средства ее осуществления, определять ее ближайшие цели». Наиболее эффективным средством низвержения самодержавия он провозглашал «государственный заговор». Призывая к немедленной революции, Ткачев исходил из ошибочной посылки, которая впоследствии была заимствована у него народовольцами, что самодержавное государство не имеет классовых корней в России и одинаково ненавистно всем социальным слоям. Захват власти революционерами путем «государственного заговора» вызовет, по его мнению, всенародный бунт, который и закрепит победу революции. Ткачев отстаивал в «Набате» идею создания строго централизованной революционной организации и пытался осуществить ее практически основанием в 1877 г. «Общества народного освобождения», органом которого с 1878 г. и становится «Набат».

В журнале Ткачева в полной мере нашли отражение общие для народничества иллюзии и утопии. Так, заявляя, что русский народ «революционер по инстинкту», Ткачев повторял ошибки «бакунистов», против которых он выступал. Он смотрел на общину как на основу будущего социалистического строя, уповал на узкий круг заговорщиков, устанавливающих свою диктатуру. Его платформа носила печать эклектизма, как и вся народническая идеология. Когда «Набат» оказался в расположении Турского, одобрявшего террористические методы борьбы, журнал превратился в орган крайнего террористического направления. В апологии террора как единственного средства борьбы он пошел дальше народовольцев, рассматривавших террор лишь как одно из средств политической борьбы.

Структура и содержание журнала с момента его возникновения отражали разнообразие обсуждаемых проблем. С программными статьями по теоретическим и политическим вопросам выступал Ткачев («Революция и государство», «Народ и революция», «Наши иллюзии» и др.); о жизни в России и революционном движении сообщалось в разделе «Россия» (под рубриками «Корреспонденция», «Нам пишут». «Правда ли?»); о событиях за границей извещал раздел «Иностранное обозрение»; политические статьи и заметки, а также рецензирование общественно-политической литературы было представлено в разделе «Критико-библиографическое обозрение». С самого начала в журнале был введен раздел «Фельетон», где в «подвале» помещались материалы под рубрикой «Из истории заговоров и тайных обществ» и др. Однако структура журнала не была постоянной, она изменялась в зависимости от формы, периодичности издания, наличия корреспонденции из России. Ткачеву не удалось сплотить единомышленников и наладить постоянные связи с Россией. В лучшие времена тираж журнала достигал лишь 1500 экз.

«Общее дело». В этот же период за границей издавались и другие печатные органы русских эмигрантов различных направлений. К их числу следует отнести политический и литературный журнал «Общее дело», выходивший в Женеве с 9 мая 1877 по ноябрь 1890 г. Всего вышло 112 номеров. Заявленный как ежемесячный, он не выдержал периодичности. Основан он был по инициативе М.К. Элпидина, взявшего на себя функции издателя. В редакцию входили постоянные сотрудники: А.X. Христофоров, В.А. Зайцев (в 1877–1811 гг.), Н.А. Белоголовый (с 1882 г.) и Н.А. Юренев. С конца 1883 г. фактическим редактором-издателем становится Н.А. Белоголовый. С журналом сотрудничали М.П. Драгоманов (до 1882 г.), П.Ф. Алисов, М.И. Венюков, С.Я. Жеманов, Н.А. Морозов (1880–1881), Н.О. Осипов, С.А. Подолинский, Н.В. Соколов и др. Структура журнала имела много общего с другими эмигрантскими изданиями. В «Общем деле» была представлена информация о политической жизни в России и Европе, например, были опубликованы «Речь крестьянина Петра Алексеева в особом присутствии правительственного сената 10 марта 1877 года» (№1), материалы о процессе 193-х (№3, 5, 6). В журнале увидели свет запрещенные в России литературные произведения: сказки М.Е. Салтыкова-Щедрина «Добродетели и пороки» (№67), «Медведь на воеводстве» (№68); поэма Т.Г. Шевченко «Мария» и др.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10