1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13

К ним присоединяют свой голос и авторы восемнадцатисерийной документальной телесаги. Они, понятно, нигде не говорят об этом впрямую. Но всем построением драматургии ленты, откровенной героизацией бывшего советского разведчика, пластической трактовкой его оппонентов – творческими средствами, хорошо знакомыми всякому, кто когда-нибудь имел дело с кинематографом или телевидением, – делают свой выбор.

Уделяя львиную долю экранного времени личности Резуна-Суворова, представляя его проницательным аналитиком, подлинным российским патриотом, превосходящим своей эрудицией и точностью понимания истории минувшей войны всех профессоров и академиков вместе взятых и т. д. и т. п., – теледокументалисты творят свой собственный миф.

Его именно, если рассуждать строго, можно назвать последним мифом. А тот, что излагается в «Ледоколе», следует, уважая хронологию, считать всего лишь предпоследним.

2000

в начало

СОВЕТЫ ЗАВТРАШНЕГО ДНЯ

Отшумели парламентские выборы. Стихают политические страсти, а в «сухом остатке» телезрителя нет ничего, кроме нескольких передач-дебатов, проведенных Евгением Киселевым в его «Гласе народа» на НТВ. То, что в мировой телевизионной практике давно уже стало заурядным явлением, присутствующем на всех буквально телевизионных каналах, у нас выглядит диковинным продуктом. Впервые, как не без гордости сообщает закадровый голос, на отечественном ТВ появилось политическое ток-шоу в прямом эфире. (Легко, замечу в скобках, быть первооткрывателем на нашем телеэкране!)

Кроме чисто телевизионных амбиций, которые двигали авторами «Гласа», была тут и содержательная нужда. Никогда прежде позиции вступивших в битву за депутатские мандаты партий и объединений не были внешне так схожи, как в этот раз. Все они критиковали власти и ее политику, все предлагали популярные экономические (вроде решительного сокращения налогов) и социальные (столь же решительное повышение пенсий и зарплат) меры.

Понять по пухлым письменным программам партий (многих телезрителей поразил показанный в эфире «кирпич» Союза правых сил, в котором излагалась лишь экономическая ее часть), чего же они на самом деле хотят, было почти невозможно. Необходимо было докопаться до сути. В этом деле нет средства лучше, нежели публичная дискуссия непримиримых политических соперников.

Довольно просто выбирать дискутантов в США, где политическая жизнь построена по принципу двухпартийной системы. У нас – при соперничестве 26-ти партий (пусть среди них имеющих шанс на прохождение в Госдуму всего 10–12), сложности начинаются уже на стадии определения приглашенных в эфир. Тем более что многие наши политики, не привыкшие к устным спорам, откровенно побаиваются глазка телекамеры.

E. Киселев в ночь после выборов признавался в эфире, что ему никак не удалось вытащить в студию «Гласа народа» самого народного политика Г. Зюганова, и получалось, что в словесных схватках в эфире нередко участвовали те, кто был довольно близок друг другу по своим политическим позициям: В. Рыжков и С. Степашин, Г. Явлинский и С. Кириенко, Г. Боос и Г. Явлинский, С. Говорухин и Б. Федоров.

Настоящего, яростного спора между ними не получалось. С. Кириенко, скажем, благоговейно взирая на лидера «Яблока», признавался, что всегда прежде голосовал за это объединение, даже на прошлых президентских выборах в первом туре отдал предпочтение Григорию Алексеевичу и, вообще-то, считает вполне естественным двум правым партиям сформировать общий фронт.

С. Говорухин, обычно умеющий высказываться размашисто и ярко, никак не мог «завестись», в чем искренне признался в прямом эфире. Б. Федоров, который и сам обладает довольно острым языком, не стал для кинорежиссера достаточным раздражителем. Во второй половине эфира оба они говорили довольно резко, но каждый по своему поводу. Общей дискуссии не получилось.

И вообще, создавалось впечатление, что партии «отряжали» своих лидеров в эфир к Е. Киселеву лишь по крайней нужде. Одни в прогнозах специалистов балансировали где-то в районе «проходного балла» – пяти процентов – и нужно было предпринимать все усилия, чтобы как можно чаще «светиться» на телеэкране. Глядишь, зрители от частых телесвиданий с представителем партии заинтересуются ею. Так было с ЛДПР, Союзом правых сил, НДР. Другие – те, что по предсказаниям шли в лидерах, или, по крайней мере, уверенно преодолевали пятипроцентный барьер, хотели бы упрочить свое положение. Это можно сказать о «Яблоке» или ОВР.

Забегая вперед, скажу, что участие в теледискуссиях не стало пропуском в Думу. Два лидера, решительно оторвавшиеся от остальных – коммунисты и «медведи» – ни разу не появились у Е. Киселева. ОВРовцы и яблочники, которые, напротив, были завсегдатаями «Гласа народа», получили, в итоге, намного меньше голосов, нежели им предсказывалось. НДРовцы набрали всего один процент и остались за бортом. Б. Федоров, который баллотировался в подмосковные губернаторы, оказался за чертой финалистов.

Пожалуй, только правые – дважды С. Кириенко, по одному разу Б. Немцов и И. Хакамада, а также их «серый кардинал» А. Чубайс – сумели из участия в теледиспутах извлечь очевидную выгоду, воплотившуюся в неожиданно высокие проценты. Причина их удачи весьма поучительна. Она, уверен, пригодится на будущих подобных ристалищах. Если говорить о слагаемых успеха, то вот они. Во-первых, вся первая тройка (а не «запасные», как у ОВР, или даже «сочувствующие», как Н. Михалков-НДРовец) прошла через киселевский эфир. Во-вторых, правые выступали концептуально, излагая те основы и принципы, на которых строится их программа. В-третьих, они воздерживались от легкой возможности поносить ныне действующую власть. В-четвертых, наконец, не переходили границ в общении с конкурентом.

Последнее, видимо, было сознательно выработанной тактикой. Иначе трудно понять, как Б. Немцов удержался, чтобы не ввязаться в перебранку со своим давним «приятелем» В. Жириновским. Тот вел себя, как всегда, возмутительно, провоцируя соперника на скандал. Б. Немцов – это видно было всем зрителям – держался из последних сил. Сидел бледный, старался не смотреть в сторону ЛДПРовца, сознательно не замечал грубых выпадов против себя. Продолжал, несмотря ни на что, спокойно излагать свои аргументы. В конце, правда, признался, тяжко вздохнув, что больше никогда в жизни не станет подвергать себя подобным испытаниям.

Нечто подобное же произошло и с А. Чубайсом. Обычно академически ровный Г. Явлинский в диспуте с ним был на редкость агрессивен. Его ярость вызвало прозвучавшее незадолго до их телевстречи из уст А. Чубайса обвинение в предательстве (в связи с предложением вести мирные переговоры с Чечней). Г. Явлинский не жалел гневных, оскорбительных выражений в ответ. Спор получился смертельным, причем А. Чубайс, говоря Футбольными терминами, действовал «от обороны». Он отбивался, сам редко наступал, но, что немаловажно, ни разу не сорвался на ответную грубость.

Характерно восприятие этого спора моими коллегами-телекритиками. «Новая газета» (№ 45) не только справедливо оценила телевизионное качество поединка, но и дала целый разворот-расшифровку передачи. Поскольку это издание не скрывает своих прояблочных позиций, то, понятно, чью победу оно ус­мотрело в «Гласе народа». Главный редактор «Аргументов и фактов» В. Старков в беседе с Г. Явлинским (см. № 45), не скрывая своих к нему симпатий, сказал: «С моей точки зрения вы диалогом управляли неправильно. Это ошибка прилюдная и очень существенная... В том телеэфире, я считаю, вы проиграли, но не хотел бы, чтобы ваши поражения множились».

Е. Киселев мог бы стать моей легкой добычей, если бы я хотел противоположную трактовку его программы обратить против него. Но, я полагаю, что эта двойственность – когда одним зрителям победителем показался один, а другим – другой, относится как раз к принципиальным достоинствам передачи. В ней мы оказались свидетелями схватки равновеликих противников. Каждый из них сражался с полной отдачей сил, у каждого в ход шли принципиальные, а не второстепенные аргументы. А телеведущий ни одним жестом, ни интонацией, ни взглядом не выдал своего отношения к спорящим. Как журналист, исповедующий принципы предельной объективности, он старался ничем не давить на зрителей и их восприятие происходящего.

Наши недостатки, как известно, являются продолжением достоинств. Тактичность Е. Киселева в проведении теледебатов оборачивалась подчас его излишней мягкостью, подчас даже вялостью. Недаром разные газеты в отзывах о передачах писали о том, что он «сник» («Московский комсомолец», 17.12.99), заметили «усталую обреченность на лице» («Новая газета», № 47) телеведущего.

В наших условиях, когда большинство зрителей не очень осведомлено о нюансах взаимоотношений политиков, да и плохо знает, чем они, по сути, отличаются друг от друга, такая филигранная, без указующих перстов, работа оказывается неблагодарной. Аудитория попросту не понимает спора, воспринимает его как скучное умствование, рассчитанное на узкий круг профессионалов.

Характерно, что в последнем, за три дня до даты выборов, выпуске «Гласа народа» такую позицию представлял один из двух спорщиков – актер и режиссер Никита Михалков. Он постоянно укорял С. Кириенко в его склонности к мудрствованиям, рассуждал обо всем с лукавой позиции «простого человека». И еще: не сдерживаемый Е. Киселевым, Н. Михалков настойчиво призывал своего оппонента спеть... «Отче наш». Обескураженный, тот поначалу пытался было уйти от этой темы. Но актер снова и снова возвращался к ней. Даже в какой-то момент затянул мелодию. (В ночь после выборов политолог И. Бунин рассказывал в студии у Е. Киселева, что несколько его друзей, прежде голосовавших за НДР, после этой выходки актера перешли в другой политический лагерь.)

Политкорректность Е. Киселева хороша, нет слов. В особенности, на фоне тех грязных технологий и нескрываемой тенденциозности, которую в предвыборные недели продемонстрировали каналы ОРТ и РТР. Однако в некоторых выпусках «Гласа народа» журналист становится жертвой своей корректности. Скажем, его манера задавать обоим дискутантам один и тот же вопрос – элементарное правило международной политической тележурналистики. Но в наших условиях, когда, как уже говорилось, большинство политиков не обладает неповторимостью и определенностью взглядов, одинаковые вопросы подчас влекут за собой одинаковые же ответы. Видимо, кроме общих вопросов нужно было бы задавать и отдельные, рассчитанные на конкретного человека.

Общим вопросом, проходящим сквозь все теледебаты, было «Ваше отношение к Чечне?» Понятно, что это – важнейшая проблема нынешней российской политической жизни. Однако особенность ситуации состояла в том, что общественное мнение, униженное поражением в первой чеченской кампании 1994/96 гг., жаждало реванша. Никто из политиков не решался в предвыборной ситуации говорить о Чечне ничего, кроме того, что полностью повторяло позицию власти. Г. Явлинский, попытавшийся было сформулировать иную точку зрению, не только получил от А. Чубайса обвинение в предательстве, но и, в итоге, поплатился относительной неудачей «Яблока» на выборах.

Зрителям было не очень интересно выслушивать банальности от политиков, знакомыми словами излагавших концепцию подавления чеченских террористических центров. Хотелось бы услышать от участников диспутов чего-то своего, и, к тому же, относящегося к повседневной жизни миллионов людей, озабоченных невыплатой зарплаты и пенсий, ростом цен, пропажей вкладов в банках и т. д.

Кроме того, публике было интересно узнать кое-что о самих политиках, причем, не всегда о парадной стороне их жизни и деятельности. Но во всех случаях, когда Е. Киселев проводил диспуты в новой студии НТВ в «Останкино», туда приглашали лишь тщательно отфильтрованных зрителей. За все время там никаких неожиданностей не произошло. Все развивалось по строгому, скрупулезно прописанному сценарию. Когда один из присутствующих на трибунах предложил вдруг почтить память погибших в Чечне солдат вставанием, ведущий с крайне неохотой был вынужден отвлечься на полминуты от хода передачи.

Единственный случай – то исключение, которое лишь подтверждает правило, – где жизнь вторглась в размеренное течение теледиспутов, произошел во время последнего предвыборного «Гласа...». Студию в те дни уже готовили к воскресной послевыборной ночи, поэтому зрителей пригласить туда не удалось. Их поместили на улицах двух столиц, связав с «Останкино» телемостом. Молодые парни и девушки топтались на холоде в ожидании, когда им удастся задать вопрос двум спорщикам. И вот тогда-то в эфир прошли темы, откровенно неприятные для находящихся в студии дискутантов.

Никиту Михалкова атаковали дважды: правда ли, что новую его ленту собирается финансировать Б. Березовский? И как он относится к своему поступку, когда он ударил ногой по лицу парня, которого держали за руки дюжие охранники (фотография была широко распространена газетами некоторое время назад)? Артист в ответе на эти выпады не смог найтись: он явно терял лицо. Вообще, в купе с «Отче наш» вечер прямого эфира в «Гласе народа» стал панихидой кинематографиста, вознамерившегося было выказать политические амбиции.

Новый проект Е. Киселева вызвал многочисленные отклики. Не только потому, что был по-настоящему хорош, но и из-за своей новизны. Замечу тут же, новизны на нашем телевизионном небосклоне. Этим он нравился, и этим же вызывал недоверие. В особенности, как ни странно, у самих политиков.

В послевыборную ночь, на которую я уже ссылался, И. Хакамада сетовала в программе Е. Киселева на то, что, мол, те политики и те партии, которые отказались участвовать в теледебатах, выиграли от этого. Она имела в виду двух лидеров избирательной гонки – коммунистов и «медведей». При этом она почему-то скромно умолчала о том, что родной ее Союз правых сил с помощью тех же дебатов здорово увеличил свои проценты. Ну, ладно, Бог ей судья. Интересно другое: отчаянная политикесса выдвинула предложение. Она считает, что на будущее нужно ввести участие в телевизионных дебатах в качестве обязательного условия для всех партий и объединений, которые решат пойти на выборы.

И тогда, полагаю, «первый блин» Е. Киселевы окажется очень важным подспорьем.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13