1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13

Но даже в тех случаях, когда Л. Парфенов высказывал на экране свои иронические комментарии, нередко они становились некими парадоксальными «мо», в которых он не столько осуждал своих героев, сколько красовался сам. Таким стало название одного из «Портретов на фоне» – «Гайдар и его команда» (15.10.92) и эффектная (одновременно – не очень по делу) острота: «Ваучер и Чубайс: что тут чек, а что фамилия?»

Беззубость иронических пассажей Л. Парфенова, ирония ради иронии, становились заметными уже в «Портретах», в особенности, когда в них принимал участие М. Соколов из «Коммерсанта», способный в лукаво-иронической форме сказать существенные, важные слова. В той же передаче, где тележурналист скаламбурил насчет Чубайса, он говорил: «У нас принято не прогонять правительство, а опускать его. Как это делают в уголовной среде».

Забегая вперед, могу заметить, что в «Намедни-2», когда Л. Парфенов вернулся к прежнему своему жанру – журналу неполитических (так и хочется сказать: светских) новостей – в качестве основного сотрудника у него оставался М. Соколов, способный язвительно и внешне абсолютно бесстрастно говорить об общественно-важных проблемах. Авторами передачи это обозначалось как неполитический комментарий к политическим событиям. Его манера привлекала зрителей тем, что это были высказывания человека, откровенно далекого от политологии и соответствующей области журналистики. Он рассуждал обо всем с позиций здравого смысла. И иронические парадоксы, которые при этом звучали, высмеивали не только принципы, на которых установлена власть или поступки, ею совершаемые, но и ту «спецжурналистику», которая довольно беспринципно обслуживает политику и политиков.

Через какое-то время М. Соколов покинул программу Л. Парфенова и больше в ней не появлялся. От этого «Намедни-2» полностью избавились от злой иронии, оставшись верными иронии милой, игровой, беззлобной. В определенном смысле расставание с зубастым журналистом было последовательным: теперь уж передача в полной мере становилась светской...

Итак, мы подошли к составным частям телепрограммы, обретшей, наконец, свое нынешнее обличье. Их тоже, как прозорливо заметил вождь, три. Первая – это культурные новости, составляющие значительную часть программы. Как я указывал в самом начале, «Намедни» были выдвинуты на «ТЭФИ-95» по разряду передач об искусстве. Некоторые считали такое выдвижение неправомерным, так как «Намедни» рассказывают не только об искусстве. В самом деле, – не только. Даже – не столько. Их темы (причем, не покрывающие все содержание программы) – новости культуры. Сюда, кроме собственно искусства в его высоких, классических, формах, входят сообщения о разного рода фестивалях, конкурсах, о тех видах творческой деятельности – типа создания музыкальных клипов или новых моделей одежды – которые не всегда относят к миру искусства.

Авторов телепрограммы, собственно, эти вот, не всеми признаваемые виды искусства интересуют больше, чем традиционные. В свое время, сделав четыре подряд передачи «Портрет на фоне», посвященные популярным эстрадным певцам, Л. Парфенов поставил перед собой дерзкую задачу: через личности и искусство исполнителей воссоздать духовный облик десятилетий – M. Магомаева (60-е годы), А. Пугачевой (70-е), Б. Гребенщикова (80-е), Б. Титомира (90-е). Положив в основу часовых программ песенки, исполняемые поп-звездами, нередко трактуемые весьма иронически из-за убожества их содержания и формы, Л. Парфенов показал, как в этих сочинениях воплощается жизнь громадной страны. И замысел, и его решение были, надо признать, впечатляющими.

Однако в «Намедни-2» стало очевидным, что автора не всегда интересует этот, если его можно так назвать, социологический аспект проблемы. На переломе от «Портретов на фоне» к «Намедни-2» определились вкусы ведущего: ему стали интересны не столько собственно художественные или даже социопсихологические аспекты тем, сколько внешние, светские, связанные более с молвой и сплетнями вокруг, нежели с сутью происходящих процессов. Говоря иначе, Л. Парфенова постепенно стало все больше интересовать светское содержание культурных событий.

Поэтому я с полным основанием могу сказать, что второй составной частью «Намедни-2» стало светско-тусовочное, говоря вульгарными терминами, содержание информации. Чаще всего в передаче малозначительные, но эффектные, имеющие отклик в «определенных кругах» события ставились выше других, которые там не очень-то ценятся (потому что, признаться, просто еще не понимаются). Чаще всего от этого ранжира страдала высокая, настоящая культура, те самые традиционные искусства, которые сегодня в глазах нового поколения уступают таким явлениям, как рок- или поп-искусство, видеоарт, хеппенинг и т. д.

Достаточно перечислить сюжеты, которые привлекают создателей «Намедни-2», чтобы понять, в какую сторону направлены их интересы. Возвращение А. Пугачевой из США (30.10.93), соревнование членов правительства и художественной элиты по теннису на приз «Большая шляпа» в рамках «Кубка Кремля» (13.11.93), о валютных проститутках и ценах на них в разных столицах по сравнению с нашей (27.11.93), о посещении Третьяковской галереи женой вице-президента США А. Гора (18.12.93), о дне рождения внука С. Бондарчука, малолетнего сына режиссера-клипмейкера (4.12.93), о предсказании, сделанном бизнесмену В. Неверову, будто он женится в скором времени (12.2.94), о снижении акциза на нашу водку и повышении на зарубежную (19.2.94), о 110-летнем юбилее губной помады (5.3.94), о пейнтболе – стрельбе цветными шариками (12.3.94), о дне рождении Б. Титомира (19.3.94), о ночном клубе, открытом в помещении Союза журналистов России (9.4.94), о поселке под названием «Кремль» в Оклахоме (14.5.94), о прощальном ужине атташе по культуре посольства Швеции в связи с окончанием срока его работы в Москве (11.6.94), о презентации духов «Эдита Пьеха» в Санкт-Петербурге (8.4.95), об открытии супермоделью Клаудией Шиффер и ее двумя подругами кафе (15.4.95), о приезде в Москву другой супермодели Наоми Кэмпбелл (12.4.95) и т. д., и т. п.

Характерно, что привычная парфеновская ирония, когда речь заходит о светских материях, становится не такой язвительной и хлесткой, как обычно. Она оказывается своего рода дружеским подтруниванием, шутливым ободрением героев представляемых на экране сюжетов. Ведущий даже не скрывает своих вполне товарищеских отношений ни к авторам включаемых в «Намедни-2» сюжетов, ни к их героям. Создается впечатление, что это – одна большая компания, которая с вниманием и веселыми розыгрышами отмечает происходящие с ними события, пользуясь для этого, среди прочих, и телевизионными средствами.

В «Намедни-2», пожалуй, в наибольшей среди телепрограмм степени сказались те процессы в журналистике, которые происходят сегодня в связи с переменами в структуре общества. Я имею в виду появление большого числа изданий, откровенно ориентированных на «новых русских», на их вкусы и интересы. Это не только дорогие толстые журналы типа «Она и он», «Андрей», «Империал», «Амадей», «Домовой», «Махаон» или имеющие отныне русские издания знаменитые «Плейбой», «Пентхауз», «Космополитэн», но и журналы потоньше, прежде, кстати сказать, придерживавшиеся совершенно иной, откровенно-политизированной ориентации (в особенности значительна тут эволюция, проделанная «Столицей» от ярорадикального издания, выходящего на плохой бумаге и клеймящего сильных мира сего, к респектабельному, лакированно-рекламному светскому еженедельнику, в штатном расписании которого, указанном в каждом экземпляре, среди пяти основных отделов числится отдел светской жизни).

Нет слов, в стране появился новый класс людей (условно назову его, вслед за другими «новыми русскими», имея ввиду, конечно, то, что во всем мире обозначается как «средний класс»), и ему понадобилась своя инфраструктура – кредитные карточки, шикарные супермаркеты, банки. В числе подобных учреждений оказались и органы прессы. Кроме названных выше, существуют еще десятки, даже сотни, менее известных, выходящих нерегулярно, возникающих и вскоре исчезающих. Исчезающих, кстати сказать, потому, что они оказываются не обеспеченными спросом. «Новые русские» пока что не проявляют особого рвения к чтению: рассчитанные на них издания, по большей части, остаются не распроданными.

Что касается ТВ, то тут пока что нет столь откровенно ориентированных на «новых русских» каналов и программ. Сказывается, видимо, то обстоятельство, что эфир, в отличие от прессы, традиционно рассматривается, как интегрирующий все слои населения, принадлежащий всему народу. Впрочем, полагаю, с развитием сети кабельного ТВ, когда можно будет, как на Западе, подписаться на определенный ТВ канал, появятся специальные программы для богатых. А пока что возникают отдельные передачи, которые своим содержанием и формой стараются ориентироваться на вкусы новой части аудитории. К ним, прежде всего, принадлежат «Намедни-2».

Нетрудно проследить генеалогию этой передачи. Создатели негосударственной частной телекомпании НТВ, строя будущую сетку своего вещания, сделали акцент на новую ситуацию в зрительской аудитории. Это сказывалось даже в том, как было поставлено в компании дело информации: «Сегодня» и «Итоги» откровенно рассчитаны на респектабельного, достаточно информированного, ориентированного на западные ценности зрителя.

Кстати, Фонд «Общественное мнение», проводя исследование телеаудитории, интересовался при опросах идеологической ориентацией респондентов. И всякий раз выяснялось, что «Итоги», скажем, отличались от подобной же еженедельной программы «Воскресенье» тем, что ее зрители в большей степени признавали важность для себя западных ценностей, нежели русских. Из передач НТВ в наибольшей степени эта тенденция проявлялась в «Намедни-2», тем более, что тут сходились воедино две координаты: кроме названной еще и то, что программу (в отличие, скажем, от «Итогов») смотрела более молодая аудитория. А у молодых, понятно, особым успехом пользуются западные ценности.

Третья составная часть «Намедни-2», как нетрудно догадаться, сам Леонид Парфенов, его яркая творческая индивидуальность. Фактически, говоря обо всем в этом очерке, я, так или иначе, рассказывал о нем. Все достоинства (как, впрочем, и все недостатки) программы – это качества ее ведущего. Не потому, что, как традиционно принято в нашей стране, всякий руководитель за все отвечает. Нет, тут другой случай: кроме того, что Л. Парфенов возглавляет коллектив журналистов, а в «Намедни-2», в отличие от «Намедни-1» и «Портретов на фоне» даже сам занимается режиссурой тележурнала, он от первого и до последнего кадра определяет стилистику, во всех сюжетах формирует даже манеру закадрового текста и даже, кажется, самый способ его произнесения. При том, что в финальных титрах идет немалый список журналистов-авторов отдельных репортажей, зритель вполне может быть уверен, что все съемки сделал один человек и все комментарии сочинял и произносил – иногда даже женскими голосами – тоже один человек. Настолько велика степень единства в тележурнале. Полтора десятка человек, говоря молодежным жаргоном, «косят под Парфенова», и это им здорово удается.

Но если говорить всерьез, в «Намедни-2» собралась превосходная команда, которая понимает намерения своего шефа и на высоком профессиональном уровне воплощает их в жизнь. Как бы ни относиться к «идеологии» этой программы, нельзя не признать, что мало на нашем ТВ программ такого класса.

Ну, а что касается этой самой «идеологии», то ее Л. Парфенов формулирует на экране довольно последовательно и бескомпромиссно. Может быть, даже с излишним энтузиазмом и рвением. Не оставляющими места для каких-либо сомнений в том, что делается. Впечатление, будто талантливый журналист торопит время, полагая, что кардинальные перемены в нашем обществе, в сознании подавляющего большинства зрителей уже произошли. Что людям интересна не духовная суть происходящего в культуре, искусстве, жизни, а те эффектные, сверкающие, зазывные блестки, которыми сопровождаются подчас и культура, и искусство, и другие явления многообразной жизни.

Если уж продолжать взятую мною аналогию с четкими, недвусмысленными квалификациями вождя мирового пролетариата и попытаться обнаружить во всем, что проанализировано в эфирной ткани передач « Намедни-1» – «Портрет на фоне – «Намедни-2», некую социально-историческую (идейную, классовую, если определять в категории еще недавно любимого истмата, или духовную, творческую, экзистенциальную, если придерживаться русла популярной в нынешнее, постмарксистское время культурологии) эволюцию, то получатся довольно любопытные результаты.

Станет очевидным, что на наших глазах журналистика начинает терять один из самых главных своих, видоопределяющих признаков, который мы традиционно связывали с понятием «публицистика». Казалось бы, происшедшие в стране перемены, освободившие журналистику от стесняющей ее принудительной обязанности выражать интересы одного класса (одной социальной группы), стали объективной почвой для развития подлинной публицистики, служащей идеалам всего общества, его подавляющего большинства ан нет, после нескольких лет взлета, связанных с началом перестройки, журналистика снова начинает превращаться в «служанку», «приводной ремень», «подсобников» – какие там еще были определения в достославные большевистские времена.

Характерно, что ступени этого процесса выглядят везде почти одинаково. Сначала – бунт против ангажированности, стремление заявить о своей полной аполитичности, доходящей подчас до цинично-анархического «что хочу, то и ворочу». Затем – новая ангажированность, на сей раз – не прежняя, партийно-политическая, а новая – беспартийно-экономическая. Однако оценивая все это даже с позиций древнеримского юридического принципа «Кому выгодно?», нетрудно догадаться, что и тут лежат (вернее стоят дыбом, с торчащими наружу ушами) четко обозначенные социальные интересы.

Можно называть их как угодно, подбирая терминологию более или менее жесткую, в зависимости от позиции анализирующего или его готовности ссориться с теми, кто сегодня «заказывает музыку». Но вне терминологических определений остается суть происходящего. Совершенно очевидной становится трансформация самого корневого понятия «публицистика». Оно как бы вымывается из представления о журналистике, становится ненужным. Мало того, в определенных условиях публицистика оказывается устаревшей, свидетельствующей о принадлежности автора к тому племени троглодитов, которых воспитала еще агитпроповская эпоха.

Из журналистики, обращенной вовне, к людям (экстравертная модель общения) сегодня усилиями многих изданий и, как я пытался показать, отдельных телепрограмм, она все чаще предпочитает стать формой общения узких групп, связанных то возрастом, то музыкальными вкусами, то светскими интересами, то еще чем-то. Тут торжествует интравертная, обращенная внутрь себя модель. Торжествует азарт тусовки, который кому-то может показаться сходным с пафосом публицистики.

Пока что эта вот тусовочная журналистика ведет себя миролюбиво. Ее имидж, создаваемый собственными усилиями, – эдакий молодой, чуть расшалившийся, может быть чуть опьяненный музыкой и танцами, плейбой. Всем остальным – дядям и тетям, предпочитающим традиционные журналистские ценности, они вроде бы пока что не бросают жесткого (или-или) вызова. Однако не следует обольщаться насчет этого миролюбия. Возвращаясь к нашему герою, замечу, что милый, вроде как бы ко всему относящийся лояльно и с юмором, тележурналист показывает подчас зубы. Когда в начале мая 1995 г. его программа, представленная на соискание ТЭФИ, увы, не получила приза, Л. Парфенов отомстил телеакадемикам. Он ни слова не сказал об этом событии в своей программе. Вот так!

1995

в начало

АТАКУЕТСЯ ТАЙНА

В каждой крупной телевизионной державе есть подобная передача. Раскрывая тщательно оберегаемые тайны, проникая под покровы политики, экономики, общественной морали, неистовые телерепортеры привлекают к экранам рекордные по численности аудитории, творят сенсации, результатом которых становятся громкие скандалы с отставками, арестами, разводами.

Я начал разговор о программе Российского ТВ «Совершенно секретно» со ссылки на зарубежный опыт не случайно. Создатель и бессменный руководитель СовСек'а Артем Боровик и по образованию, и по предыдущему журналистскому опыту – международник. Читатели «Огонька» периода его наивысшей популярности, уверен, помнят очерки молодого журналиста, написанные в пору, когда он находился в рядах американской армии. Помнят и материалы с фронтов Афганской войны. Творческой манере Боровика, также напоминающей стиль западных изданий, присуща насыщенность конкретными фактами, жесткая, «мужская» форма их подачи, расчет на крепкие нервы читателей.

Прежде чем прийти на ТВ, А. Боровик (вместе с Юлианом Семеновым) начал издание газеты «Совершенно секретно»: передача родилась как ее эфирное продолжение. Подобные «кентавры» – газеты – ТВ-программы – в последнее время стали у нас привычным явлением: напомню издания «Поле чудес» или же «Новый взгляд», появившиеся на гребне популярности одноименных телепередач. Но, замечу, в отличие от названных случаев, где печатные версии откровенно паразитировали на славе эфирных первоисточников, здесь все было иначе. Газета успела заслужить немалую популярность, прежде чем стать основой для ТВ. В ней сложилась профессионально крепкая редакция, которая на первых порах активно участвовала в подготовке телевыпусков. Это, в значительной мере, помогло Боровику не проходить долгого периода раскачки и освоения выбранной темы. Уже с 9 ноября 1991 г., дня премьеры рубрики на молодом Российском ТВ, СовСек обрело уверенную экранную форму. Форму тележурнала, которой затем придерживалось в течение довольно долгого времени.

Впрочем, первый выпуск привлекал не столько стройной жанровой формой, сколько острым политическим содержанием. Даже самому наивному зрителю становилось ясным, что подобная передача не могла появиться до разгрома августовского путча. Судите сами. Тут был подробный репортаж из комнаты № 19 Института мозга, куда прежде не имел доступа ни один журналист. В ней хранится мозг вождя мирового пролетариата, с которым с января 1924 г. работает коллектив ученых. Тридцать тысяч срезов толщиной в двадцать микрон каждый должны были дать ответ на загадку гениальности Ильича. Зрители в начале сюжета затаенно следили за открытием и закрытием массивных дверей суперсейфов с этими самыми срезами. А затем услышали из уст одного из ученых признание, что мозг любого политика мало интересен для исследователей, так как... зауряден, лишен тех отличий, которыми обладает талантливый человек.

Или еще. В первой передаче было интервью с человеком из спецподразделения «Альфа» (лицо его, как не раз бывало в СовСек'е, закрыто каше, а голос изменен), который признался, что в Афганистане они шли напролом, нередко круша и своих, попавшихся под «горячую руку». В продолжение интервью экс-генерал О. Калугин, возвращаясь к сообщению А. Сахарова, вызвавшего бурю возмущения на Съезде народных депутатов, предположил его справедливость, высказав версию, что бомбежки своих могли вести спецчасти КГБ.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13