1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33

«Впечатление, к слову, что Дюкарев – это и есть липецкая пресса. Учитывая, что он председатель местного союза журналистов, и что какой-нибудь редактор может подписать номер, уехать домой, а утром увидеть совсем другую газету (“Приехал Дюкарев и велел поставить другой материал”), – так оно и есть».

О Доровском:

«Городские депутаты внесли 25%, и “область” – тоже 25. Затем Доровский основал банк, взяв за базу почему-то самый слабый... Потом за спиной у города через подставное лицо купил еще 20% акций. Затем тихо забрал свои же 25% и сам же в себя их вложил, но уже под проценты. Схема жульничества известная...»

Таким образом, всего лишь описывая поступки липецких «рулевых» власти, Домников сразу же дает им негативную оценку. Он отбирает только те факты, которые разоблачают их махинации, и вот перед взором читателя моральный облик чиновников нового губернатора. Объективны ли эти оценки? Это зависит, конечно же, от того, насколько объективны примеры (факты), которые приводит журналист, что требует отдельного рассмотрения.

Избирательный показ качеств оцениваемого предмета может, разумеется, давать адекватное представление об этом предмете, если автор сумеет выявить именно его существенные качества. В этом случае следует полагать, что не только журналист, но и читатель может правильно оценить значимость для себя описываемого явления. Необходимо отметить, что в случае оценки объектов, представляющих собой разного рода информационные сообщения (это существенно для расследования исторических явлений), аналогом описанного фрагментарного отображения реальности «предметного» характера выступает цитирование. Предъявив читателю ряд цитат из какого-то текста, автор публикации может предоставить ему возможность самому оценить такой текст, достоверность содержащихся в нем сведений. Ясно, что от того, какие будут подобраны цитаты, во многом зависит и оценка самого текста. Очень часто о тех или иных качествах оцениваемого предмета аудитория узнает, знакомясь не с наглядным описанием фрагментов, а воспринимая «свернутые» сведения о предмете, которые могут быть преподнесены в форме пересказа того, что узнал автор. Пересказ, как и показ фрагментов, помогает аудитории обратить внимание на определенные стороны явления и вынести, исходя из этого, определенную оценку.

Пересказом журналист обычно пользуется в том случае, когда хочет сэкономить газетную, журнальную площадь или эфирное время. Или же тогда, когда у него нет возможности лично наблюдать описываемое явление и получить наглядные его детали. Наряду с показом наглядных фрагментов явления в журналистике активно сочетается их пересказ и показ. Этот путь позволяет не только познакомить аудиторию с отдельными сторонами описываемого явления, но и дать ей относительно полное представление о нем. Далее необходимо обратить внимание на следующее обстоятельство. Оценку какого-либо события, явления можно сделать не только с помощью показа качеств, сторон, проявляющихся именно в момент его свершения, но и показывая те следствия, которые оно породило. Знакомясь с ними, читатель оценит описанное журналистом явление, его причину вполне однозначно.

Свое отношение к расследуемым явлениям, событиям автор, как и во многих иных случаях, выносит прежде всего при помощи так называемых оценочных слов: «добро», «зло», «хорошо», «плохо», «положительно», «отрицательно», «прекрасно», «безобразно», «великолепно», «серьезно», «несерьезно» и др. Без такого рода оценок практически не обходится ни одно расследовательское выступление.

Вот пример применения таких оценок в материале И. Домникова из упоминавшегося «липецкого цикла» под названием «Липецк очнулся: весь в экономическом чуде» (Новая газета. 2000. № 7–8). Этот материал – реакция автора на интервью с губернатором, который говорил о «новом экономическом чуде» в хозяйствах Липецкой области. Домников, возмущенный этими заявлениями, пишет:

«И я настаиваю: в год экономического чуда под руководством зюгановского протеже жить в Липецке стало хуже, жить стало гнуснее. О чем, собственно, и говорили мне липчане без всякой арифметики».

Так же прямо, как говорится, «в лоб», с помощью оценочных слов выражает Домников свое отношение к самим липецким властям:

«И скептик и циник, конечно, скажет, что, мол, не надо теорий, а надо прямо сказать, что в Липецке политику, экономику определяют наглость, жадность, властолюбие и отсутствие хотя каких-то правил приличия. Но мы на это возразим, что Королев и его ребята, может, ничего плохого и не хотели, а просто у них так получается. Натура такая. Не удержишься».

Оценку самому губернатору Королеву Домников выносит в другом материале под названием «Мандолина в кустах» – последней публикации из «липецкого цикла» (Новая газета. 2000. № 8):

«Не толстый, не тонкий, не усатый, не лысый, не громкий, не тихий, не старый, не молодой... Тут просто надо встряхнуться, сбросить все слова и лозунги, исходящие из липецкой администрации, и посмотреть прямым, незамутненным детским взглядом на губернатора. Во-первых, здесь нет принципов или убеждений – ни в политике, ни в экономике. И нет партийности, а только ориентация на реальную власть, если она сильная. И нет ответственности перед людьми. И принципиальность всегда ситуативная – если безопасно и выгодно. И ясный взор пионера, и незапоминающиеся обтекаемые речи, и слишком хорошие стерильные манеры... Вот! Это же старый, знакомый до боли, тип инструктора горкома партии».

Прямые, лобовые авторские оценки в журналистских текстах, в том числе и расследовательских, не исчерпываются только оценочными словами, которые обычно олицетворяют собой в обыденном сознании понятие оценки. Оценочные суждения сами по себе ничего не говорят о предмете оценки. Они становятся таковыми лишь в силу того, что как бы замешают определенные, вполне реальные качества предметов. Выступать «заместителями», «представителями» определенных качеств предмета могут не только оценочные слова, о которых говорилось, но и некие «имена» предметов. Такие «имена» имеют определенную историю своего становления и называются в журналистике и литературе «образами» или «образными сравнениями». Образное сравнение есть не что иное, как «прикладывание» образа к оцениваемому предмету, приписывание этому предмету качеств и свойств, которые стоят за самим образом. Примером могут быть такие выражения: «джек-потрошитель», «плюшкин», «синяя борода», «фараон», «мент» (о полицейском), «рэмбо» и пр.

Как видим, такие слова и выражения, ставшие образами в силу закрепления за ними определенного отношения, способны как бы придавать явлениям, людям, которых ими обозначают, определенные качества (даже если их у тех нет).

Прямая авторская оценка может быть вынесена в тексте и без применения оценочных слов и образных выражений. Свое отношение к описываемым событиям, явлениям автор может выразить и через описание (показ) своего поведения (поведенческой реакции) или поведения других людей, животных. Что касается уместности использования в тексте расследования метода прямой оценки автором того или иного феномена, то надо иметь в виду следующее: он, как и любой другой человек, имеет полное право высказываться по любому поводу, оценивать любое явление. Однако его прямое выражение своего отношения к предмету оценки целесообразнее применять в первую очередь тогда, когда он хорошо знает предмет или ситуация не позволяет, например, обратиться к мнению экспертов или использовать другие методы.

В большинстве случаев желательно избегать лобовых оценок расследуемых явлений. Достаточно достоверно описать факты и показать, что является их причиной и к каким следствиям (желательно – хорошо узнаваемым аудиторией) ведет расследуемое событие. Оценку в таких случаях сможет дать сам читатель или телезритель.

Методы прогноза развития предмета отображения

В ходе расследования журналист очень часто ставит перед собой задачу, связанную с определением будущего состояния заинтересовавшего его явления. Решается эта задача путем прогнозирования, которое представляет собой определение тенденций и перспектив развития тех или иных явлений на основе анализа данных об их прошлом и нынешнем состоянии. Обращение к прогнозированию дает возможность показать не только желательные стороны дальнейшего развития явления, но и нежелательные, способствуя таким образом поиску путей устранения негативных последствий.

Успешному прогнозированию способствует и опора, с одной стороны, на полученные реальные факты, а с другой – на тенденции развития расследуемых явлений. К точным прогнозам могут привести лишь истинные основания (естественно, при соблюдении всех правил логического вывода). Нередко, прогнозируя развитие расследуемого события, журналист опирается не только на вполне достоверные, но и на гипотетические положения, рассуждая примерно так: «Если наше предположение о причине события верно, то оно далее будет развиваться следующим образом...» Прогнозирование может осуществляться и методом аналогии. Например, журналист, зная, какими путями криминальные структуры «отмывают» деньги, может предположить, что и в конкретном случае, который он расследует, мог быть использован какой-то из этих методов.

Конечным логическим результатом прогноза является определенная модель будущего состояния расследуемого явления, что позволяет журналисту либо познакомить с ней аудиторию, либо избрать в качестве ориентира для дальнейшего расследования интересующей его ситуации.

Методы программирования действий

Осуществляя расследование, журналист может считать свою задачу выполненной, например, в случае, если ему удастся установить обстоятельства дела. Но порой он не ограничивается этим, а предлагает и еще некий вариант (программу) действий, осуществление которого способно определенным образом повлиять на причины, порождающие события, подобные тому, которое он расследовал. Программирование в журналистском тексте может предстать как совокупность определенных мер, действий, средств, условий, предлагаемых для решения тех или иных проблем. Объединение желательных событий с производящими их действиями в программе достигается двумя различными путями: либо посредством движения назад по оси времени от последующих событий к предшествующим, либо вперед – от предшествующих к последующим.

В первом случае фиксируется определенный желаемый результат с начальными условиями программируемого периода времени, то есть с потенциальными «ресурсами». Так поступает, например, человек, который желает приобрести дорогую вещь. Он прикидывает: могли бы члены его семьи и он сам за несколько лет накопить требуемую сумму?

Во втором случае журналист, наоборот, отталкивается от некоторых «ресурсов» событий и «разворачивает» их вперед до тех пор, пока «цепочка» событий не дотянется до того или иного желаемого результата. В первом случае в качестве независимой переменной (или точки отсчета) в развертывании вариантов деятельности (программ) выступает какое-либо желаемое благо, а во втором – те или иные потенциальные ресурсы для приобретения благ.

Первый вариант конструирования программы деятельности обычно выглядит как настойчивый, активный, преобразующий, второй – как пассивный, приспосабливающийся, применяющийся к обстоятельствам, «оппортунистический». Эффективное конструирование вариантов предполагает сочетание в процессе программирования встречных ходов, идущих от старта к финишу.

Часто журналист не занимается сколько-нибудь углубленной разработкой вариантов деятельности, а исходит из готовых альтернатив, созданных специалистами в соответствующей сфере деятельности. В таком случае на долю «программирующей деятельности» автора журналистского выступления остается лишь изложение соответствующей программы. Лично журналист обычно выдвигает программы в виде неких «добрых пожеланий». Например, в публикации «Вбегание во власть» И. Домников предлагает такой выход из ситуации «неразборчивости» избирателей в период выборов:

«Я, собственно, хотел только сказать, что нам всем – не только липчанам – пора перестать “голосовать сердцем”».

Такого рода «программы действий» настолько общи, абстрактны, что каждый читатель может наполнять их своим собственным содержанием, в зависимости от той конкретной ситуации, в которой он находится.

Методы психоанализа в осмыслении расследуемых явлений

В журналистских расследованиях нередко помогает хорошее знание психологии людей и владение хотя бы простейшими навыками психоанализа. Применение этих методов в значительной мере сближает журналистское расследование и следственные действия представителей правоохранительных органов. В каких случаях следователь или журналист могут прибегать к помощи психологии? Чаще всего это происходит:

1)       когда возникает необходимость составить психологический портрет преступника (или подозреваемого в преступлении);

2)       когда важно установить мотивацию преступления.

Зачем и как создается «психологический портрет» преступника?

Если речь идет, например, о криминальном расследовании, то такой портрет составляется при расследовании конкретных дел на первоначальном этапе розыска преступника. Следователи стараются представить отличительные признаки неизвестного преступника по оставленным на месте происшествия следам. Они могут помочь специалистам составить довольно точное описание внешности преступника даже при отсутствии очевидцев преступления. Известно множество случаев, когда преступника узнавали даже по одной детали, обнаруженной при осмотре места преступления. Следователи нередко вспоминают анекдотичный случай из практики. Вор, забравшийся ночью в магазин, спутал в темноте кусок мыла с шоколадом и надкусил его. Заключение эксперта о наличии у преступника неправильного прикуса зубов и позволило определить личность виновника ночного взлома.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33