<<<     ΛΛΛ     >>>   

158
Только в 1994 г. был преодолен длительный спад и появились признаки медленного роста. В это время Польша прошедшая через шокотерапию, демонстрировала значитёльно лучшие показатели экономического развития. Становилось ясно, что бесконечное оттягивание радикальных решений в финансовой области может в конечном счете обречь Венгрию на отставание. Поэтому после выборов 1994 г. в стране обозначился новый этап реформирования - условно говоря, пятый по счету, начиная с середины 60-х гг.
Выборы, проведенные в мае 1994 г., привели к катастрофическому поражению всех членов правящей коалиции. В совокупности они получили лишь чуть больше 20% голосов. Однозначным победителем стала ВСП, набравшая 54,14%. Неплохой результат был получен и на противоположном политическом фланге. ССД заручился поддержкой 17,88% избирателей [204, с. 59-60].
Таким образом, избиратели отвергли градуализм, поскольку он, несмотря на все старания коалиции ублажить электорат, так и не решил те острые проблемы, которые стояли перед страной. Конечно, из результатов выборов не следует делать упрощенный вывод о том, что венгры захотели шокотерапии. Важно подчеркнуть другое.
"Левый поворот" в Восточной Европе наметился еще до венгерских выборов. Правые потерпели поражение в 1992 г. в Словении и в 1993 г. в Польше. Зачастую это стали трактовать в качестве показателя краха сравнительно жесткой стабилизационной политики, осуществлявшейся в этих странах. Венгерский же пример показывает, что избиратель точно так же отворачивался и от сторонников мягкой политики, поскольку в условиях трансформационного спада, роста безработицы и падения реальных доходов, имевшего место во всех странах, жизнь объективно становилась хуже.

159
Итак, к власти в Венгрии после выборов пришла весьма необычная коалиция социалистов и либералов (ВСП, вышедшей из коммунистических рядов, и ССД, образованного решительными противниками старого режима), т.е. тех сил, которые с формальной точки зрения находились в оппозиции слева и справа от ВДФ. Это был своеобразный альянс ежа и ужа от которого, казалось бы, невозможно было ждать каких-либо прогрессивных перемен.
Тем не менее члены альянса смогли не только вместе управлять страной, но и осуществить преобразования, что, на первый взгляд, было особенно удивительно, поскольку старшим партнером в коалиции оказались, естественно, социалисты. "Насмешка истории то,- писал Я. Корнай,- что в одном кабинете оказались вчерашние противники - те, кто боролся против тогдашней власти, и те, кто подавлял эту борьбу" [96, с. 41 ].
Но данный пример лишний раз доказывает, что реформы обязательно происходят, когда для них пришло время. Даже если к этому времени не пришли во власть те люди, которые их перед этим долгое время готовили. По сути дела, в 1995 г. была воспроизведена ситуация конца 80-х гг., когда демократическая оппозиция и новые интеллектуалы-реформаторы выступали в качестве разработчиков идеологии преобразований, а технократы на практике принимали необходимые меры [520, с. 166].
Правительство Дьюлы Хорна, оказавшееся у руля летом 1994 г., не готово было сразу же начать реформы. Ему пришлось еще вырабатывать новый взгляд на экономическую ситуацию. Это определялось, в первую очередь, особенностями Развития ВСП в начале 90-х гг., т.е. после того как она образовалась на базе рухнувшей ВСРП.
ВСП возникла в октябре 1989 г. и с самого начала резко дистанцировалась от правоверных коммунистов, собравшихся в другой наследнице ВСРП - Венгерской рабочей партии, которая оказалась в итоге явлением совершенно маргинальным. Уже в мае 1990г. ВСП идентифицировала себя как партию социал-демократического типа и через некоторое время вступила в тесные отношения с Социнтерном [473, с. 260-261].
Поначалу ВСП возглавил Р. Ньерш, но после неудачного результата, полученного на выборах 1990 г., в партии произошла

160
смена поколений. Ньерша заменил Хорн (1). А вскоре пост главы парламентской фракции ВСП покинул и другой ветеран реформаторского крыла партии - Имре Пожгаи [472, с.651].
Хорн представлял собой центристское направление в ВСП. Справа от него находился Ласло Бекеши, ставший в 1994 г министром финансов. Он возглавлял данное ведомство еще при Немете и был практически социалистом либерального толка не слишком сильно отличавшимся по своим взглядам от представителей ССД(2). Слева от Хорна находились члены партии, заняв-

(1). Хорн, родившийся в 1932 г. в рабочей семье и учившийся в СССР, был профессиональным партийным аппаратчиком. С 1969 г. он работал в международном отделе ЦК ВСРП, а с 1985 по 1990 г. был сначала первым заместителем, а затем министром иностранных дел.
2 Надо заметить, что ССД с 1992 г., когда президентом Союза был избран Иван Печо (Peto), как бы шел навстречу ВСП, отказавшись от декларирования радикального либерализма и признав необходимость проведения серьезной социальной политики [473, с. 258]. Это было нечто вроде движения от манчестерства к социальному рыночному хозяйству, которое в свое время осуществили германские либералы. В Союзе молодых демократов в первой половине 90-х гг. произошло обратное движение. Там победил твердый либерализм, что привело к разрыву с ССД и к невозможности его участия в будущей коалиции с ВСП.
Еще одним любопытным фактором, определившим казалось бы противоестественный союз социалистов и либералов, стал плохо скрываемый антисемитизм в рядах правой правительственной коалиции, от которого лидеры ВДФ не могли или не желали дистанцироваться. Среди свободных демократов было много евреев, и таким образом их союз с крайне правыми оказался невозможен.

По иронии судьбы правые переоценили степень антисемитизма в Венгрии 90-х гг. Они пытались скомпрометировать своих политических противников перед выборами 1994 -. но многие венгры, верившие в существование всемирно заговора еврейской олигархии, решили, что в случае победы свободных демократов правительство приведет еврейский капитал в Венгрию и это поможет экономическому развитию страны. В итоге поддержка ССД оказалась высокой [358, с. 24-28].

161
шие в 1994 г. посты министров труда и социального благосостояния. Предвыборная программа ВСП в полной мере отражала столь расплывчатые очертания взглядов партийной элиты. Она сама была расплывчатой, не содержала никаких следов коммунистической идеологии, но в то же время не настраивала и на осуществлении решительных преобразований [204, с. 62-69].
Следствием подобного расклада сил стало то, что на протяжении всей второй половины 1994 г. Хорн тянул с реформами. ССД проявлял явное недовольство осторожной тактикой своего партнера.
Недоволен был и Бекеши, который в конечном счете был вынужден подать в отставку. Наконец, когда нажим на Хорна был усилен еще и действиями МВФ, правительство решилось на осуществление реформ. Новым министром финансов стал Лайош Бокрош - 40-летний президент Будапештского банка, в 80-х гг. принадлежавший к числу экономистов-реформаторов. Стабилизационная программа Бокроша была рождена к 12 марту 1995 г., т.е. спустя девять месяцев после того, как коалиция социалистов и либералов начала работать. В конечном счете старшему партнеру фактически пришлось взять программу партнера младшего, поскольку именно либералы хорошо понимали, каких реформ не хватает Венгрии. Однако все основные посты в правительстве принадлежали социалистам.
Бокрош откровенно заявлял, что его целью является снижение реальных доходов населения в течение 1995 г. на 10-15%. И они действительно снизились на 10% [204, с. 75]! В этом смысле данный социалист вполне может претендовать на лавры одного из ведущих "шокотерапевтов" Восточной Европы. Однако другого пути повысить конкурентоспособность венгерской экономики, как показал предшествующий опыт использования градуалистской политики, не было.

162
В стабилизационной программе содержалось три основных элемента. Во-первых, должна была быть осуществлена очередная девальвация форинта, сопровождавшаяся введением валютного коридора (в России Анатолий Чубайс ввел коридор тремя месяцами позже), а также установление дополнительной пошлины на импорт. Во-вторых, секвестировании бюджетных расходов (в том числе и по некоторым видам социальных трансфертов). В-третьих, установление жестких лимитов на заработную плату работников бюджетных организаций и государственных предприятий [96, с. 40].
Не все в этой программе, как легко заметить, носило либеральный характер, однако в целом предложенные меры были достаточно эффективны. Результаты применения данной стабилизационной программы действительно оказались весьма значительными.
Общая величина государственных расходов сократилась к 1998 г. до 39% ВВП. Оставшееся же использовалось довольно рационально. Почти три четверти этих денег пошло на различного рода социальные нужды, тогда как совокупный объем расходов на государственное управление, оборону и поддержку экономики составил лишь 11,6% ВВП. По оценкам экспертов МВФ, масштаб государственных расходов в Венгрии все еще остается слишком высоким для страны со сравнительно низким уровнем развития. Однако значительные позитивные перемены действительно имеют место [382, с. 5, 8],
Добиться уменьшения государственных расходов удалось как за счет сокращения численности бюджетников, так и посредством сворачивания государственного потребления. За период 1995-1999 гг. количество людей, получающих деньги от государства, сократилось с 870до816тыс. Соответственно фонд заработной платы государственного сектора экономики снизился с 8,1 до 7,2% ВВП. Потребление в государственном секторе за тот же период времени снизилось с 11 до 10% ВВП [382, с. 10].
Несмотря на все сокращения, численность лиц, работающих в государственном секторе экономики Венгрии, все еще довольно велика. Большинство развитых стран мира имеют меньшую долю государственных работников в общей массе

163
занятых. Однако некоторые государства Европы, такие как Швеция, Франция, Финляндия, Австрия, в этом отношении даже опережают Венгрию. Таким образом, в целом о уже сейчас говорить о том, что венгерская модернизация вывела страну на такой уровень, при котором масштабы негосударственного сектора экономики соответствуют масштабам стран с современным рыночным хозяйством.
Сокращение государственных расходов, естественно, сказалось и на состоянии государственного бюджета. Уже в 1995 г. был достигнут первичный профицит бюджета, который сохранился до конца 90-х гг. Дефицит бюджета расширенного правительства сократился, однако добиться положительного сальдо правительство так до конца 90-х гг. и не сумело по причине несения значительных расходов, связанных с государственным долгом. Однако если в 1992-1994 гг. величина дефицита в среднем составляла 8,4%, то к 1996-1998 гг. она снизилась до 4,2%, т.е. стала в два раза меньше.
Важнейшим достижением венгерской экономики 90-х гг. является то, что правительство активно взялось за ликвидацию государственного долга.
Коалиция во главе с ВДФ не смогла удержать наметившуюся было в 1991 г. тенденцию к снижению величины внешнего долга. В 1993 г., когда имел место провал с экспортом и, следовательно, с поступлением иностранной валюты в страну, долг снова резко возрос и достиг 87,9% ВВП. Но уже в первый год нахождения у власти новой коалиции он стал сокращаться, а к 1999 г. упал до 61 % ВВП [387, с. 64].
Достигнуты были определенные результаты и в развитии внешнеэкономических связей. В 1995 г. реальный курс форинта снизился. И хотя впоследствии он снова стал медленно расти (темпами значительно меньшими, чем при правлении коалиции возглавляемой ВДФ), экспортная ориентация экономики усилилась. Особенно быстрый рост экспорта пришелся на 1997-1998 гг. Характерно, что именно в 1997 г., когда имелось особенно большое поступление экспортной выручки, резко упал размер внешнего долга. Таким образом, правительство активно "выталкивало" валюту из страны, стараясь поддерживать тем самым сравнительно дешевый форинт, а следовательно и конкурентоспособность национальной экономики.

164
Полученные страной средства наконец-то начали не только проедаться, но и использоваться для создания условий будущего процветания.
Помимо финансовой и внешнеэкономической политики объектом пристального внимания властей стала политика монетарная. С 1994 г. реальные процентные ставки в Венгрии достигли положительных величин. Иначе говоря, доступ к деньгам был существенно осложнен, пользование кредитом стало по-настоящему платным. Заимствование оказалось теперь не просто источником увеличения объема денежной массы, но механизмом, с помощью которого кредит поступал для использования в эффективных с экономической точки зрения проектах.
Сокращение государственных расходов, улучшение состояния бюджета, переход к политике поддержания положительных реальных процентных ставок повлияли в конечном счете на динамику цен.
1995 г. был в этом плане переходным. Несмотря на постепенное обновление макроэкономической политики, объем денежной массы в этом году резко возрос. Соответственно выросла и инфляция, достигнув самого высокого с 1991 г. уровня - 28,3%. В известной мере на получение такого результата, наверное, повлияла и девальвация. Зато впоследствии темпы прироста денежной массы становились все более умеренными. Одновременно наметился экономический рост. В результате инфляция стала устойчиво снижаться, дойдя к 1998 г. до 10,3%. Характерно, что темпы роста цен были все это время меньшими, чем темпы роста денежной массы. Объем денег, предлагаемых экономике Центробанком, теперь поглощался стабильно растущей экономикой(1) [387, с. 64].

(1).В начале 90-х гг. ситуация была прямо противоположной. Увеличение темпов прироста денежной массы при отрицательных процентных ставках, вместо того чтобы способствовать преодолению спада, лишь усиливало инфляцию. Теперь же, когда деньги стали дорогими, эмиссия начала работать на развитие экономики. Кредиты пошли на реальное дело, и приток денег обернулся ростом ВВП. Данный пример хорошо показывает, что денежная эмиссия важна для повышения активности бизнеса, но она ни в коем случае не может превращаться в "бесплатную раздачу денег"-

165
Своевременно осуществленные преобразования позволили устоять в 1998 г., когда финансовый кризис ударил по многим с неустойчивой экономикой. После длительной полосы падения начался ускоряющийся рост. Темпы увеличения ВВП, поначалу невысокие, достигли 4,6% в 1997 г и 4,9% в 1998 г.
Тем не менее коалиция, обеспечившая эти позитивные изменения, не смогла удержаться у власти после окончания срока своих полномочий. Курс на проведение макроэкономической стабилизации с самого начала встретил сопротивление населения. Уже осенью 1995 г. начались выступления протеста, усилилась социальная нестабильность. В 1996 г. покинул свой пост Бокрош и министром финансов стал Петер Медьяши.
Конечно, никакого социального взрыва не произошло, но в мае 1998 г. на очередных парламентских выборах ВСП получила только 34,7% голосов избирателей, а ССД вообще оказался в хвосте электоральной гонки. Победу же одержал союз молодых демократов - ФИДЕС (после 1995 г.- Венгерская гражданская партия), получивший 29,3% голосов по партийному списку и еще 13% по отдельным округам, где его кандидаты блокировались с кандидатами от ВДФ. Новая коалиция, возглавленная молодыми демократами и их лидером Виктором Орбаном, занявшим премьерский пост, включила в себя также представителей ВДФ и НПМХ [204, с. 79](1).
Таким образом, формально у власти оказалась правая коалиция. Но весьма характерно, что в ходе своей предвыборной

(1).Орбан - 26-летний выпускник юридического факультета Будапештского университета, быстро вошел в большую политику летом 1989 г., когда выступил с яркой речью на церемонии перезахоронения останков Надя. Он потребовал тогда осуществления радикальных политических перемен в жизни страны. К моменту прихода на премьерский пост Орбану исполнись 35 лет. Он был молод, энергичен, совмещал руководство страной с игрой в футбол. Под стать премьеру была и вся правительственная команда, один из членов которой ходил на заседания кабинета с серьгой в ухе. Но в апреле 2002 г., после очередных парламентских выборов, это правительство должно было вновь уступить место коалиции ВСП и ССД.

166
кампании молодые демократы вели критику союза ВСП ССД с чисто левых позиций. И это неудивительно: ведь "левые", подвергшиеся их критике, на самом деле осуществляли правый курс. Вся эта неразбериха с левыми и правыми силами показывает, что в современной Венгрии идеологическая составляющая в макроэкономической политике почти отсутствует. Партии и движения в основном проводят тот курс который определяется объективными обстоятельствами. В известной степени каждая из политических сил оказывается консервативной, поскольку боится резкими действиями вызвать недовольство своих избирателей. Но в известной степени она же вынуждена быть силой реформаторской, поскольку без решения реально стоящих перед страной проблем невозможно сохранить симпатии электората(1).
Как бы то ни было, совместными усилиями различных сил страна продвигалась вперед. Общие благоприятные изменения, происходящие в венгерской экономике, существенным образом способствовали притоку иностранных инвестиций, причем в этом плане Венгрия является сегодня одним из мировых лидеров. Примерно треть инвестиций в основной капитал приходит в страну из-за границы. Для сравнения можно отметить, что среднемировой уровень по данному показателю составляет лишь 6%. Для стран Центральной и Восточной Европы он несколько выше (9%). Но даже наиболее динамич-
(1).Формально развитие венгерской политической системы в 90-е гг. сильно отличается от развития австрийской системы в конце 40-50-х гг. У венгров правящие коалиции сменяли друг друга, у австрийцев сохранялась единая коалиция, состоящая из двух ведущих партий. Но думается, на самом деле обе политические системы отражают один и тот же процесс изменений в осознании макроэкономических проблем. Качественных идеологических различий между противостоящими силами нет. Поэтому они могут либо объединиться перед лицом опасного общего врага (в Австрии им был Советский Союз), либо взять на вооружение при проведении собственного курса любой элемент из арсенала своего противника, если подобное объединение нецелесообразно.

167
но развивающиеся соседи Венгрии, Польша и Эстония, имеют значительно более низкий показатель иностранных инвестиций в основной капитал - примерно 18% [382, с. 53].
Если взглянуть на долю, которую составляют иностранные инвестиции в основной капитал в ВВП страны, то и по этому показателю Венгрия является мировым лидером. Для нее он составляет 6,4%, тогда как для других мировых лидеров, скажем для Малайзии,- 5,8%, а для Эстонии и Чили - 4,9%.
Эксперты МВФ выделяют несколько ключевых факторов, обеспечивших Венгрии значительный приток прямых иностранных инвестиций.
Во-первых, Венгрию отличали во второй половине 90-х гг. относительная стабильность макроэкономических условий и благоприятное инвестиционное законодательство.
Во-вторых, не менее важное значение имели благоприятный налоговый климат и использование специальных стимулов для привлечения инвесторов. Например, корпоративный налог на прибыль в Венгрии составляет всего лишь 18% в сравнении с 34% в Польше и 30-40% в различных странах Евросоюза.
В-третьих, Венгрию отличало от многих стран, конкурирующих с ней за привлечение иностранных инвестиций, наличие гибкого рынка труда, на котором заработная плата, продолжительность рабочего дня и условия по охране труда зависят от реальных экономических возможностей страны. Например, реальная зарплата в Венгрии ниже, чем в странах ЕС, хотя уровень квалификации и трудовой дисциплины работников достаточно высок. По отношению к другим странам Восточной Европы реальная зарплата в Венгрии представляется не столь уж низкой, но зато в других странах нет той квалификации работников и того уровня трудовой дисциплины.
О значении иностранных инвестиций в венгерской экономике говорит хотя бы тот факт, что такие компании, как "General ors", "Ford", "Suzuki", "Audi", создали ранее не существовавшую в стране автомобилестроительную промышленность, инвестировав к 1996 г. $ 1,3 млрд [278, с. 58]. Но важно подчеркнуть и другое. Эксперты отмечают, что в Венгрии сейчас происходят благоприятные сдвиги в смысле структуры иностранных

168
инвестиций. Если в начале 90-х гг. там, как и в других государствах с переходной экономикой, инвестиции шли в основном в такие трудоемкие отрасли, как пищевая и текстильная промышленность, металлургия, автомобилестроение, то сегодня резко возрастает роль отраслей высоких технологий. По имеющимся оценкам сегодня из стран Центральной и Восточной Европы только Словения является столь же привлекательной для высокотехнологичного иностранного капитала [382, с. 53-58].
Прямые иностранные инвестиции радикально преобразили, в частности, венгерский телекоммуникационный сектор. В 1990 г. в Венгрии на 100 человек приходилось лишь 9,6 телефонных линий, тогда как к 1997 г. этот показатель возрос до 33,2. В то же время число абонентов мобильной сотовой связи в 1990-1998 гг. увеличилось с 0,03 до 8,4 на 100 человек населения и быстро приближается к уровню, существующему в западных странах. В 1990 г. венгерская телекоммуникационная система занимала 45 место среди 56 обследованных стран, а к концу десятилетия она уже входила в первую треть. По числу пользователей Интернета Венгрия уже опередила некоторые ведущие рыночные страны - Италию, Францию, Японию [278, с. 56].
В значительной степени иностранные инвестиции обычно осуществляются для того, чтобы осваивать на новых рынках продукты уже созданные и распространяемые в наиболее развитых странах мира. По этой причине некоторые исследователи относятся к использованию этих инвестиций развивающимися странами и странами с переходной экономикой весьма скептически. Думается, такой подход не вполне оправдан, поскольку направленность инвестиционного потока всегда диктует рынок, а не альтруизм. На новом рынке создается то, что может быть освоено местными работниками, и продается то, что может быть куплено местными потребителями.
В тех же случаях, когда с точки зрения экономической эффективности оказывается возможно при помощи иностранных инвестиций внедрять новейшие разработки, это действительно делается. Венгрия является хорошим примером подобного рода. Если в 1995 г. 34% зарубежного капитала направлялось в новые проекты, то в 1998 г.- уже 94%.

169
Наиболее успешным инвестиционным проектом стала приватизация венгерского предприятия по производству осветительных приборов "Tungsram". "General Electric" интегрировала венгерскую компанию в свою глобальную производственную сеть и осуществила рационализацию производства, закрыв некоторые производственные линии и филиалы, но зато сосредоточив все производство на высокорентабельных видах продукции, в частности на производстве совершенно нового изделия - первой в мире компактной светонаправляющей лампы, использующей технологию индукции. Любопытно, что с 1995 г. 90% европейского производства "General Electric" сосредоточено в Венгрии, тогда как ряд недавно приобретенных западноевропейских предприятий был закрыт. Кроме того, в Венгрии находится единственный исследовательский центр "General Electric", расположенный за пределами США [278, с. 58].
Постепенно расширяется в Венгрии и поток внутренних инвестиций, которых столь не хватало в начале 90-х гг. Ведь несмотря на все их огромное значение, иностранные инвестиции являются лишь частью общего инвестиционного массива. Так, например, за период 1995-1999 гг. инвестиции в целом выросли в Венгрии с 24 до 29% ВВП, а инвестиции в основной капитал - с 20 до 23% [382, с. 67].
Характерно, что стабильные условия, созданные для привлечения капитала, и раннее развитие рыночной экономики в стране обеспечили равномерный приток инвестиций в Венгрию начиная с 1992 г., тогда как в других государствах с трансформируемой экономикой были отмечены за этот период как взлеты, так и падения, связанные с радикальной переменой макроэкономической ситуации.
Венгрия вообще остается сегодня единственной "хрестоматииной" страной в регионе, поскольку в ней расширение масштабов экономической деятельности сразу же приводит к увеличению занятости на микроуровне [232, с. 36]. Возможно это связано с тем, что венгерская хозяйственная система по многим параметрам (минимальная скрытая безработица, минимальный теневой сектор и т.п.) в наибольшей степени приблизилась к образцу рыночного хозяйства, существующему на Западе

170
Мощный приток инвестиций, бесспорно, в значительной -мере обеспечил рост производительности труда в Венгрии. Если в 1991 г. венгерская производительность составляла лишь треть от австрийского уровня, то в 1998 г.- уже две трети. Одним из наиболее ярких примеров роста производительности является все то же предприятие "Tungsram", на котором после приобретения фирмы иностранным инвесторов производительность труда ежегодно повышалась двузначными темпами, а число работников сократилось с 20 тыс. до 9 тыс. человек [278, с. 57-58].
Начатый новой правительственной коалицией этап реформ включал в себя не только стабилизационные мероприятия, но и институциональные преобразования. Резко ускорен был процесс приватизации, который захватил электроэнергетику, газовую и нефтяную промышленность, а также банковский сектор. При этом по-прежнему государственная собственность не передавалась бесплатно, а только продавалась. Но наиболее интересной стороной институциональных реформ стала реформа пенсионная.
Необходимость перехода от традиционной распределительной системы, при которой государство выплачивает пенсии пожилым людям за счет взносов, собираемых с работающих граждан, к системе накопительной, характеризующейся аккумулированием взносов на личных пенсионных счетах плательщиков, была связана с двумя моментами. Во-первых, с тем, что распределительная система вошла к 90-м гг. в острый финансовый кризис, а во-вторых, с потребностью увеличить общую долю накопления в валовом продукте (подробнее о смысле современных пенсионных реформ вообще и о венгерской реформе в частности см. [151]).
На протяжении нескольких десятилетий в Венгрии постоянно увеличивалась численность пенсионеров по отношению к количеству работающих граждан. Если в 1950 г. на одного пенсионера приходилось примерно восемь работающих, то в 1995 г. общее число пенсионеров достигло приблизительно трех четвертей числа работающих. Кроме того, быстро меня лось и соотношение между пенсионерами и лицами пенсионного возраста. Если в 1950 г. лишь 40% пожилых людей были

171
пенсионерами, то в 1995 г.- 130%. Иначе говоря, пенсионеров стало значительно больше, чем тех, кто достиг пенсионного возраста. Причем если увеличение доли пожилых в структуре населения шло естественными темпами, то в отношении доли пенсионеров на 90-е гг. пришелся настоящий взрыв.
Как же смогло возникнуть такое странное явление? В на-90-х гг., как уже отмечалось выше, в Венгрии был отмечен значительный рост безработицы. Население специфическим образом реагировало на это явление. Резко возросло число сравнительно молодых людей, желающих получить пенсию по инвалидности. Традиционное нежелание властей идти на конфликт с населением позволило этим людям стать пенсионерами. В результате в 1994 г. Венгрия имела один из наиболее высоких в мире показателей инвалидности. В среднем количество инвалидов по отношению к количеству работающих более чем в полтора раза превосходило уровень развитых стран мира, входящих в ОЭСР.
Рост числа пенсионеров на фоне сокращающихся поступлений в государственный пенсионный фонд вызвал острый кризис, который, как понимало большинство разумных экономистов и политиков, может лишь углубляться [484, с. 2-16].
Дискуссии о выборе оптимальной модели реформы продолжались вплоть до весны 1996 г., когда коалиционное правительство ВСП и ССД наконец-то решило перейти от слов к делу. Итоговая концепция была предложена парламенту к лету. Больше всего этот новый венгерский пенсионный механизм напоминал традиционную швейцарскую модель. С определенными изменениями концепция была принята 15 июля 1997 г.

Пенсионная реформа предоставила работникам выбор: оставаться в рамках старой, но подвергнутой некоторой модернизации распределительной системы - или принять условия совершенно новой. Молодые же люди, которые только начинают трудиться, должны были автоматически оказаться охваченными именно новой пенсионной системой. В этом смысле венгерский подход является радикальным и наиболее близким к знаменитому чилийскому варианту пенсионной реформы.
Первоначально правительство хотело сделать его еще более радикальным, включив в реформу положение, согласно

172
которому все граждане моложе 40 лет должны переходить в новую пенсионную систему и лишь те, кто уже достиг это возраста, получают право выбора. Но возникли опасения, что правительство обвинят в нарушении конституционных прав граждан. Поэтому остановились на упрощенном варианте перехода.
Работники, которые предпочитали переход, оказывались в следующем положении. Их работодатели по-прежнему перечисляли пенсионные взносы (24% фонда заработной платы с постепенным снижением до 22%) в распределительную систему. Также в распределительную систему перечислялась часть взносов, выплачиваемых самими работниками (1 % зарплаты). Соответственно примерно две трети пенсии эти работники в будущем станут получать через традиционный распределительный механизм.
Те обязательные взносы, которые выплачивают сами работники (кроме вышеуказанного 1 % зарплаты), сразу же идут на накопление. Они составляют 6% фонда зарплаты. Предполагалось, что постепенно (к 2000 г.) размер взноса будет увеличен до 8%, но на практике этого не произошло. Пока консервативный настрой оказался сильнее реформаторского, хотя намерения увеличить долю отчислений в накопительную систему по-прежнему сохраняются.
Кроме обязательных взносов работники имеют право осуществлять дополнительные добровольные отчисления, доводя общий размер своих платежей до 10% зарплаты. Соответственно около трети своей будущей пенсии эти работники станут получать через накопительную пенсионную систему. По оценкам Минфина Венгрии размер этой трети окажется выше, чем треть пенсии, которую получал бы соответствующий работник в распределительной системе.
По планам правительства взносы работника, избравшего новую систему, должны были размещаться в пенсионных фондах (частных пенсионных кассах), управляемых исключительно самими их членами. Это была бы чисто венгерская конструкция, отличающаяся как от той, которая существует в англосаксонских странах (где правление состоит из представителей работодателей), так и от швейцарской (где правление состоит

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Валенса лидер
что частный сектор экономики уже бурно развивался производства предприятий
Сферу внешнеэкономических отношений
Аккумулировал средства длЯ строительства магистралей в германии
Только венгрия превзошла своей мягкостью Чехословакию