<<<     ΛΛΛ     >>>   

Независимость Австрии была определена решением Московской конференции министров иностранных дел, состоявшейся еще в октябре 1943 г., а затем подтверждена на знаменитой Ялтинской конференции в феврале 1945 г. Основываясь
на этих документах, а также на конституции 1920 г., лиде-

47

ры трех ведущих политических партий страны уже 27 апреля 1945 г. провозгласили создание Второй австрийской республики, уже через два месяца, 20 июля 1945 г., административные и правовые органы германского рейха были реально заменены временными австрийскими органами власти.
Первое (временное) австрийское правительство Второй республики было фактически сформировано еще во время войны советским военачальником Федором Толбухиным, освобождавшим страну от гитлеровцев [269, с. 153]. Естественно, на всю полноту власти претендовали поначалу коммунисты, благо Австрия оказалась в руках идейно близких им советских правителей. Но те, по-видимому, рассудили, что власть все же нельзя отдать людям, не имеющим никакого политического веса (кстати, впоследствии малая влиятельность коммунистов действительно подтвердилась), и предпочли сделать временное правительство многопартийным.
Где-то в глуши был обнаружен бывший канцлер времен становления Первой республики - социал-демократ Реннер, который и стал временным главой правительства. Советским армейским "интеллектуалам" Реннер был известен благодаря тому, что его труды использовались самим Сталиным при работе над книгой "Марксизм и национальный вопрос", а потому данный социал-демократ показался им достаточно "хорошим" и пригодным для временного использования [378, с. 21]. Существует легенда, в соответствии с которой Сталину лично доложили об обнаружении Реннера. Вождь удивился тому, что этот старый ренегат еще жив, а затем, поразмыслив, пришел к выводу о возможности использования в своих интересах именно данного политика [264, с. 22].

48
Помимо социал-демократов, называвшихся теперь социалистами, в правительство вошли также представители народной партии (бывшие христианские социалисты), взявщие себе портфели экономического блока, и два коммуниста. Эта команда управляла страной примерно полгода.
28 ноября 1945 г. прошли первые парламентские выборы Второй республики. Они были полностью свободными - то ли потому, что советские власти переоценили возможности коммунистов, то ли в силу специфической политической ситуации сложившейся в стране. Успех на выборах сопутствовал двум партиям - народной (она получила 85 мест в парламенте) и социалистической (ей досталось чуть меньше - 76 мест). Коммунисты потерпели сокрушительное поражение (за ними осталось всего 4 места) и никогда уже реально не претендовали на власть в Вене.
Это определило качественное отличие ситуации, сложившейся в Австрии, от той, которая имела место во всех других государствах - наследниках Габсбургской монархии, где в течение нескольких послевоенных лет коммунисты смогли так укрепить свои позиции, что развитие рыночной экономики на базе частной собственности стало практически невозможно вплоть до начала 90-х гг.(1). В Австрии же завершение модернизации пришлось в основном на два десятилетия, не-
(1). Важно отметить, что выбор австрийцев в то время был более "зрелым", чем, скажем, выбор итальянцев или даже французов, продвинувшихся гораздо дальше по пути модернизации. И в Италии, и во Франции коммунисты приобрели после войны значительное влияние. Возможно, зрелость австрийцев определялась тем, что они "на своей шкуре" испытали все прелести русской оккупации, а потому предпочли держаться подальше от всяких идущих из Москвы экспериментов, в том числе и от коммунизма. Как остроумно подметил Реннер, Сталин в своей жизни совершил только две ошибки. Одна состояла в том, что он показал русским Центральную Европу. Другая - в том, что он показал Центральной Европе русских [378, с. 43-44].

49
посредственно следовавшие за окончанием Второй мировой войны. Такого успешного периода развития не было в истории данного государства ни до, ни после.
Начинать, тем не менее, приходилось в довольно сложных условиях. В 1946 г. ВНП Австрии составлял лишь 64% от уровня, достигнутого в 1937 г., т.е. перед аншлюсом [476, с. 43]. В политическом отношении сложность состояла в том, что вплоть до 1955 г. страна не обрела полной самостоятельности. И все же можно сказать, что стартовые условия для начала экономического восстановления оказались в Австрии более благоприятными, чем даже в Германии, поскольку уже 3 декабря 1945 г. было сформировано первое законное правительство Второй республики, которое возглавил сорокатрехлетний Леопольд Фигль. Реннер занял почетный пост, став президентом республики.
Фигль являлся членом победившей на выборах народной партии, хотя его политический успех оказался в известной степени случайным. Это был своеобразный политический "работяга", не имеющий особых заслуг или ярких индивидуальных черт. Ранее он возглавлял Крестьянский союз Нижней Австрии - организацию, тесно связанную с христианскими социалистами. А в 30-х гг. был одним из лидеров хеймвера.
Аншлюс тяжело прошелся по судьбе Фигля. С 1938 по 1945 г. он в общей сложности 68 месяцев провел в тюрьмах и
концентрационных лагерях. Когда советские войска вошли в страну, этот политик уже буквально через день или два после освобождения начал работать над возрождением Крестьянского союза и правительства Нижней Австрии. Кроме того, он

50
взял на себя инициативу продовольственного снабжения Вены. Благодаря тому доверию, которое испытывали к нему крестьяне, Фигль с помощью нескольких полученных от русских грузовиков приступил к доставке хлеба в столицу [378 с. 19-20].
Продовольственное снабжение в те голодные дни было настолько значимым для страны, что Фигль вскоре стал главой земельного правительства, а затем вошел в федеральное правительство Реннера. Это обеспечило ему важный статус. В конечном счете он оказался даже лидером партии, поскольку занимал центристские позиции между двумя основными группировками, образующими данную структуру: Союзом промышленников и предпринимателей, а также рабочими католической ориентации, не приемлющими социал-демократизма.
Дин Ачесон, государственный секретарь США, впоследствии дал очень яркую характеристику Фиглю: этот маленький рыжий человечек с острой лисьей мордочкой правил страной во время русской оккупации, сочетая неизменные австрийские качества - добродушие и упрямство. Он не пытался сопротивляться тому, чего нельзя было изменить. Но в ряде важных для страны вопросов Фигль добивался согласия русских, предоставляемого ему с большой неохотой [269, с. 1651.
Правительство Фигля было коалиционным, и это принципиальным образом отличало сложившуюся в Австрии ситуацию от ситуации в Германии, где в условиях почти такого же равенства сил двух основных политических партий власть в свои руки взяли христианские демократы. В Вене дела шли не так, как в Бонне. Вице-канцлером стал социалист Адольф Шерф, и целый ряд портфелей получили его товарищи. Но при этом посты экономического блока остались за народной партией.
Коалиционность сохранялась в Австрии примерно двадцать лет, что стало уникальным примером поддержания классового мира. Дали о себе знать важнейшие изменения, происходившие в этой некогда расколотой на враждующие социальные и национальные группировки стране. Трагедия наро-

51
да, прошедшего через серию конфликтов, научила политическую элиту жить компромиссами.
Обеспечить компромиссы было нелегко, поскольку народная партия опасалась революционных крайностей, к которым были склонны ранее ее партнеры. А социалисты не могли забыть репрессии, которым они подвергались во времена Доль-фуса. Так, например, сам Шерф был впервые арестован во время событий 1934 г., когда происходили серьезные вооруженные столкновения властей с рабочими. Но впоследствии будущему лидеру социалистов довелось дважды быть арестованным уже при гитлеровцах - в 1938 г. (сразу после аншлюса), а затем в 1944 г. [264, с. 15].
Поскольку похожая судьба была и у Фигля, лидеры партий сумели найти общий язык. Таким образом, совместное пребывание в гитлеровских лагерях немало способствовало нахождению компромиссов.
Но проблема совместного проживания в одном правительстве сводилась, естественно, не только к памяти о прошлых обидах. Довольно сильно расходились взгляды партнеров на то, какой должна быть новая австрийская экономика. Народная партия выступала за низкие налоги, невысокий уровень государственных расходов, сбалансированность бюджета, медленные темпы прироста заработной платы рабочих и поддержание высоких цен на продовольствие (последнее требование определялось позициями, которые партия занимала в крестьянской среде). Социалисты, напротив, желали больших государственных расходов, которые можно было обеспечить только с помощью ужесточения налогового бремени, зарплата рабочих, по их представлениям, должна была расти быстрыми темпами, а цены на продовольствие при этом - оставаться низкими.
Тем не менее общий язык между двумя основными партиями все же был найден.
Шерф был социалистическим лидером нового поколения. В отличие от Реннера или Бауэра, которые являлись крупными теоретиками марксизма и имели принципиальные взгляды по тому или иному вопросу, он был относительно безразличен к марксизму. На первом плане у него оказывались не теория и

52
принципы, а политический прагматизм и достижение реальной власти.
По словам одного аналитика, Шерф лучше, чем кто-либо другой среди австрийских социалистов, отражал происшедшие в их среде кардинальные изменения, суть которых сводилась к тому, что "никакая другая социалистическая партия в мире не прошла столь быстро долгий путь, ведущий с левого фланга на правый" [264, с. 16]. В итоге Шерф пошел на то, чтобы оставить своих радикалов за пределами правительства и предоставить народной партии инициативу в основных экономических вопросах.
Правые, со своей стороны, нашли в себе силы принять некоторые компромиссные подходы в социальной сфере и в вопросах о собственности. В этом плане было принципиально важно то, что во главе народной партии стоял такой человек, как Фигль, связанный с крестьянской средой, а не кто-либо из крупных промышленников.
Наконец, важно отметить и то, что помимо склонности к идеологическим компромиссам имелись и чисто тактические задачи, которые можно было решить посредством сближения с левыми. Фигль прекрасно понимал, насколько неустойчиво его парламентское преимущество. Примерно полмиллиона бывших нацистов были в 1945 г. лишены гражданских прав, а это значило, что впоследствии, когда они смогут голосовать, абсолютного большинства христианские социалисты уже не наберут. Именно так, кстати, и случилось в 1949 г., когда в стране возникла новая политическая сила правого толка. Но к этому времени уже эффективно работала коалиция Фигля и Шерфа [286, с. 69].
Еще одной существенной проблемой послевоенного времени было то, что для коалиционного правительства оказалось важно не только обеспечить внутренний мир, но и найти возможность балансирования между мощными внешними силами, способными стереть маленькую страну в порошок.
Москва, естественно, не готова была смириться с политическими неудачами в Австрии, особенно огорчающими ее на фоне тех успехов, которых советская политика постепенно добилась в Польше, Чехословакии, Венгрии и Болгарии. При

53
поддержке СССР австрийские коммунисты с 1947 по 1950 г. постоянно стремились дестабилизировать ситуацию забастовками и другими коллективными акциями протеста для того чтобы постепенно превратить австрийскую политическую систему в так называемую "народную демократию", от которой прямая дорога уже вела к социализму.
Австрийцы в большей своей части оказались устойчивы к провокациям, но этого все же было недостаточно. Требовалась внешнеполитическая концепция, позволяющая обосновать свою независимость. Традиция Зейпеля была подхвачена спустя четверть века новыми политиками, и уже в середине декабря 1945 г. правительство Фигля представило свою первую политическую декларацию союзникам. В ней, в частности, отмечалось, что "Австрия с ее многовековой культурной традицией ориентирована на Запад, но при этом держит открытой и дверь, ведущую на Восток. Каждое австрийское правительство в будущем должно чувствовать свою ответственность за это" [269, с. 169].
Австрия стала поддерживать нейтралитет, не примыкая к НАТО, и эта внешняя политика действительно позволила ей выиграть политику внутреннюю. В экономике коалиционное правительство сумело получить необходимое ему пространство для маневра.
Таким образом, спустя полгода после окончания мировой воины, когда в Германии даже не был еще всерьез поднят вопрос об осуществлении экономической реформы, в Австрии уже возникла собственная государственная власть. Реальные права этой власти были, правда, на первых порах серьезно ограничены оккупационными властями, но все же тот факт, что австрийское правительство сформировалось почти на четыре года раньше, чем правительство германское, дал Вене значительную фору в осуществлении макроэкономической стабилизации.
Австрия нуждалась в стабилизации и либерализации не меньше, чем Германия, поскольку на всей территории Третьего Рейха действовали законы, сделавшие фактически невозможным Функционирование рыночного хозяйства. Необходимо было как можно скорее провести денежную реформу и отменить

54
административные нормы регулирования хозяйственной деятельности. В отличие от тех решений, которые принимались в Австрии и Германии после Первой мировой войны, Фиглю как и Эрхарду, упор приходилось делать не столько на денежную реформу, сколько на либерализацию.
До ноября 1945 г. в обращении на территории Австрии находилось 7,7 млрд рейхсмарок, оставшихся от гитлеровского режима, и 1 млрд шиллингов, выпущенных объединенной военной администрацией. Рост цен составил 850% по отношению к 1937 г. Но главной проблемой была даже не инфляция. Из-за всеобщего нормирования и администрирования в Австрии, как и в Германии, деньги практически "не работали" [375, с. 22]. Существовал, конечно, черный рынок, но на нем цены были в 264 раза выше (в августе 1945 г.), чем в системе нормированного распределения, и приобретать там продовольствие могли себе позволить далеко не все [378, с. 83].
Кроме того, в Австрии по сравнению с Германией имелись еще и две специфические трудности хозяйственного восстановления.
Во-первых, советская зона оккупации в Австрии охватывала в отличие от Германии самую развитую в экономическом отношении часть страны. Невозможно было отделить западные земли и создать там что-то вроде ФРГ, оставив восток на произвол судьбы.
Во-вторых, Австрия гораздо в большей степени, чем Германия, зависела от экспорта. Но вывоз продукции в некоторые соседние страны, ставшие теперь элементами советской системы, был затруднен,- а ведь на них до войны приходилось 27% австрийского экспорта [378, с. 72-73]. Приходилось искать новые направления развития внешнеэкономических связей и новую структуру производства.

Уже 30 ноября 1945 г., т.е. через два дня после всеобщих выборов и за три дня до формирования правительства, оккупационными властями была осуществлена первая денежная реформа. Старые рейхсмарки и временные шиллинги обменивались на новые шиллинги по курсу 1:1. На руки при этом,

55
выдавалось наличными только 150 шиллингов. Остальное зачислялось на банковские счета [378, с. 135].
После реформы шиллинг стал единственным законным средством обращения на всей территории австрийской рес-публики. Объем денежной массы фактически был сокращен до 3,3 млрд шиллингов, поскольку часть банковских счетов была заморожена. Через несколько месяцев, 7 марта 1946 г., денежная эмиссия перешла под австрийский контроль, а 30 июня был установлен статус Австрийского национального банка как эмиссионного центра страны [375, с. 23].
Денежная реформа в Австрии подстегивалась еще и тем, что местные банки практически не имели никакой наличности, выраженной в рейхсмарках. Ее полностью вывезли советские войска, когда установили свой контроль над столицей. Временное правительство оказывалось из-за этого в дополнительной зависимости от советских оккупационных властей. Даже самому себе оно не могло выплатить жалованье без соизволения Москвы. До момента осуществления денежной реформы правительство фактически зависело от того, предоставят ли ему советские власти кредит в наличной форме. Только с формированием Австрийского банка как эмиссионного центра положение дел изменилось коренным образом [346, с. 348].
Одновременно с денежной реформой была осуществлена и реформа валютная. Курс национальной валюты оказался зафиксирован оккупационными властями на уровне $1 = 10 шиллингам. Для того чтобы обеспечить стабильность этого курса, в 1946 г. США освободили блокированные во время гитлеровского господства австрийские счета, а затем приняли решение о возвращении Вене находившихся в Германии золотых Резервов Австрийского национального банка. В действительности вернулось, правда, меньше половины австрийского золота[375,с.23].
Введение шиллинга отсекло от австрийского рынка огромное количество рейхсмарок, сохранявшихся в обращении на территории Германии. Тем самым была остановлена импортируемая инфляция, цены черного рынка снизились. Но

56
вообще-то результаты первой денежной реформы были не слишком значительными.
Во-первых, она не сопровождалась либерализацией хозяйственной жизни страны (данный пример, кстати, наглядно показывает, как была бы проведена союзниками реформа 1948 г. в Германии, если бы в ход событий не вмешался Эрхард).
Во-вторых, Австрия с ее разрушенной экономикой должна была нести на себе издержки содержания оккупационных войск. Нормальных источников финансирования не было, а потому вплоть до мая 1946 г. издержки покрывались посредством денежной эмиссии, что существенным образом дестабилизировало финансовое положение страны. Затем, правда, все расходы, которые не покрывались текущими доходами бюджета, стали финансироваться с помощью краткосрочных бумаг государственного займа. Через два года, в июне 1948 г., когда экономика немного поднялась, удалось ввести специальный налог на содержание оккупационных властей.
В-третьих, даже в кредитно-денежной сфере оккупационные власти не смогли решить все принципиально важные вопросы до конца. Неясно было, в частности, как поступить с банковскими депозитами, на которых находились сделанные во время войны сбережения, значительная доля которых, естественно, была связана с преступной деятельностью. Банки начали работать с 5 июля 1945 г., но 60% их депозитов были блокированы. Оставшимися 40% разрешалось пользоваться с существенными ограничениями. В ходе реформы эти временные принципы работы банковской системы были сохранены: 60% остались замороженными, а 40% позднее были принудительно конвертированы в двухпроцентные государственные ценные бумаги. Разрешалось свободно использовать лишь депозиты, образованные после 22 декабря 1945 г. [375, с. 24, 32].
Таким образом, получалось, что оккупационные власти внесли не слишком большой вклад в становление австрийской послевоенной экономики. Незавершенность первой денежной реформы привела к тому, что 19 ноября 1947 г. было проведено новое, на этот раз комплексное, преобразование национальной системы хозяйства.

57
В ходе второй реформы, проведенной в соответствии с законом о защите валюты, еще на 40% был сокращен объем денежной массы (1). Соответствующим образом снизились и цены, которые стали в основном свободными рыночными, хотя по ряду категорий товаров первой необходимости (продовольствие, транспорт, энергоносители) бюджетные дотации некоторое время сохранялись. С этого момента в стране стал постепенно исчезать черный рынок. Если перед началом реформы его цены были в 23 раза выше официальных, то через 10 месяцев разрыв составлял уже только 3-5 раз [378,с. 138].
Одновременно с решением проблемы наличного денежного обращения австрийские власти взялись и за безналичный оборот. Банковские счета, которые были заморожены в 1945 г., оказались теперь полностью ликвидированы, после чего стала нормально функционировать кредитная система.
Наконец, были восстановлены и все принципы нормальной рыночной работы бизнеса, что позволило обеспечить макроэкономическую стабильность не только в краткосрочном, но и в долгосрочном плане. Этому способствовали также внешние займы.

(1). Каждому австрийскому домашнему хозяйству разрешалось в ходе денежной реформы обменять 150 старых шиллингов на новые из расчета один к одному. Остальные наличные деньги менялись на новые из расчета три к одному [378, с. 136]. В ходе данной денежной реформы не обошлось без забавного курьеза. Выпустив новую монетку в один шиллинг, власти использовали для ее украшения сюжет картины известного австрийского художника "Сеятель и черт". Крестьянин широким жестом разбрасывал зерна по полю, и это Должно было, по всей видимости, символизировать труд, каково же было удивление, когда, присмотревшись, люди обнаружили, что по ошибке на монету попала фигура не сеятеля, а черта [124, с. 56]. Данный казус хорошо отражал чрезвычайно запутанное состояние дел в австрийской экономике того времени.

58
Американцы предоставили Австрии несколько кредитов на общую сумму порядка $200 млн (в основном продуктами и промышленным оборудованием). Впоследствии по плану Маршалла в 1948-1949 гг. Австрия получила еще более $200 млн (40% импорта страны шло за счет этих кредитов, израсходованных в основном на продовольствие и разного рода сырье для промышленности), а в 1949-1950 гг. дополнительно $250 млн. Инфляция была, наконец, приостановлена, покупательский психоз полностью сошел на нет, и в стране восстановился нормальный ход хозяйственной жизни [375, с. 23-24, 39].
Таким образом, получается, что стабилизация не была мгновенной. Цены с 1945 по 1951 г. выросли в семь раз. В качестве дополнительного средства антиинфляционной политики в ходе реформы 1947 г. использовалось временное замораживание даже части тех банковских счетов, которые были образованы после 22 декабря 1945 г.: половины денег - на шесть месяцев, а четверти - еще на три. Для малообеспеченных граждан делались исключения, разрешающие им пользоваться частью замороженных сумм [378, с. 136-137]. Как видим, реформа не была полностью ортодоксальной, но содержала в себе и конфискационный элемент, и элементы политики доходов.
В полной мере финансовая стабильность, а также стабильность валютного курса были обеспечены к 1951 г. В течение 50-х гг. среднегодовой рост цен в Австрии составил только 5,8%, а в следующем десятилетии снизился до 3,6% [476, с. 55].
Таким образом, австрийская экономическая реформа была осуществлена примерно на тех же принципах, что и реформа германская. Австрийцы опередили немцев более чем на полгода, но вели дела с меньшей жесткостью. Если быть точным, то Эрхард не был первым успешным послевоенным реформатором. Пальма первенства по праву принадлежит австрийцам, хотя масштаб и решительность действий Эрхарда сделали его (также по праву) самой яркой фигурой в экономическом реформировании 40-50-х гг. Поэтому если о большой германской реформе говорят как об "экономическом чуде", то реформу австрийскую условно принято называть "малым чудом".

59
Впрочем, несмотря на значительную схожесть австрийской и германской послевоенных экономических реформ, между ними существовало важнейшее различие. Если Эрхард был убежденным сторонником частной собственности и в Германии так никогда и не получило большого развития огосударствление экономики, то Австрия пошла по прямо противоположному пути, заняв вскоре среди государств с рыночным хозяйством ведущее место по доле государственной собственности в экономике. На рубеже 70-80-х гг. в Австрии 30% ВНП производилось на предприятиях государственного сектора. Четверть всей рабочей силы страны работала на правительство, а инвестиции даже наполовину осуществлялись за счет казны [119, с. 119].
Закон о национализации был принят уже в июле 1946 г. Огосударствлению подверглись предприятия тяжелой индустрии (металлургии и значительной части машиностроения, а также химической промышленности), шахты, три крупнейших коммерческих банка. Меньше чем через год, в марте 1947 г., национализация была осуществлена также и в энергетике Австрии.
У подобного поворота в экономической политике была две основных причины.
Очевидным является то, что сохранить правящую коалицию можно было лишь при наличии серьезных уступок социалистам. Да и сами социалисты должны были постоянно демонстрировать народу свою "левизну", дабы электорат не ушел от них к коммунистам. Таким образом, ради сохранения возможности рыночного маневра в других сферах реформаторской деятельности приходилось идти на уступки в вопросах собственности.
Однако думается, что потребности политического компромисса были не главным фактором, определившим подобный ход развития событий. Левый уклон в австрийской экономной политике был связан в большей степени с объективно сложившимися обстоятельствами, нежели с доминированием левых сил.
Наиболее естественной причиной национализации ряда отраслей было то, что они оказались в годы Второй мировой

60
войны под контролем немцев. Более двухсот предприятий находящихся преимущественно в восточной части страны, было конфисковано союзниками в качестве так называемой германской собственности. Три западных союзника в той или иной форме быстро передали эти предприятия австрийской стороне, и этот "дар" составил основу национального государственного сектора экономики. СССР, правда, такой шаг сразу после войны не сделал, поставив "германскую собственность" под контроль специальной администрации [375, с. 25-27]. К 1955 г. порядка 10% австрийских работников трудились на предприятиях, подконтрольных советским властям, а продукция этих предприятий обслуживала в основном хозяйственные нужды СССР [389, с. 258].
То, насколько чувствительным было изъятие части предприятий из австрийского ведения, наглядно демонстрирует пример нефтяной и нефтеперерабатывающей промышленности. Фактически эта отрасль экономики была возвращена советскими властями Австрии только в сентябре 1955 г., когда с нее окончательно был снят союзный контроль. В результате вплоть до самого 1955 г. примерно две трети австрийской нефти оказывались в руках советских властей и не поступали на местный рынок, что, кстати, вынуждало австрийцев импортировать энергоносители [264, с. 120-121].
Национализация промышленности оказывалась в этих условиях своеобразным политическим маневром, позволявшим препятствовать конфискации имущества советской стороной. СССР легко отнимал собственность у военных преступников и использовал ее в своих интересах, но столь же легко отнимать собственность у австрийского народа (особенно когда западные союзники вели себя прямо противоположным образом) было невозможно. Таким образом, и левые и правые политические силы шли на национализацию просто ради того, чтобы не потерять предприятия вообще. Идейные разногласия здесь отходили на второй план (1).

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Австрийское правительство второй республики было фактически сформировано еще во время войны
203 корни югославской специфики уходят во времена второй мировой войны
Непосредственно вызванных неограниченным выпуском ассигнат революционным государством
Желал ограничить размер внутренних пошлин неким единым для всей германии уровнем
Попытки выйти из кризиса в Чехословакии