1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17

·         Вначале происходит обмен информацией – взаимодействие.

·         Благодаря оценке информации формируется взаимооценка.

·         Затем становится возможна координация.

·         Постепенно вырабатывается тактика компромисса.

Все это замечается, поддерживается, стимулируется при умелом, профессиональном проведении интервью – проблемного диалога, а затем отражаются в тексте, чтобы читатель получил совершенно ясное представление о «факте состоявшейся беседы» как о реальном, не выдуманном происшествии.

Необходимую тактику компромисса определяет «прин-цип равной безопасности». Без этого диалог попросту невоз-можен, нужно идти на взаимные уступки, чтобы можно было, сохраняя свое «я», сотрудничать с партнером (хотя бы и для отторжения его точки зрения...). Только так можно достичь взаимодополнения позиций, ради чего, собственно, и стоит публиковать споры.

Такая перспектива чаще остается всего лишь перспекти-вой, желанной целью. Итоги публичного диалога, организованного и проведенного журналистом, оказываются куда скромнее. И вовсе не обязательно проблески истины, «вдруг» проясненные спором, являются перед читателем. Результаты, возможно, таковы:

·         представление о важности разногласий;

·         представление о характере конфликта (разрешим он, или неразрешим и ситуация тупиковая? Не преувеличены ли сложности, нет ли смешивания разных мотивов?);

·         представление о профессионализме участников спора;

·         представление о личности спорящих, об их характерах;

·         представление о нравственно-интеллектуальном уровне спора.

в начало

Противники и единомышленники

На суд аудитории современные СМИ часто представляют дискуссии специалиста с журналистом, совместное «перекрестное» обсуждение проблемы, организованное интервьюером – «дилетантом».

Для таких вариантов спора характерна демонстрация понимания, желания слушать и вслушиваться. Тут «третий» – нелишний; журналист, организовавший встречу, сумевший персонифицировать мнения, подобрав собеседников, помогает выдерживать направление спора, берет на себя необходимую оглядку на читателя, «популяризируя» прозвучавшие идеи.

Он следит, чтобы положение партнеров по диалогу было равноправным и происходило постепенное движение к комплексному, системному видению проблемы.

Открытая полемика – это выступление с указанием каждого конкретного оппонента, с изложением его позиций

Диалог спорщиков – это наглядность совместного рас-суждения. Перед читателями должны предстать не два резонера («спинами друг к другу»), но увлеченные совместным поиском истины полемисты.

Положительные последствия для обоих спорящих – уточнение смысла проблемы, более реальное видение самого себя и партнера, с которым, возможно, еще предстоит спорить, понимание того, что участие в споре требует не только эрудиции, но и способности стать, хотя бы временно, на точку зрения противника.

Что же касается роли журналиста в открытии и проведении такого диспута, то она хоть не особенно заметна (журналист намеренно отстраняется, выдвигает на первый план спорщиков), но первостепенно важна. Предполагаются поправки по ходу дела, пунктир предварительно подготовленных ключевых вопросов, редкие, но точные, необходимые вмешательства в разговор для его коррекции.

Почти всегда перед профессионалом общения – интервьюером, который организовал, поддерживает и косвенно направляет дискуссию авторитетов, стоит проблема уточнения смысла понятий, которыми оперируют «эксперты». Ведь журналисту предстоит не только продемонстрировать аудитории расхождения в позициях, но и, часто, расшифровывать непонятное, выступать в качестве научного популяризатора, для чего уже во время беседы как бы делать синхронный перевод «с научного».

Журналист, представляя дискуссию, не должен вводить в заблуждение читателя, да и в общении с дискутирующими иной раз полезно напомнить, что истина конкретна, то есть весьма относительна, истинна только теперь и сейчас и повернется какой-то новой гранью завтра и в иной ситуации. (Когда заходит разговор об относительности сиюминутного знания, вспоминают о том, что среди всех греческих богов и богинь одна только богиня истины не имела «своего лица» – изображений и изваяний – уж слишком это лицо казалось переменчивым...)

в начало

«Диалог в монологе»

Во многих журналистских материалах используется скрытый диалог, противоречие со сложившимся мнением. (Ведь, как писал философ Г. Померанц, диалог вообще – «это кружение вокруг истины, дающее смысл жизни... Подлинный диалог – с собой... В истории хорошо известен диалог пророческих монологов...»)

Приведем пример такого «диалога в монологе»:

... – Сегодня невежественные или просто недалекие люди мо-гут говорить ветеранам: «Ну и что толку? Победили вы Германию, а она живет лучше нас». Да, немцы живут лучше. Наша победа освободила их от фашизма, и они от тоталитаризма пришли к демократическому обществу, что и дало им достаток. Но мы-то, воюя, знали, что может принести Гитлер нам... Мы обязаны были спасти свою страну и свой народ.

Другие, из шибко радикальных демократов, тоже порой бросают упрек: «Вы своей победой спасли сталинский режим». Да, спасли. И не только спасли, но и укрепили его. Что было, то было. За всю историю советского государства впервые и в единственный раз интересы народа совпали с интересами правящей партии.

Видны истоки авторских рассуждений, чужие позиции, от которых отталкивается его мысль. И, кроме того, хорошо заметна «разговорность» произведения, прямые обращения к читателю.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17