1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18

«СМЕШНО ГОВОРИТЬ ОБ ЭТИКЕ

ПРИМЕНИТЕЛЬНО К САМОЙ КОНЪЮНКТУРНОЙ ПРОФЕССИИ!»

В чем суть журналистского дела?

Каков «возраст» журналистской морали?

Показав одному из коллег текст документа на английском языке, я спросила его, как лучше перевести название: «Декларация принципов журналистской этики» или «Декларация принципов поведения журналистов». В ответ он хмыкнул, пожал плечами, потом все-таки высказался:

– Какое это может иметь значение?.. Смешно говорить об этике применительно к самой конъюнктурной профессии! Ты же не будешь спорить, что наш брат поставлен в условия, когда поневоле жизнь видишь такой, какой ее хочет видеть хозяин твоей газеты! Если уж на то пошло, так профессиональная этика, по-моему, для того и придумана, чтобы оправдывать аморальность. У врачей она оправдывает ложь, а у нас конъюнктурность. Ты посмотри: сколько редакций – столько этик, одна другой «краше». Я, например, знаю редакционный коллектив, где в кодексе есть даже такая «норма»: «Если сенсации не случилось – создай ее. Раздуй из простого факта. Из искры, между прочим, возгорается пламя!»

Если честно признаться, передо мной тоже не раз вставал вопрос: а есть ли вообще сегодня единые этические основания профессии журналиста?! Причин для таких сомнений немало. Тут и идеологический плюрализм (для нашей страны еще совсем не привычный), и политическое размежевание в журналистских кругах, и новые экономические условия, в момент изменившие «знак собственности и зависимости средств массовой информации на прямо противоположный»[45], и появление на телеэкранах шокирующих многих эротических программ, и возникновение новых для России конца XX в. типов изданий – бульварных и элитарных газет и журналов...

Слова коллеги подлили масла в огонь, и я подумала: может быть, ставшие модными разговоры о неизбежности релятивизма, относительности положений журналистской этики – знак истины, с которой надо смириться?..

в начало главы << >> в начало части

В чем суть журналистского дела?

Не один день прошел, прежде чем я утвердилась в мысли, что искать истину все-таки надо в другом. Журналисты – люди, и люди одной профессии. Значит, при всех различиях взглядов, вытекающих из перечисленных обстоятельств, направлять их профессиональное поведение должны единый для человечества нравственный закон и единая для профессии «система профессионально-нравственных координат», задаваемая особенностями журналистики как деятельности

Другое дело, что социальная действительность – неиссякаемый источник коллизий, испытание которыми выдерживает не всякий. Кто-то из журналистов, несмотря ни на что, поднимается до высшего уровня моральности, до высшего уровня профессионально-нравственной зрелости, «самим фактом своего существования оправдывая значимость принципов, канонов и кодексов»[46]. А кто-то, увы, становится позором профессии, ее бесчестьем. Бывает, и понять ему этого не дано. Но случается, что подобные лица все разумеют и комплексуют, – тогда уж держись. Они превращаются в циников, высокомерных и злобных. Если же Бог не обидел такого талантом, то он еще и оправдает себя, свалив все свои грехи на профессию. Так что очень важно осознать, что это за дело такое – журналистика.

В российской этической науке двух последних десятилетий было предпринято несколько «погружений» в глубинные слои журналистской профессии, и они принесли ценный «улов». Р.Г. Бухарцев едва ли не первым в современный период обратился к выявлению природы профессиональной этики и увидел органичную связь между уровнем профессионально-этического развития журналиста и его творческим потенциалом[47]. В.А. Казакова обозначила основные виды нравственных отношений, в которые вступают журналисты в процессе работы[48]. В.М. Теплюк обстоятельно рассмотрел проблему социальной ответственности журналиста и систематизировал принятые в журналистике этические нормы сбора и использования информации[49]. И.А. Кумылганова проследила, как шла кодификация норм журналистской морали и пронаблюдала действие морали в ходе творческого процесса[50]. Д.С Авраамов всесторонне охарактеризовал профессиональную мораль журналиста как социальный феномен, определил ее место в общественном сознании и особый характер норм, обозначил связь индивидуального сознания как носителя профессиональной морали с позицией журналиста, реализуемой в тех профессионально-нравственных отношениях, на которые его «выводит» работа[51].

Большинство трудов этих исследователей построено на изучении практики советской журналистики и отражает особенности подхода, принятого в отечественной этике в тот период. Тем не менее, теоретические идеи и практические рекомендации названных авторов продолжают использоваться, доказывая продуктивность и важность данного этапа для развития профессиональной журналистской этики у нас в стране.

В последние годы обратило на себя внимание исследование, проведенное Центром прикладной этики Тюменского научного центра Сибирского отделения РАН совместно с Фондом защиты гласности и Комитетом Российской Федерации по печати. Материалы исследования представлены в книге «Становление духа корпорации: правила честной игры в сообществе журналистов»[52]. Предметом этого исследования стало состояние журналистского этоса[53] в переходный период развития России. Выявилось, что в нравственной практике и профессиональном сознании журналиста произошли такие изменения, удовлетворительно объяснить которые на базе ранее накопленного знания о журналистике и профессиональной морали журналистского «цеха» весьма затруднительно. Есть объективная необходимость в новых подходах. Она подтверждается и тем, что все чаще в разных странах мира среди журналистской общественности вспыхивают дискуссии: что есть журналистика? Вестник дурных и хороших сообщений или сторожевой пес власти? «Бешеная собака», кидающаяся на власть даже без команды «Фас!», или льстивое «зеркало жизни»? Создательница мифов для общественного сознания или могущественная «четвертая власть»? В одной такой дискуссии на страницах журнала «Четвертая власть» случилось участвовать и автору этих строк. Позволю себе дословно воспроизвести свой взгляд на место журналистики в обществе, высказанный в той статье.

...Главный, определяющий, сущностный признак власти как одного из механизмов управления заключается в ее назначении, в ее праве принимать решения, касающиеся общества в целом, отдельных его групп или граждан, и приводить эти решения в жизнь с помощью весьма широкой системы средств.

Журналистика таких решений не принимает и в строгом, терминологическом смысле слова властью не является. Однако это отнюдь не мешает ей быть влиятельной силой, причем настолько влиятельной, что по отношению к ней вполне правомерна метафора «четвертая власть». Суть в том, что как вид деятельности журналистика занимает особое место в социуме, имеет особое назначение. С одной стороны, она включена в отношения управления в обществе: ее место – между властью в трех ее проявлениях (субъект управления) и народом (объект управления). Она информирует о властных решениях, способствует их распространению и разъяснению, обнародует реакцию масс на них, а также требования народа к власти и т.д. Иначе говоря, выступает в функции средства управления.

Но, с другой стороны, она, помимо отношений управления, включена непосредственно в отношения общественного сознания и общественного бытия, т.е. выступает как самостоятельное звено в механизмах саморегуляции общества. И в этой своей роли она призвана выполнять особые обязанности, а именно:

– давать членам общества адекватную информацию о действительности, обо всех ее существенных изменениях – как на очевидном уровне (события), так и на неочевидном, постигаемом усилиями мысли (проблемы), причем независимо от того, хотят этого или не хотят институты власти;

– служить ареной свободного обмена мнениями среди граждан, позволяя самоопределиться общественному мнению, – подчас вопреки желанию власти это мнение направленно формировать;

— насыщать массовые информационные потоки общества материалами, несущими самые разные варианты знаний, норм и ценностей, создавая возможности для их конкуренции и стимулируя нравственные, духовные искания людей, благодаря чему достигается развитие массового сознания общества и в то же время сохраняется необходимый уровень его преемственности, общезначимости.

Такое двоякое предназначение становится объективной основой двух противоречивых тенденций в журналистике: тенденции к сопряженности с властью и тенденции к независимости от нее. Борьба между ними неизбежна и выступает в качестве движущего противоречия журналистики, имеющего множество проявлений и определяющего смену ее состояний. Подобно всякому противоречию, оно проходит разные стадии, поэтому на разных исторических этапах журналистика выглядит по-разному. То в официальном своем проявлении она превращается в спеленутый по рукам и ногам придаток власти, как это бывает, к примеру, в тоталитарных государствах, и тогда неизбежно возникает второй, неофициальный, подпольный ее слой, претендующий на честное посредничество в отношениях между бытием и сознанием общества. То она превращается в бешеного пса, кидающегося на властные структуры, и тогда институты власти задыхаются без информационной поддержки прессы, а общество теряет надежду на согласованность практических действий, на избавление от хаоса. Но бывают периоды гармоничного сосуществования тенденций, и, конечно же, они совпадают с периодами гармонизации общественных отношений (вспомним хотя бы во многом романтическую атмосферу первых лет перестройки). Создавая прецеденты для будущих времен – времен научной организации взаимодействия власти и журналистики, такие периоды, тем не менее (по крайней мере, на данной стадии общественного развития) не могут предотвратить нового обострения противоречия, и мы в очередной раз убеждаемся в этом сегодня. Разрешаясь, то в пользу одной тенденции, то в пользу другой, оно неизбежно возникает вновь, на новом уровне, ставя в повестку дня поиск еще не освоенных возможностей согласования разно-порядковых обязанностей прессы[54].

Уже на основании этих соображений можно сделать вывод, что при выполнении журналистикой двойной роли в социуме субъект журналистской деятельности обречен периодически попадать в ситуации, подобные той, в которой сегодня оказался журналистский корпус России. Раздробленный центробежными силами, возникающими при столкновении противоборствующих тенденций, он переживает сейчас нелегкие времена. Для того чтобы понять, каким образом можно найти выход из этого состояния, нам потребуется вникнуть в то, как именно журналистика выполняет свои обязанности.

И тут обнаруживаются очень любопытные вещи. Во-первых, оказывается, что делает это журналистика не вполне так, как принято считать. Например, широко распространена точка зрения, будто она осуществляет свое назначение, воздействуя на объект, каковым для нее «всегда являются люди»[55]. Между тем исследователь А.Н. Алексеев более двадцати лет назад убедительнейшим образом показал, что взаимодействие средств массовой информации с аудиторией есть не что иное, как взаимодействие субъектов, которое становится отчетливо видимым, если подойти к журналистике как продуктивной деятельности[56]. А иной подход к ней, если мы хотим понять ее суть, мало плодотворен. Да, она – продуктивная деятельность, производство продукта, и у этого продукта есть потребитель – тот самый субъект, на которого мы порываемся воздействовать как на объект. Только вот беда: он то нажмет кнопку телевизора, выключив дорогостоящую программу; то проигнорирует появление новой многополосной газеты, оставив издателя наедине со спонсором; то вдруг послушает-послушает передачи какой-нибудь радиостанции, да и напишет письмо в «Известия» или «Труд» (по привычке!) – журналисты-де совсем совесть потеряли, матом по радио выражаются... Субъект, субъект потребитель нашей продукции! Он своей волей решает, потреблять ее или не потреблять.

А что представляет собою продукция?

Здесь появляется «во-вторых» – еще одно интересное обстоятельство. Почти все теоретические труды по профессиональной этике в центр внимания ставят проблемы, связанные с созданием отдельных журналистских произведений, т.е. видят главную обязанность журналистики именно в этом. Так, скажем, Д.С. Авраамов, развивая идею Б.Д. Грушина о структуре журналистской деятельности как единстве двух элементов – деятельности информационной и деятельности управленческой, выявляет связанное с этим противоречие профессии, которое «журналист вынужден каждый раз разрешать лично», ибо виды деятельности, входящие в журналистскую деятельность,

находятся в заведомо неравноправном положении по отношению друг к другу. Создание информации служит прежде всего подспорьем для решения управленческих задач, связанных с изменением социальной действительности... [57].

Вообще-то это противоречие, на наш взгляд, – одно из многих проявлений того интегрального, сущностного противоречия, о котором говорилось ранее. Но сейчас речь о другом: как видим, даже при попытке деятельностного подхода в данном случае на первый план все-таки выходит личное творчество журналиста. Тот факт, что он поставляет обществу информационную продукцию не только в виде отдельных, лично выполненных текстов, остается в тени. Между тем этот факт можно считать доказанным и журналистской практикой, и усилиями исследователей такого направления, как организация работы редакционных коллективов СМИ. Он заключается в том, что само по себе, в одиночку, журналистское произведение не живет (разве что в тех исключительных случаях, когда журналистика уходит в подполье). Обычно оно есть часть газетного номера, радио- или телевизионной программы. А номер или программа оказывается дискретной порцией информации, которая вливается в массовые информационные потоки, циркулирующие в обществе непрерывно.

Структура массовых информационных потоков, представляющих собой актуальную форму существования массовой информации, сложна. В этом легко убедиться, просмотрев хотя бы рекламу телевизионной программы: там значатся отнюдь не только журналистские тексты. Выбор передач весьма широкий: от выступлений общественных деятелей и самых разных художественных произведений до игр и рекламы. Здесь есть все, что необходимо для удовлетворения потребностей общества в актуальной массовой информации, назначение которой архиважно – поддерживать относительную инвариантность массового сознания и способствовать его обогащению. Ведь массовое сознание обеспечивает взаимопонимание в обществе, цементируя тем самым его единство. Одновременно массовые информационные потоки создают возможности для самоопределения общественного мнения, поскольку знакомят не только с новостями о происходящих событиях, но и с аргументацией лиц, высказывающих индивидуальные мнения о них (да и о других актуальных вопросах). Решения государственных органов, касающиеся всех, становятся известны населению тоже с помощью массовых информационных потоков. Словом, значение их для нормального течения жизни трудно переоценить, поскольку они напрямую связаны с ключевыми звеньями механизмов саморегуляции общества как кибернетической системы – массовым сознанием и общественным мнением.

Для того чтобы «наполнить» русло потоков, образуемое каналами печати, радиовещания и телевидения, необходимо сотрудничество представителей самых разных видов деятельности, самых разных видов информационного производства, начиная от администрации Президента и заканчивая отделами прогнозов погоды метеослужб. Организатором такого сотрудничества и «участком сборки» является журналистика[58]. В обязанности журналистов входит:

w        планировать массовые информационные потоки, привлекая к участию в них представителей самых разных областей жизни;

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18