Пиши и продавай! |
1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 Так же, как за пять веков до Рождества Христова в античном собрании, российский политик должен иметь возможность обратиться сразу ко всем согражданам. Сегодня сделать это без телевидения и радио невозможно. Но невозможно и другое: чтобы любой слушатель смог выйти на ту же трибуну с возражениями или дополнениями. Эффективные формы участия общественности в работе СМИ так и не найдены. Это участие активизируется в периоды предвыборных кампаний. А всевозможные «интерактивные опросы» и «свободные микрофоны» являются лишь видимостью «теледемократии», подобно свободе слова, объявленной в Сталинской конституции 1936 года. Есть, впрочем, и такое мнение, что в области свободы слова мы не достигли уровня зрелости древних афинян: многим из нас эта свобода просто ни к чему. Корней Чуковский записал в своем дневнике еще в 1967 году, «свобода слова нужна очень ограниченному кругу людей, а большинство, даже из интеллигентов – врачи, геологи, офицеры, летчики, архитекторы, плотники, каменщики, шоферы делают свое дело и без нее». Прежде лидеры государств использовали СМИ только в критических ситуациях. Президент США Франклин Рузвельт, едва заняв этот пост, во время экономического кризиса, приступил к своим «беседам у камина», транслировавшимся по радио. За 12 лет правления он провел около тридцати таких радиобесед. Старшему поколению россиян памятна речь Иосифа Сталина 3 июля 1941 г., когда немцы стремительно продвигались по нашей территории. Людей поразило тогда необычное начало радиовыступления: «Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей Армии и Флота! К вам обращаюсь я, друзья мои!» Теперь политикам приходится выступать не только тогда, когда их вынудят обстоятельства. Им приходится публично состязаться за право руководить страной и постоянно подтверждать это право, находясь у власти – не только принятием разумных и полезных для страны решений, но и личным появлением на экранах телевизоров. «Я могу лишь благодарить Бога за то, что существуют радио и телевидение, само наличие которых способствует несколько большей честности газет», – заявил однажды президент США Ричард Никсон. При вашингтонском Белом доме аккредитовано 1700 журналистов из разных стран мира. Несколько десятков из них представляют общенациональные и региональные телекомпании США. Публицистам левого толка остается досадовать, что ТВ стало средством политической рекламы президента, что большинство трансляций отсюда – это «репортаж о перемещении в пространстве президентского тела на виду у всех». Интересно, что сказали бы те же левые публицисты, если бы «президентское тело» не появлялось на экране в течение нескольких недель, как это неоднократно случалось в России? Ведь регулярный телепоказ – это, кроме прочего, своеобразная форма социального контроля. «Если руководитель слышит одни возгласы одобрения и окружает себя льстецами, его политика обречена. Никто не осмелится его поправить даже в случае очевидной нелепости решения», – говорил автору этих строк Николай Месяцев. Добавил, что попал однажды в кабинет к Лаврентию Берия и удивился: «И портреты этого человека мы носим на демонстрациях!» Удивила примитивность личности грозного маршала. Позже, будучи руководителем Гостелерадио СССР, Месяцев был вынужден сделать ТВ средством политической рекламы лидера страны – почти как в США. «Поступило указание о показе Л.И. Брежнева и других высших руководителей в соотношении 3:1, то есть генсека на экране должно быть втрое больше, чем всех остальных. Ревниво следили и за крупностью планов. Помню, от стоявших близко к Брежневу я получил замечание: ну подумаешь, приезжал Косыгин в Лондон, а ты даешь его в эфире на 20 минут. Он там в золоченых креслах сидит, зачем это народу показывать, достаточно было бы трех минут, это вызывает недовольство сам знаешь кого. А Косыгин был председателем Совета министров». Патологическая ревность к людям, которые могли бы составить конкуренцию дряхлеющему лидеру, была свойственна и Сталину, и более близким к нам деятелям. Ответственность перед начальством всегда была в России сильнее и важнее, чем ответственность перед народом. Страх перед немилостью начальства и сегодня надо учитывать как весьма существенный фактор российской политической жизни. Под влиянием этого страха руководители среднего уровня боялись выступать по ТВ: «А что скажет начальство?» В начале 60-х годов, во время хрущевской «оттепели», вышло партийное постановление, обязывающее руководителей выступать по радио и ТВ. Предписывалось сделать пропаганду «задушевной». И хоть еще Петр Первый указывал господам сенаторам «речь в присутствии держать не по писаному, дабы дурь каждого всем видна была» – наши лидеры выступали по бумажке, ибо демонстрация дури не входила в планы партии. Эта проблема была частично решена лишь в 70-е годы. Как создавался тогда позитивный образ первых секретарей и министров, мы рассмотрим в следующем разделе. Теперь же необходимо разобраться, когда лидеру следовало бы воспользоваться услугами телевидения, а когда ограничиться радио. Если лидер, подобно Леониду Брежневу, может выступать только по тексту – его не стоит выпускать к телекамерам, ибо чтением сегодня никого не убедишь. И перед микрофоном такого лидера необходимо потренировать, чтобы создать видимость импровизации. И текст написать в разговорной манере. Иногда лидеры «брежневской школы» выступали (и выступают), читая текст на телесуфлере, но этот процесс требует особых навыков, и лучше было бы таких людей по телевизору не показывать. Вот что писал на сей счет Ираклий Андроников, непревзойденный мастер телевыступлений: «Если человек выйдет на любовное свидание и прочтет своей любимой объяснение по бумажке, она его засмеет. Между тем та же записка, посланная по почте, может ее растрогать... Плохим лектором считается тот, кто читает, уткнувшись носом в принесенную из дома рукопись. Но если напечатать текст этой лекции, она может оказаться весьма интересной. И выяснится, что она скучна не потому, что бессодержательна, а потому, что письменная речь заменила на кафедре живую устную речь... Написанный текст является посредником между людьми, когда между ними невозможно живое общение. Но если автор здесь и может говорить сам, написанный текст становится при общении помехой». Во время избирательных кампаний некоторые журналисты говорили, что если человек не готов к теледебатам – значит, он вообще не готов к политической деятельности в условиях демократии. (Автор этих строк до сих пор придерживается такого мнения). Но работники Центризбиркома возразили: может быть, такой деятель не оратор, зато будет хорошо работать в комитетах и комиссиях над составлением документов, законопроектов и пр. Возможно, в составе Госдумы оказалось немало таких, по-своему полезных людей – в особенности среди тех, кто прошел по партийным спискам, кому не пришлось держать экзамен перед избирателями на предвыборных встречах – там бумажкой не отделаешься. Составители бумаг будут нужны всегда. Но им не достичь успеха в условиях настоящей состязательности перед аудиторией избирателей или перед объективами телекамер. Для таких людей, а еще для тех, кто имеет какие-либо дефекты внешности, радио более подходит, чем телевидение. Есть и еще некоторые соображения о преимуществах радио. Радио гораздо дешевле телевидения – если речь не идет, конечно, о бесплатно предоставляемом эфирном времени. Зная профиль той или иной радиостанции, можно сделать выступление точно направленным на определенные слои электората. Скажем, «Эхо Москвы» – радиостанция для людей демократической ориентации. У «Народного радио» очень похожий формат – те же беседы в студии с подключением телефонных звонков зрителей, тоже (но не та же) музыка. Но здесь в студию звонят недовольные «антинародным» режимом. И едва ли слушатель «Эха Москвы» настроится на «Народное радио» – тем более, что эти станции работают в разных частотных диапазонах: «Эхо Москвы» – в диапазоне УКВ 4M (FM), которым оснащена в основном зарубежная радиоаппаратура, а «Народное радио» – на средних волнах, к которым нынешние пенсионеры привыкли с тех пор, как были молодыми. УКВ-диапазоны в последнее время претерпевают серьезные изменения. Раньше, вращая ручку или нажимая кнопки настройки, можно было услышать там лишь зарубежную музыку. Теперь, после оглушительного успеха «Русского радио» (его слушают в магазинах, в конторах и парикмахерских), одна за другой появляются «русскоязычные» эфэмовские радиостанции, хотя и косноязычный «стёб» ди-джеев молодежных станций, ориентированных на западную музыку, как говорится, имеет место. Если политик желает понравиться молодым – ему прямая дорога на такие радиостанции, это будет эффективнее выступления по «взрослым» каналам ТВ. И, наконец: радио не требует полного сосредоточения внимания. Прослушивание радиопередач можно совместить с другими видами деятельности: с вождением машины или с парикмахерской работой, торговлей и т.п. Но: глядя на экран, люди воспринимают образ политика. А на радио главную роль играет содержание речи. Конечно, выступать по радио тоже надо уметь. Едва ли добьется успеха бывший кандидат в президенты Мартин Шаккум, чей вечно обиженный, ноющий голос был слышен каждое утро по «Маяку», а потом звучал на радиостанции «Говорит Москва» – на третьей кнопке кухонных динамиков. Впрочем, о коммуникативных умениях – в следующих разделах. Заключая первую тему, подчеркнем: в наше время без участия в передачах радио и телевидения полноценная политическая жизнь невозможна. Теперь даже «серые кардиналы» вроде Березовского считают нужным время от времени «светиться» на ТВ. На его примере особенно хорошо видно, что помимо развитого интеллекта и умения говорить публичному политику нужно еще очень и очень многое. ФОРМЫ УЧАСТИЯ ЛИДЕРА В ТЕЛЕРАДИОПРОГРАММАХ Иногда лидер оказывается на телеэкране не по своей воле – просто ТВ ведет трансляцию или записывает репортаж с какого-либо объекта, и операторы берут в кадр известные лица, выделяющиеся из толпы. Появляясь на публике, политик должен уметь определять поле зрения находящихся там камер и принимать решение о целесообразности демонстрации собственной персоны. Так, Михаил Горбачев, остановив свою машину где-нибудь в нью-йоркской толпе, безошибочно направлялся в сторону работающих камер и, пожимая руки простым гражданам и охранникам, выходил на эффектный крупный план. Борис Ельцин, прибыв в Санкт-Петербург для участия в захоронении останков царя Николая Второго, поступил иначе. Его машина подошла не к тому крылу собора, где ждали телекамеры и репортер НТВ Павел Лобков, оповестивший зрителей, что вот сюда должен подъехать президентский кортеж. Президента провели с другой стороны. Во время церемонии (как все, возможно, еще помнят) Ельцин – единственный – сидел. Видимо, у него были причины по возможности избегать телекамер. В истории американского ТВ записан день 24 апреля 1981 года. Тогда в Белом доме помощник пресс-секретаря Ларри Спикс объявил журналистам, что президент Рональд Рейган отменяет эмбарго на вывоз зерна в СССР. Тут же Спикс попросил не сообщать об этом до 16.00, а дело происходило в полдень. Он не учел, что к трем общенациональным сетям, записывавшим репортаж для трансляции в вечерних программах, прибавилась четвертая – круглосуточная новостная сеть Си-эн-эн, гнавшая «картинку» и звук в прямой эфир. В том числе все запреты, ограничения и указания Спикса журналистам. На Западе публичные политики довольно быстро приспособились к новым условиям, диктуемым телевидением, и стали использовать его в своих интересах. В 1977 году, например, состоялась (по инициативе Си-би-эс и ее знаменитого ведущего Уолтера Кронкайта) «телевизионная встреча» (по-нашему – телемост) между египетским президентом Садатом и израильским премьером Бегином. С этого начались переговоры о мире – через головы чиновников, через госграницы лидеры обратились к народам. А ведь еще в конце 50-х опыт телемоста президента Эйзенхауэра, которому задавали вопросы студенты по обе стороны океана, не прибавил этому лидеру популярности (по мнению Ю. Борева, описавшего эту передачу в книге «Введение в эстетику»). Видимо, Эйзенхауэра вдохновил удачный опыт сенатора Ричарда Никсона, баллотировавшегося в 1952 году в вице-президенты. В своей блестяще подготовленной речи о необоснованности предъявленных ему обвинений он заверил избирателей в том, что всем членам его семьи всегда была присуща скромность: часть собственности заложена, жена не имеет норковой шубы, «зато у нее есть простое респектабельное республиканское пальто, а я всегда говорю ей, что в нем она выглядит прекрасно». Затем Никсон, выдав отрепетированное смущение, признал, что один подарок в ходе предвыборной кампании он все же получил. И – продемонстрировал телезрителям щенка, маленького коккерспаниеля, которого дочери назвали Чекерсом. «Дети так полюбили щенка, – сказал Никсон, – что я намерен оставить его у себя». Так сказать, невзирая на критику. В сознании зрителей сложился имидж не только опытного политика, но и заботливого мужа и отца, главы скромного семейства. (Как не вспомнить тут пример из нашего отечественного мифотворчества: «он как вы и я, совсем такой же, только может быть, у самых глаз мысли больше нашего морщинят кожей, да насмешливей и тверже губы, чем у нас»). Выступление Никсона на Си-би-эс вошло в монографии и учебники как «Чекерс спич» – речь о Чекерсе. Собачка стала персонажем истории ТВ. Отчего же не заладилась после этого передача с Дуайтом Эйзенхауэром? Он и его команда, по-видимому, не учли, что подготовка к дискуссии со студентами через телемост должна быть совсем не такой, как репетиции простого выступления в студии – пусть даже с собачкой. Методика – иная. Не учел этого, впрочем, и сам Никсон, провалившись в 1960 году на теледебатах с Джоном Кеннеди. Ему удалось взять реванш только в 1968-м, а четыре года спустя, уже, будучи президентом, он разумно отказался от теледебатов с политиком, значительно уступавшим ему в популярности. 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 |
|
|
|