1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35

К этим крайностям тяготеют работы, представленные на ИНПУТ 2000 года. Я вновь оказался на зональной конференции, на озере Круглое – теперь не в роли шоп-стюарда, а от журнала «Журналист». Знакомых лиц увидел немного. За широкими столами, составленными прямоугольником, внутри которого мерцают экраны – почти исключительно молодежь. Представляясь в первый день, называют, кроме своей фамилии, еще одну: «мастерская Кобрина» или «мастерская Лисаковича». Стало быть, старшекурсники и недавние выпускники ВГИКа. Что ж, закономерно, – сказал Золотаревский, – именно им принадлежит XXI век.

С чем же идет в мир племя младое, незнакомое? Вот фильм «Демисезон», всего 8 минут. Звучит танго Оскара Строка. На голых ветвях старой яблони производят плавные движения молодые люди в черных нарядах, наподобие летучих мышей. Съемка ведется снизу, на фоне неба. Экран вдруг становится из серого – голубым, яблони расцветают, «летучие мыши» улетают. Типичный учебный этюд, во ВГИКе прежде всего ценится изобразительное решение. Но почему его отобрали для участия в зарубежном туре – кандидатом от России на ИНПУТ? Или такое «произведение»: камера, жестко зафиксированная на штативе, показывает пейзаж в стиле Шишкина – поле, откос, сосны, дорога. Раздается электронный звучок – и сверху вниз замедленно падает тарелка. Еще полминуты созерцания пейзажа, опять электронный «блям» – и мимо объектива, откуда-то с небес проплывает ваза. Потом – миска, потом еще какая-то посуда. Молодые глубокомысленно обсуждали некий подтекст, и что значит название «Четыре важные способности». А кто-то из «взрослых» задал вопрос: на какую, собственно, аудиторию вы рассчитываете? – Ни на какую, – отвечали авторы-вгиковцы. – А по какому телевидению это все можно показать? Ответ аналогичен: ни по какому.

Серджио Борелли не проявлял никакого беспокойства. Выходит, главный принцип ИНПУТа – «ТВ в интересах общества» – оказался забыт, на первый план вышло чистое экспериментаторство.

Еще в одном вгиковском фильме – я уж не буду перечислять названия – автор и режиссер, она же исполнительница главной роли, демонстрирует свои великолепные стати, непринужденно расхаживая по квартире в чем мать родила и переругиваясь с этой матерью (и по роли, и по жизни) как бы в поисках колготок.

Ну, это еще ладно, пусть смотрит весь мир, что есть еще женщины в русских селеньях, не только те несчастные, что показывал Молчанов, и не госпожа министерша из фильма А. Учителя. Но все-таки где она, непридуманная жизнь, документалистика, где основная, глубинная Русь? Не верхние и не нижние 10 процентов?

А вот она. Я уже писал о фильме «Чаронда», выражая недоумение полным отсутствием авторской позиции и хоть какой-нибудь мысли в показе вологодской глубинки.

– Значит, вы ничего не поняли в моем фильме, – заявил молодой автор – тоже, как выяснилось, студент-вгиковец.

– Так он же москвич, чего вы хотите, – сказал, отойдя на десяток шагов, вологодский режиссер Юрий Половников, более известный как Митрич (у него и в титрах, и на визитной карточке Митрич, он же значится как автор идеи «Чаронды»). Оказывается, это он отправил практиканта-вгиковца в плавание по речке Воже до призрачного города Чаронда, который и на карте не сыщешь. Там живут старики, а дети с внуками на лето приезжают, и кое-кто из городов навсегда возвращается – в общем, не так все безнадежно, как в тексте заезжего автора. Он увидел лишь крайнюю бедность, безысходность, даже могилы роют в воде – болота подступают все теснее...

На обсуждении с автора спесь сбивали довольно сурово, причем свои же вгиковцы. Один из них задал тот же вопрос, что был и у меня в статье: а что это был за человек в избе на берегу, возле самой реки, один, причем довольно молодой? Сперва к проезжим с опаской, потом с добрым советом. Это кто такой был?

– Рыбак, – сказал автор.

– Может быть, ты, старик, проплыл мимо главного героя своей жизни, – заметили коллеги.

Нельзя сказать, что киношная молодежь показала отсутствие интереса к реальной жизни среднего человека. Один автор провел видеонаблюдение из окна обычного московского дома. В кадре постоянно присутствует зеленая торцевая стена другого панельного здания – в нем, видимо, расположен магазин, и в тыл бойкого места, за угол к небольшому газончику постоянно заходят разные люди. Кто с детской коляской постоять, кто с ребенком поиграть, кто бутылку распить на троих или выпить пива из горлышка. А кто и нужду справить – большую или малую. Деловито и быстро проделывают это лица обоего пола.

Ну, посмеются на Западе над нашей простотой нравов. Ну и что? Будем смеяться вместе – вроде мы не отсюда, это не наш народ, и сами мы за угол никогда не ходили?

В фильме без слов «Московский ноктюрн» ночная столица предстает как чуждый человеку имперский город, железный стук башенного часового механизма как бы перекликается со стуком копыт Медного всадника над головой бедного Евгения. Это еще одно свидетельство драматического мироощущения входящих в жизнь молодых людей. И оно совпало с ожиданиями устроителей ИНПУТа. Вот – дословно – официальные аннотации отобранных шоп-стюардами и представленных на Запад российских документальных фильмов (помимо уже упоминавшихся):

«СВ № ...» Где-то среди глухих снегов, неподалеку от Соликамска живет пьяница. Пьет он от тоски и для вдохновения – герой фильма пишет стихи. И читает их на фоне пейзажей северной России и за рюмкой.

«Три трейлера». Три друга-шофера. Раньше они перевозили на Байкал построенные на заводе речные теплоходы. Теперь работы нет. Стоит завод, вмерзли в лед корабли на Байкале. А друзья пытаются как-то вписаться в новую жизнь, в новые условия.

«Полина». Бывший вор Борис Кулябин, проведший за решеткой больше 10 лет, стал писать и исполнять песни зоны, чем и прославился среди части московской интеллигенции. Муза Бориса – его жена Полина.

«Леонов с женой Зиной вышли на прогулку». После десятилетий скитаний, в 55 лет Леонов женился и поселился в деревне. Окружающую жизнь он не приемлет. И на телеге вместо мольберта, кистями от козы он рисует страны, которые никогда не видел, цирк, в котором никогда не был, себя и красавицу Зину, идущих в театр или на прогулку.

«Ксения и Илларион». История семьи сибиряков, состоящей из 37 человек: сыновья, невестки, внуки. Они живут в глухом углу Сибири и могут сделать для себя все – и зверя добыть, и валенки свалять. Верующие. Никита Михалков организовал главе семейства и его жене поездку к святым местам в Палестину.

Только в последнем фильме мы видим духовно здоровых людей, да и то явление Михалкова с неба – на вертолете – придает документальному зрелищу некую театральность. Что ж, все перечисленное – документы переломной эпохи, переломавшей многих и многих.

Журналисты и режиссеры – понятное дело, не социологи, они не обязаны давать выверенную, репрезентативную картину жизни общества. Лишь бы только обращение к нашим болевым точкам не превращалось в их смакование, лишь бы не рассматривали мы своих героев как занятных аборигенов в незнакомой, по сути, стране.

Пример бывших братьев-прибалтов свидетельствует: когда жизнь мало-помалу входит в нормальное русло (а у них это происходит быстрее) – интересы кинодокументалистов также смещаются от крайностей к обычным житейским делам. На конференцию ИНПУТа, на озеро Круглое, прибалты на сей раз не привезли никаких лилипутов и путан. Литва: «Прогулка с Антанасом Рекашимасом». Искрометного юмора и таланта музыкант, жизнерадостно показанный! «Магия путешествия» – маленькая труппа кукольного театра из Паневежиса на двух красочных фургонах, на лошадиной тяге путешествует по городам и весям. Эстония: «Мимикрия» – об учителе биологии, который одновременно еще и актер. «Истории Кыуе Лиису» – монологи 95-летней женщины. Латвия: «Новые времена на улице Поперечной». Иварс Селецкис и его группа жили на этой улочке, на окраине Риги, целый год. Фильм вышел замечательный, персонажи не хуже, чем в игровых сериалах, конфликты с соседями без особой злобы, раскрытие характеров – словом, документальное кино в его лучших традициях.

Говорят, есть в Прибалтике и другие фильмы. Только они их за границу не посылают. У малых народов чувство собственного достоинства, говорят, обострено.

в начало

А КТО ТЫ ТАКОЙ?

Этой главой я хотел бы закончить несколько затянувшийся разговор – о фильмах и передачах местного ТВ, присылаемых на различные конкурсы и фестивали.

Пересматриваю кассеты с этими передачами. Победителей и номинантов на конкурсах не так много, но есть ведь и просто хорошие передачи, которые хочется посмотреть еще раз и студентам показать.

Такие просмотры – это прежде всего встречи с хорошими журналистами, работающими на местных студиях, которые называются теперь телекомпаниями, но сохранили, судя по всему, душевную чистоту и энтузиазм, свойственные когда-то «шестидесятникам». Женщины-телевизионщицы из Рязани, Кургана, Самары, Тюмени, скорее всего, незнакомы друг с другом. Но когда смотришь их телевизионные очерки о современной деревне, слушаешь их уважительные и в то же время профессионально-цепкие разговоры с селянами – получаешь истинное удовольствие: они сохранили и несут в XXI век то, чем сильна была русская журналистика от Глеба Успенского до Юрия Черниченко. Сохранили интерес и внимание к простому российскому человеку, живущему на земле. Этот россиянин изменился, у него теперь и телевизор, и связи с городом, в том числе и родственные, – тем интереснее с ним общаться. Как к своим давним знакомым – а порой дело обстоит именно так – приезжают к сельским жителям журналистки близкого им областного ТВ. И экран обретает совсем иную глубину. И уставший от дешевых (в прямом и переносном смысле) студийных тусовок зритель получает возможность прожить пятнадцать – двадцать – тридцать минут там, куда доехала неведомо на каком бензине и энтузиазме съемочная группа из областного центра.

Вот крестьянин, поменявший легковую машину на более нужный в рязанской глубинке трактор «Беларусь», вытаскивает этим трактором из непролазной грязи «уазик» – фургон телевизионщиков. Над грязью возносятся купола реставрируемой церкви. Журналист Елена Александрина считает, что возрождение народного духа начинается с восстановления порушенных когда-то храмов, а будет храм – появится и хорошая дорога к нему. Александрина почти не появляется в кадре, лишь изредка и вроде бы случайно мы видим профиль сосредоточенной молодой женщины в модных очках. Свой цикл Александрина назвала «Своя земля», и я подумал было, что это про фермеров, про частную собственность на землю. Оказалось не так. Своя земля для журналистки и ее зрителей – это вся Рязанщина со времен отпора татаро-монгольскому игу, со всей историей, нравами, привычками и подзабытыми традициями. Люди теперь перестали бояться вспоминать прошлое, и Александрина своим вниманием и расспросами поощряет такие воспоминания, скажем, сельской художницы или отставного офицера. Негосударственная компания «Прио-Эхо» делает в Рязани доброе дело.

В Сибири народ традиционно более сдержанный, не раскрывает душу нежданному гостю. Ольга Ломакина, опытный журналист, так уютно располагается на крыльце сельского дома, так подзадоривает пожилых хозяев, что они, только что не желавшие отвечать, начинают перебивать друг друга, высказывать наболевшее. Общительного, приветливого человека в этих краях называют «незаломливый». Не ломается, значит, не старается возвыситься над ближним. Именно такие журналисты выпускают цикл «Деревенские этюды» в ГТРК «Регион-Тюмень».

Светлана Львова ведет в Кургане цикл передач «От Рождества до Рождества». Она вместе с оператором посещает разные семьи в дни семейных праздников. В дом Окуловских приехали, когда деду исполнилось 95 лет. Виновник торжества рубил дрова, дочь делала ватрушки и попутно давала интервью. Тут даже слово это – интервью – как-то неуместно. Она просто рассказывала давней знакомой про жизнь. Муж ее во дворе демонстрировал охотничье снаряжение и вел охотничьи рассказы. Потом вместе рассматривали армейские фотокарточки – внук, значит, третье поколение. Просто жизнь. Не всем, конечно, эта жизнь интересна, предпочитают виртуальную реальность, своего рода наркотик. А вот Курганское ТВ показывает жизнь. С наркотиками воюет, о будущем беспокоится вполне благополучная с виду, красивая и совсем не пожилая Татьяна Степанова. К чему ей эта боль в сердце? А все, видно, потому же: своя земля, свои люди вокруг.

И совсем уж интересно, когда молодая Ольга Христенко увлеченно рассказывает об особенностях жизни башкирских, украинских, старообрядческих сел Самарской губернии, а также того села, где стоял когда-то полк гренадеров и до сих пор люди там высокие и сильные. Село называется Русское Добрино, находится аж в трехстах километрах от Самары, съемки там велись, видно, не один день – настоящее, хотя и с юмором, историческое исследование. И сама Ольга подстать потомкам гренадеров – что называется, кровь с молоком, таких всегда ценили в русских деревнях. Воду из колодца достает, скотину обхаживает – себя в заставке показывает. Правильно делает.

Телезрители не всегда могут вспомнить, что именно говорил человек с экрана, однако охотно рассуждают о том, каков он, как относится к зрителям и к своим собеседникам на экране.

Уверен, что Ольга Христенко стала призером фестиваля «Вся Россия» в апреле 1999 г. не только благодаря квалифицированной журналистской работе, не только потому, что с ней был отличный оператор-художник, но и внешность ее нестандартную оценило по достоинству фестивальное жюри. Ольга словно немного стесняется, что вот такая она выросла большая и красивая, и лукаво посматривает в объектив. Чувствуется, что собеседники общаются с ней по-доброму, улыбка витает в каждой серии ее «Деревенских историй».

Ольга Никитина из Ростова-на-Дону (ГТРК «Дон-ТР») показала программу «Загар на баррикадах» – о студенческих протестах против строительства АЭС – заняв мудрую позицию «над схваткой», не становясь ни на одну сторону этих баррикад. Ольга Ронзина (Пермь, «Авто ТВ») провела настоящее расследование причин катастрофического разрушения построенных в последнее время дорог. Мы видим ее на трассе возле вспученного, треснувшего асфальта, потом в кабинетах чиновников: дамы – зампреда дорожного комитета и ее супруга, придумавшего дешевую добавку к асфальту. «Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной», – укоризненно говорит журналистка. Мы видим, что главное для нее – не себя показать, а разобраться в проблеме, помочь делу. Но тем самым она ведь и себя показывает – причем наилучшим образом.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35