1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27

Вырос, выучился Николай Шлиппенбах, женился, родилась дочь. Семейная жизнь была доброй и теплой, но супруга его вдруг неожиданно скончалась от тяжелой болезни. Остался Николай с дочерью и внуками: стареющий, одинокий мужчина. Я снова встретила его уже в перестроечное время. Он торопился ехать в австрийское посольство, хлопотать о визе. Жизнь его, оказывается, круто изменилась. Николая разыскали австрийские родственники, прислали ему его родословную, звали в гости. Выяснилось, что Барон фон Шлиппенбах отлично воевал с русскими войсками под Полтавой, и многие крупные полководцы были прощены Петром Великим. Шлиппенбах еще служил в России и владел землями в Лифляндии.

Николай почти три года разъезжал по разным странам. Был в Австрии, Италии, Германии, Англии, где жили его родственники. Но вот, что интересно – о своем баронстве Николай говорил очень смущенно. В Петербурге его пригласили в дворянское собрание, выбрали даже заместителем председателя. С князем Голицыным он ездил зачем-то в Москву. Дочь его – Оля – ведала шведским приходом в нашем городе, учила язык, часто выезжала с детьми в Швецию.

А мы были с ним в большой дружбе, и даже Николай часто намекал, что, мол, пора нам на что-то решиться. Я отшучивалась, смеялась. Потом его поездки по разным странам прекратились. Родственники постарели, жили своей жизнью, он уже им был неинтересен.

Однажды мой приятель сообщил, что он стал рыцарем Мальтийского Ордена. «Вот уж не ждал – не гадал, – объяснял мне Николай, – зачем мне их крест?» Но экскурсию для этих рыцарей, прибывших в Петербург, организовал. Мальтийцы величали его бароном фон Шлиппенбахом. Он при этих словах очень веселился. Говорил, что все это полная ерунда. А я называла его рыцарем без страха и упрека.

Мои подруги уже видели меня «баронессой» и очень интересовались нашими отношениями. Но мне что-то мешало окончательно с ним сблизиться. Друзья – да и только! Но однажды темной, слякотной осенью я вдруг решила кончать со своей холостяцкой жизнью. На этом настаивал и мой сын, который знал Николая как человека благородного, порядочного.

Как всегда, Николай пришел в гости, и я напрямик ему сказала: «Давай поженимся».

Была долгая пауза, и мой старый друг честно признался:

– Знаешь, уже поздно. Ты три с половиной года морочила мне голову. Останемся друзьями, у меня уже есть милая, добрая женщина.

– Что ж, друзьями – так друзьями, – сказала я, едва сдерживая обиду и стыд.

Мы все-таки спокойно расстались.

Теперь иногда обмениваемся телефонными звонками. Обдумывая все предыдущее, я поняла – Николаю нужно было нечто большее, чем дружба, ему нужна была любовь, но я не могла ему этого дать. Вот почему я и не стала «баронессой».

в начало

О ТОМ, КАК ПИТЬ КОФЕ И ЧАЙ

С этой женщиной я встретилась в квартире, где когда-то жил Александр Керенский. Квартира была запущенной, давным-давно не ремонтировалась, но в большой комнате, куда меня пригласила хозяйка, было чисто и опрятно. И сама она, несмотря на почтенный возраст, седую голову, выглядела молодо. Нетрудно было догадаться, что когда-то она была очень хорошенькой. Я буквально вытаращила глаза, разглядывая прекрасные полотна на стенах. Тут были Левитан, Врубель, Айвазовский, Коровин и много других картин. Мебель – красного дерева, шкаф мореного дуба, старинный причудливый диван, на котором сиживали, видно, многие известные личности, да и сам Керенский, возможно. Да много такого, что я и определить не могла, было в этой комнате. Разинув рот, смотрела на чудные вазы, пепельницы, чашечки и прочие вещи, пока Наталья Павловна не сказала:

– Давайте-ка чайку попьем, и я буду вам кое-что рассказывать.

О чае она знала все – потому, что вышла в свет ее первая книжка «Искусство чайного стола». Мне она обещала эту книжку подарить. Вот почему я и напросилась к ней в гости. Что я знала о чае? Пожалуй, только то, что его нужно побольше бросить в заварочный чайник, а еще помнила Пушкинские строки о чаепитии в семье Лариных:

Смеркалось; на столе, блистая

Шипел вечерний самовар,

Китайский чайник нагревая;

Под ним клубился легкий пар.

Разлитый Ольгиной рукою,

По чашкам темною струею

Уже душистый чай бежал,

И сливки мальчик подавал...

Пока мы пили чай, Наталья Павловна неторопливо мне рассказывала о том, где родился чай, как он попал в Россию, кто его пил. Оказывается, до чая исконно русскими напитками были рассолы: огуречный и капустный, потом был в России популярен сбитень, и только в XVII в. чай привезли в Россию.

Узнала я, что чай различают как черный, красный, желтый и зеленый, что есть целебные напитки, а как приготовить хороший чай, хозяйка дома посоветовала прочесть ее книжку и все запомнить.

Судьба Натальи Павловны сложилась непросто. Впрочем, как и у других ее сверстниц. Еще в довоенные годы она училась стрелять, и была лучшим стрелком в городе. Вот почему добровольно ушла на фронт, хотела стать снайпером, но бойцы смеялись – ты же на сосну залезть не можешь. Служила в 67-й армии Мерецкова, была ранена. Когда вылечилась, снова попросилась в армию. На этот раз ее отправили на Петрозаводский фронт. Служила киномехаником потому, что до войны училась в институте киноинженеров, и помнит, как ждали ее бойцы с новой кинолентой.

И все же этого ей было мало. Написала рапорт, что просит ее направить на теплоход, который перевозит раненых. Вот и служила на таком теплоходе почти до окончания войны. Везли раненых в Сталинградской битве в Горький, Елабугу, Пермь.

Когда вернулась в Ленинград, разрыдалась – картины были целы, а мама умерла от голода. Наталья Павловна получила свой диплом в институте киноинженеров, но прошлое заставило ее менять профессию. И она поступила в Университет на филологический факультет – закончила и стала преподавать английский язык в институте имени Герцена. Семейная жизнь не сложилась – тот, кто ей был нужен, остался на полях войны.

Вышла на пенсию, можно было бы потихонечку давать уроки английского, желающих было много, но Наталья Павловна целые дни проводила в Публичке, в архивах, выискивала все, что было связано на Руси с чаем. Потом появилась новая книжка «За чашкой кофе». Ее она подарила мне в День 8-е марта с очень дружеской надписью. Время от времени мы встречались с милой Наташей, звонили друг другу, поздравляли с праздниками.

Ее новые книжки выходили в свет, как грибы: «Простые блюда русской кухни», «Конфеты домашнего приготовления», «Русские напитки». Появилась книжка «Пасхальный стол». Долго рылась моя Наташа в разных архивных изданиях, чтобы воссоздать биографию когда-то известной Елены Молоховец, книга которой «Подарок молодой хозяйке» была несколько раз переиздана и стала «золотым фондом» кулинарной литературы». Такая книга вышла, и очерк к ней написала Наталья Павловна Ивашкевич.

И, наконец, она звонит мне, приглашает, так сказать, на презентацию нового своего творения «Сказки о кошках». Она составила его вместе с Марией Тоскиной. Это красивая, хорошо изданная книжка для детей, в которой собраны сказки о котах разных стран мира. Здесь есть даже самая старинная песня с нотами «Плач о Ваське». Известны даже автор слов и музыки.

Я по-прежнему бывала в этой необыкновенной запущенной квартире, где Наталья Павловна занимала одну комнату, в других жили ее родственники, которые, видимо, только и ждали ее конца, чтобы все ее картины перешли в их руки. Только однажды мне Наташа сказала, что все они завещаны Русскому музею.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27