1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27

Наконец Тадеуш Зенонович «поставил» глаза и приставил голову Александра к его статной фигуре, вылепленной скульптором и одетой, как было изображено на одном из его живописных портретов в Эрмитаже.

– Кажется, теперь получилось, – сказал, наконец, Щениовский и хлопнул в ладоши.

И я увидела это восковое лицо с холодным, высокомерным выражением. Да, эта кукла-император была во всем парадном блеске, но за этим скрывалось немало пороков императора.

Я посмотрела в выставочном зале и воскового несчастного Павла Первого – это тоже была персона, над которой трудился Тадеуш Зенонович. Несмотря на его гордо поднятую голову, он показался мне таким многострадальным, а совсем не самодуром, как писали некоторые историки.

В свое время работал Щениовский над фигурами Сталина, Рузвельта, Черчилля. Тут ему было проще, помогли всевозможные портреты, киноленты, да и в театре он гримировал актеров, которые играли эти роли. Дольше всего он трудился над восковой головой Иосифа Сталина.

Вспомнил, как уводили отца из дома какие-то грубые дядьки, и мать металась по комнате, пока шел обыск, и рыдала в голос. Потом спохватилась и сказала детям: «Папа вернется!»

Он вернулся через десять лет, но уже в другую семью. Вот об этом и думал Щениовский, когда лепил из воска это знакомое, рябое лицо. Во всех малеванных и отретушированных портретах, которые были у него, он видел черты жестокого человека, по воле которого погибли тысячи, а может, и миллионы людей.

Работал Щениовский и над восковыми лицами иностранных врагов – партнеров Сталина. Тут было проще. Вспомнились карикатуры, которые собирал в детстве, киноленты, книги, статьи. Трудно даже перечислить, что читал, что передумал он, сколько сил потратил, чтобы их лица были не просто похожими, но выражали свой характер.

Выставка «Царская династия в лицах» побывала во многих городах страны, была за рубежом. Она удивляла, восхищала, вызывала негодование и сострадание, заставляла людей задуматься о своей истории, но Тадеуш Зенонович решил, что достаточно поиграл в прошлое, и вернулся в свой родной Большой драматический, которому отдал более полувека.

в начало

А ЕСЛИ БЫ НЕ БЫЛО ПТИЦ

Сколько песен сложено о птицах: о соловьях, малиновках, дроздах, жаворонках, наконец, о воробьях. Однако ни поэты, ни композиторы не писали песни о зяблике, трясогузке, зеленушке, да и о других, не менее известных пернатых. Но есть одна знаменитая песенка, которую знают все – это «Чижик-пыжик, где ты был? На Фонтанке водку пил». Это весьма известное произведение о птичке по имени Чиж, особенно приятное для тех, кто часто заглядывает в рюмку, да еще для вандалов, которые трижды уносили эту маленькую, безобидную птичку в неведомые края.

Но речь не о бедном чижике, а о человеке, который всю свою жизнь посвятил птицам. Это орнитолог, профессор Петербургского университета Рустам Абдулаевич Сагитов. Знакомство с ним у меня произошло случайно. Я решила вывезти в ясный апрельский день своего сына на природу в Зеленогорск. Просто боялась за его умную голову, думающую только о физической химии. Мы ехали в электричке, сын молчал, как приговоренный к этой, для него ненужной прогулке, а я бодро и восторженно говорила: «Вот послушаешь соловьев, настроение улучшится, и твои формулы будут куда интереснее».

Тут сидящий напротив человек сказал, что соловьям еще рано прилетать в наши края. Это будет немного позднее. Я настаивала на своем, но пассажир, который так некстати сказал о соловьях, мне, как школьнице, объяснил, что эта стройная, изящная птичка поет свои чудесные песни обычно ночью, когда луна начинает свою волшебную игру. И бывает это майскими ночами.

– Почему вы так считаете?

– Да потому, что я орнитолог. Моя жизнь связана с птицами.

Вот так и состоялась наша первая беседа. Но прогулка все равно удалась и для меня, и для сына. Наш знакомец рассказал нам о серой славке, славке-завирушке, которых много в наших лесах. У них тоже очень мелодичное пение. А лучшим певцом является славка-черноголовка, у которой песня слагается из двух частей – это длинная строфа, а заканчивает она песенку так, будто бы свистит флейта. Такую мелодию мы и услышали, благодаря нашему новому знакомому профессору, с которым дружески расстались.

А спустя некоторое время, мне пришла в голову мысль – познакомить наших радиослушателей с некоторыми обитателями наших лесов. А то ведь дети ничего о птицах не знают, взрослые тем более – никого не распознают в этом весенне-летнем разноголосье. Позвонила Рустаму Абдулаевичу, долго уламывала его, чтобы раз в неделю он рассказывал по радио о птицах и дал послушать их голоса. Так началась наша долгая пятиминутная передача в «Панораме» «Послушаем наших птиц».

Но сначала я должна рассказать о том, какое впечатление на меня произвел этот ученый. Когда я увидела его в студии – поразилась. Передо мной стоял человек совсем не тот, которого я встретила тогда по пути в Зеленогорск. Он был похож на... старика-мухомора из сказки, а главное, от него несло таким явным запахом лесной гари, что я тут же спросила, в чем дело. Оказывается, Рустам Абдулаевич жил целую неделю в лесной сторожке, сам варил себе немудреное варево на костре, а ночью сидел у огня – слушал птиц. Вот принес вам записи пеночки-теньковки и пеночки-веснички. Я то думала он расскажет радиослушателям в первую очередь о соловьях, Прозвучит их необычайное пение, а тут какие-то теньковки. Разве они заинтересуют моих слушателей? Однако орнитолог Сагитов очень интересно рассказал об этой, вообщем-то незаметной птичке, которая живет рядом с нами. Она имеет буровато-оливковую окраску верхней части тела и желтоватый оттенок груди и брюшка. Но самое интересное было в том, когда по радио зазвучал голос пеночки-теньковки. Услышав его, уже никогда не спутаешь с другим. Это слоги: тень, тень – тень – тень. Звучит это столь нежно, что непременно заслушаешься, и станет чуточку грустно. Что-то ты не сделал, кому-то не помог, с кем-то не встретился. А услышать ее нехитрое пение можно даже не выезжая за город, а просто прийти в какой-нибудь городской парк.

Потом мой ученый рассказывал в эфире и давал записи птичьих голосов и малиновки, и всяких жаворонков. Их оказывается много; полевые, лесные белокрылые, черные и даже рогатые. Но рогатые обитают в районе тундры, а также на островах Ледовитого океана.

Смешно рассказывал Рустам Абдулаевич и про хорошо известных нам воробьев, так весело чирикающих зимой и летом. Их разновидностей тоже великое множество, но вот есть среди них полевой воробей. Он размером с большую синицу и очень любит купаться в пыли. Считается, что пылевые ванны помогают ему регулировать содержание жиров в оперении. Так что пыль ему очень нужна. Так вот, таких воробьев привлекают вскопанные грядки. Они бросаются в них и всюду появляются круглые глубокие ямки. Словно кто-то мячик в землю бросал. В жару птицы забираются в такие ямки и поворачиваются в ней по часовой стрелке. Наваляются в этой ямке и летят на водопой, долго пьют, купаются в лужице, а потом сушат свои перышки.

Дошла, конечно, очередь и до соловьев, но Рустам Абдулаевич сначала рассказал о том, какие стихи о них созданы, кто из писателей упомянул об их незабываемом, неподражаемом пении. О том, что композиторы пытались выразить в музыке их голоса, и посвящали певцам свои мелодии. Когда же зазвучало в эфире их пение, которое записал на пленку Сагитов, собрались послушать соловья дикторы, операторы, все, кто находился в это время на дежурстве. Пленка закончилась, а мы все еще стояли завороженные и не понимали, как эта маленькая, хрупкая птичка может носить в своем тельце такие сильные чарующие звуки.

Полгода шла в «Панораме» передача о голосах птиц. Писем от благодарных слушателей было очень много. И как всегда приходил на передачу усталый Рустам Абдулаевич, он ведь читал лекции в университете, трудился в каких-то обществах (уже и забыла в каких), но знала, что не так-то просто ему было выделить время для нашей «Панорамы». Я, видимо, была к нему просто безжалостна. Ведь все, что он нам рассказывал и показывал в эфире, было безвозмездно. Ни разу он не заговорил о гонораре.

Но однажды Рустам Абдулаевич пришел на радио в дорогом костюме, стильном галстуке, на нем были прекрасные модные ботинки. Он был, что называется, комильфо. И вместо обычного смолистого запаха, слегка благоухал чем-то очень приятным.

– Боже мой, какой вы, оказывается, красивый! Какой стильный мужчина!

– Ничего особенного, – сказал Сагитов, – еду в Норвегию, на конференцию. Ученые многих стран интересуются моими работами.

– Это, что первая поездка? – спросила я, и почему-то вспомнила его старую куртку, сапоги, его походы в лес.

– Да нет, это уже девятая моя вылазка за границу. Понимаете, времени нет на все эти съезды и конференции, – ответил он как-то очень жалостливо.

И я ему поверила. Природа и птицы ему дороже! Ведь летом он уходит в лес, он слушает разных птиц, записывает их голоса, изучает их вольную жизнь, ищет пернатых, о которых еще никто не знает. А может ищет свою синюю птицу? Кто знает. Ведь если бы не было птиц – не было бы нежности, доброты, доверия, не было песен и, конечно, в мире не было любви.

в начало

ЧЕЛОВЕК, ЛИШЕННЫЙ СТРАХА

С Мстиславом Запашным я знакома уже лет двадцать. Мы встречаемся каждый раз, когда он приезжает в наш город на гастроли, и я довольно часто даю в эфир репортажи о его премьерах. Он делится со мной своими проблемами, и цирковыми, и житейскими, я тоже нет-нет да жалуюсь на свою грешную журналистскую жизнь. Запашный подарил мне много книг, буклетов, которые о нем написаны. Собственно, в этих книгах главное – его фотографии, снимки тех, с кем он работал, а о нем не очень-то много написано.

Вот фотографии, где Мстислав запечатлен как акробат или вольтижеровщик на лошади, удерживающий на голове свою дочку Элю. А вот восхитительный снимок – Запашный летит на трапеции под куполом цирка и одной рукой держит свою партнершу – жену Долорес. Еще снимки: вот он работает со слонами, с тиграми. Видно, что тигры просто бешеные, неподдающиеся дрессировщику.

Все эти фотографии в книгах и буклетах не только самого Запашного, но и его семьи, начиная с деда-богатыря, которого давным-давно заметил сам силач Поддубный.

На одной из книг, рядом с фотографией Мстислава Запашного надпись: «Зоечке Устиновой в память о давней дружбе! Не стареют душой...» Вот с этого времени и стала я считать, что есть у меня замечательный друг.

Как-то раз после представления, когда усталый Запашный снимал грим, я почему-то спросила, когда он впервые почувствовал страх на манеже? «А стоит ли об этом?» Но я уж если прицеплюсь с вопросом – от меня не всякий отвяжется. Мстислав долго молчал, потом рассказал, что чувство страха он испытал еще ребенком. Тогда в цирке был головокружительный аттракцион «Шар смелости». Придумал его Петр Маяцкий. Это было действительно чудо! Прозрачный шар поднимался под самый купол цирка, и в нем с бешеной скоростью по стенке шара разгонялся мотоциклист. Потом открывалась нижняя часть шара, и тогда мотоцикл мчался над зияющей пропастью. Казалось, вот-вот упадет на арену – и костей не соберешь. Очень рискованный это был номер! Публика смотрела его, задержав дыхание, при полной тишине. Только стрекотал мотор машины. Все боялись не только за Маяцкого, но и за маленького мальчика, который стоял на плечах отважного гонщика. Это был Слава Запашный.

А случилось вот что: не было подачи тока механизму – мотоцикл не мог остановиться, а мчался и мчался по кругу. Нижняя часть шара была долго открыта.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27