1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27

Была здесь еще одна необычная «придворнослужительская» библиотека для многочисленных слуг Зимнего дворца.

Мы, журналисты, поняли, что все эти книги могли бы сожрать презренные мыши, и, конечно, коты немало трудились, чтобы спасти такие ценности. Много интересных сведений мы узнали из посещения этой удивительной выставки. Записали в свои блокноты, что нынче библиотека является главной искусствоведческой библиотекой России, в ее фондах более шестисот тысяч изданий на русском, европейском и восточных языках.

На выставке «Коты – друзья наук» я познакомилась с одной десятилетней девочкой Катей. Она часто бывала в подвалах Зимнего дворца и познакомилась с толстыми и суровыми котами, которые верно служат сохранению ценных раритетов научной библиотеки. Она даже отправила «служить» в подвалы свою кошку Машку, чем очень гордилась. Показала Катя и свои рисунки о кошачьей жизни. Рисунки были очень выразительны, и на вопрос, где она этому научилась, Катя ответила: «В эрмитажной студии, где нас учит Борис Константинович Кравчунас».

А вот Муся Михайлова – девочка примерно лет восьми, принесла на выставку свою любимую кошку по имени Матрена. «Это была дворовая кошка, – важно сказала она, – а теперь, смотрите, она весит пять кило, а усы у нее 10 сантиметров», – хвасталась Муся.

Прошло уже четыре года с той первой выставки, посвященной придворным кошкам дворца. Но до сих пор продолжается традиция – первого апреля сотрудники Научной библиотеки, с семьям и вместе с детишками, собираются на благотворительный добрый и веселый праздник в честь подвальных кошек.

в начало

ЛЮБОВЬ И ДЕТИ

Накануне Дня 8 марта редактор попросил меня написать какой-нибудь веселенький репортаж. Настроение было просто никудышнее и потому, что в этот день мне нужно было работать – и потому, что портниха испортила платье. Я выглядела в нем, как нечто земноводное, хотя она уверяла меня, что именно зеленый цвет мне к лицу. А главное, не было у меня решительно никаких веселеньких мыслей. Я все тянула и тянула, думала, редактор от меня отступится – не тут-то было. Он напомнил.

Я шла мимо детского сада, что был недалеко от моего дома, и слышала веселые детские голоса. Может, зайти поговорить с ними о чем-нибудь? Какие подарки готовят дети своим мамам? И уже на пороге детсада мне пришла в голову мыслишка: поговорить с ними о ... любви. А что дети думают об этом? Меня в это время такая тема очень волновала, так как были запутанные отношения с одним «персонажем».

Ребятишки радостно окружили меня: тетя с микрофоном, уже было интересно. Поспрашивали про магнитофон, сообщили, что у некоторых он есть дома, заинтересовались тем, что я буду записывать.

– А давайте поговорим с вами о любви, – с места в карьер предложила я. Дети сначала немного растерялись. Смотрели на меня чуточку непонимающе. Тогда одна бойкая девочка вдруг сказала:

– Я очень люблю свою маму. Она добрая и всегда меня прощает.

Тут дети оживились и стали в один голос кричать, что они тоже любят своих мам и пап. На этом тема о любви, кажется, была исчерпана. Но вдруг одна беленькая девочка с косичками, как мышиные хвостики, застенчиво проговорила:

– А я люблю Толика Кузнецова.

Вперед ко мне прорвалась другая кучерявая и тоже сказала:

– И я тоже люблю Толика. Он нас всегда защищает (букву «щ» она плохо выговаривала, поэтому старшие девочки засмеялись). Обнаружились еще девочки, влюбленные в Толика, они наперебой продолжали говорить о его достоинствах: Толик не дерется, не смеется, если нарисуешь какую-нибудь чепуху, попросишь у него какую-нибудь лопаточку – всегда даст.

Кузнецов Толик стоял набычившись и, видимо, с удовольствием выслушивал все, что произносилось в его адрес. К нему пришла слава. Это было, конечно, очень приятно. Другие мальчишки делали вид, мол, все эта ерунда и их совершенно не волнует, что болтают эти девчонки про Толика. Но вдруг раздался обиженный возглас:

– А ты, Верка, дура! Сама мне в любви объяснялась.

«О, господи! Они уже и в любви объясняются, – подумала я, – а им ведь всего пять-шесть, ну, семь лет». Я вежливо спросила этого вихрастого мальчонку, как его зовут. Он через губу ответил: «Вася».

– Что же ты, Вася, обидел Веру, назвал ее дурой...

– А зачем она Толика любит...

Да, начинался классический треугольник, и нужно было из него с достоинством выбираться.

– Ты, понимаешь, Вася, Вера любит Толика потому, что он не дерется, он не жадина, девочек защищает. А вот ты дерешься?

– С Веркой нет! А с другими дерусь! Еще как наподдам, когда задевают!

– Ты, Николаев, никого не защищаешь, опять вмешалась в разговор девочка, которая плохо произносила эту несчастную букву. Но на этот раз никто не смеялся. Девочки этого даже не заметили. Одни были на стороне изменщицы Верки, другие понимали – такого, как Васька Николаев, любить не за что. Тут выяснились и другие драмы в этом детском саду. Оказывается, некий Тимофеев бегает за Настей, а она его совершенно не замечает и еще дразнит его. Называет Квазимодо. А он совсем не горбатый, только хромает на одну ногу.

Что тут началось! Все стали осуждать Настю, говорить, что она зазнайка и совсем не красавица, а воображала, потому что ее привозят в детский сад на машине; что у нее есть дубленка, и она этой дубленкой всем даже надоела. Мальчишки добавили огня: сообщили, что ее папаша «новый русский», а Вадик Тимофеев очень хороший друг и хромает совсем незаметно. Это у него обязательно пройдет, просто у него папа был пьяный и ударил его палкой.

Настин рыцарь стоял в уголке и, кажется, заметно хлюпал носом. Он был смущен, что все узнали его тайну, и растроган – оказывается, никакой он не Квазимодо и все ребята его любят. И, может быть, эта Настя-воображала совсем ему не нужна, она не стоит его безответной любви.

Оскорбленная Дульсинея вообще-то была очень хороша. Высокая, стройненькая, ее светлые вьющиеся волосы были в каких-то мудреных заколках, таких у других девочек не было. Она делала вид, что, мол, всё это дети говорили из зависти. По всей вероятности, слово «зависть» ей было знакомо.

Можно было подводить разговор к концу. Я стала говорить ребятам, что главное – это любить своих родных, что любовь – это доброта, забота друг о друге, внимание к своим друзьям, что, когда они вырастут, к ним придет настоящая, большая любовь. Я еще что-то «высокое» говорила, а сама в это время думала, что у меня, видимо, к своему «персонажу» нет никакой любви – просто злость. Что он никогда вовремя не позвонит.

– Теперь мы выяснили, что такое любовь, – завершила я свой монолог. И вдруг какой-то маленький мальчик громко сказал:

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27