1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23

·         в залах судебного заседания – 12 раз;

·         в кабинетах судей – 9 раз.

Примечание: С точки зрения закона судебные процессы должны проводиться только в залах судебного заседания. Ни в одном процессуальном кодексе вообще нет упоминания «кабинет судьи», как потенциального места слушания дела. Кроме того, проведение судебного заседания в кабинете «ломает» весь судебный процесс и его атрибутику от начала и до конца. Судьи должны входить в зал судебного заседания после лиц, участвующих в деле, а также граждан, которые, желают присутствовать при рассмотрении судебного дела. В кабинетах все происходит, наоборот, во всех девяти случаях судьи сами приглашали зайти в кабинет для слушания дела. Причем приглашаются, как правило, стороны, что изначально препятствует слушателям попасть на открытое судебное заседание.

Также, когда заседание проводится в кабинете, при «удалении судей в совещательную комнату», на самом деле удаляются все присутствующие, а судья, как бы остается в «совещательной комнате», никуда не выходя. Нарушается также норма о тайне совещания судей при принятии ими решения по делу. В соответствии с законом они должны удалиться в совещательную комнату, в которой могут присутствовать только судьи (и народные заседатели), присутствие иных лиц исключается. Из смысла этой нормы следует, что должно быть исключено любое воздействие на судей, когда они находятся в совещательной комнате. Подчеркивая важность данной нормы закона, в процессуальных кодексах нарушение правила о тайне совещания судей является безусловным основанием к отмене судебного решения в кассационной или надзорной инстанции. Надо учитывать и то, что во всех кабинетах судей имеется телефон. С помощью звонка по телефону любое заинтересованное лицо может оказать воздействие на судью при принятии решения. Таким образом, формально решение по каждому делу, вынесенному в кабинете судьи, а не в специальной комнате, является незаконным и подлежит отмене.

Необходимо отметить, что в Воронежском областном суде, Центральном районном суде г. Воронежа все заседания проводились в залах заседания. Неплохая ситуация, на наш взгляд, сложилась и в Советском районном суде, где основная часть судебных процессов проходила в залах заседаний, что, вероятно, связано с планировкой помещения суда. В данном суде кабинет судьи включает непосредственно сам кабинет и небольшой зал судебного заседания, в примыкающей к нему комнате.

Что касается Железнодорожного районного суда, то в нем все процессы, которые мы посетили, проводились в кабинетах судей, а зал судебного заседания на протяжении всего времени исследования был опечатан и не открывался. В Коминтерновском и Ленинском районных судах гражданские дела проводились в кабинетах судей, поэтому когда неожиданно на процессе появлялась группа наблюдателей, им, как правило, не хватало места (по крайней мере, именно такая мотивировка звучала со стороны судей при отказе наблюдателям в присутствии на процессе). Однако и при таких обстоятельствах, мы не сразу сдавали свои позиции и предлагали судьям следующие варианты: давайте мы постоим; может нам принести стулья, где их можно взять и т.д. В некоторых судах подобная «уловка» срабатывала и группа оставалась на процессе.

к содержанию

ПРОИЗВОДСТВО ЗАПИСИ В БЛОКНОТ И АУДИОЗАПИСИ ВО ВРЕМЯ СУДЕБНОГО ПРОЦЕССА

Интерес к группе наблюдателей проявлялся сразу, но он возрастал по мере выполнения наблюдателями разных действий – явное записывание слов судьи, истца или ответчика в блокнот. Самым критичным моментом являлось включение во время процесса диктофона. Судебное заседание мгновенно прекращалось, человек, производящий аудиозапись подвергался расспросам кто он, зачем он ведет запись. Большинство судей абсолютно уверено, что ведение аудиозаписи в ходе процесса может осуществляться только с разрешения судьи, при этом судья подчеркивает, что процесс открытый, но надо было заявить ходатайство либо спросить разрешение судьи перед включением диктофона.

Примечание: требование о необходимости заявлении ходатайства со стороны слушателя судебного заседания, производящего записи по ходу процесса, не основано на законе. Право заявлять ходатайства предоставлено законом (например, ст. 29-30 ГПК РСФСР) только лицам участвующим в деле, к числу которых слушатели не относятся.

Поскольку мы ни о чем не «ходатайствовали», ведение диктофонной записи нам обычно запрещали. В Ленинском районном суде на уголовном процессе у журналиста был отобран диктофон, а по окончании процесса была изъята кассета. Судья при этом заявил, что все записи с нее будут стерты и что журналист может прийти за ней на следующий день. За кассетой, конечно же, никто не возвращался. Но сам факт изъятия записывающего устройства судьей – это грубое нарушение закона, в особенности учитывая то, что делает это человек, олицетворяющий собой правосудие.

В этом же суде уже на гражданском процессе судья спросила у присутствующих журналистов удостоверение об аккредитации при суде. На пояснение журналистов, что аккредитации при суде не существует (а это действительно так, ведь Правила аккредитации при Воронежском Областном суде и районных судах приняты не были; да и вопрос – нужны ли они, если есть процессуальные законы, регламентирующие право присутствия в суде, которые распространяются на всех без исключения граждан, в том числе и журналистов), судья сказала, что такая аккредитация существует и потребовала предъявить журналистское удостоверение. Только после этого группе было позволено остаться на процессе. Что и говорить Ленинский районный суд – особенный суд!!!

Но вернемся к цифрам. Реализовать право на посещение зала судебного заседания удалось лишь в 21 случае из 24 запланированных, а в 16 случаях также удалось реализовать право на ведение записи в блокнот. Право на ведение диктофонной записи во время открытого судебного процесса нашим наблюдателям удалось реализовать лишь в 8 случаях. Из 16 судебных процессов, на которых присутствовали группы мониторинга, ведение аудиозаписи осуществлялось на 14 процессах. В двух случаях аудиозапись не велась, так как процессы были слишком короткими.

Как уже было сказано, в одном случае был зафиксирован запрет на ведение диктофонной записи с изъятием диктофона (Ленинский районный суд), что является нарушением не только процессуального законодательства, но и Конституции РФ, ст.35 которой гласит: «Никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда. <…>» В данном случае распоряжение председательствующего об изъятии диктофона и кассеты с записью не равнозначно решению суда.

Запрет на производство аудиозаписи – шесть случаев (Центральный и Железнодорожный районные суды, Воронежский Областной суд).

Из них в одном случае после запрета на ведение аудиозаписи последовало изъятие диктофона и кассеты, о чем говорилось выше (Ленинский районный суд). И в одном после запрета последовало удаление из зала суда как следствие ведения аудиозаписи (Центральный районный суд).

В нескольких случаях делалось замечание о необходимости спрашивать разрешение на ведение аудиозаписи или объяснять цель ведения аудиозаписи. Чем вызвана такая необходимость и где закреплены такие требования – загадка.

Особое внимание в мониторинге было уделено и действиям участвовавшим в процессе прокуроров. В ряде случаев именно они инициировали запреты судей на ведение аудиозаписи во время открытого судебного процесса (Железнодорожный районный суд, Ленинский районный суд). Странно, что именно те лица, которые призваны содействовать укреплению законности, выступили инициаторами нарушения прав граждан.

к содержанию

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ТРЕБОВАНИЯ К ЛИЦАМ, ЖЕЛАЮЩИМ ПРИБЕГНУТЬ К СУДЕБНОЙ ЗАЩИТЕ

Понятие открытости, гласности судопроизводства включает в себя и открытость, «прозрачность» деятельности самих судов. В ходе нашего наблюдения, помимо тестового посещения судов, процессов и попыток ведения записей в блокнот и аудиозаписи, мы фиксировали и другие аспекты, относящиеся к открытости судопроизводства.

Незаметный на первый взгляд пункт листа мониторинга по поводу требований к лицам, которые намерены обратиться в суд – оказался на деле «стихийным бедствием». Оказывается во всех судах помимо оплаты госпошлины, с гражданина будут требовать конверты, листы бумаги и т.д. Причем информацию об этом можно без особого труда найти на кабинетах судей, на информационных стендах, при входе в здание суда. Данные требования идут в сопровождении слова «необходимо».

Например: «для подачи документов необходимо принести 5 листов для ксерокса, 6 чистых стандартных листов бумаги» (Советский районный суд); «в связи с отсутствием финансирования при себе иметь не менее 4 конвертов» (Коминтерновский районный суд); «прием ведется при наличии 5 конвертов и не менее 10 листов бумаги стандартного формата» (Ленинский районный суд); «при подаче документов необходимо иметь при себе 4 конверта и 10 листов бумаги формата А4» (Центральный районный суд); «необходимо представить 5 конвертов с марками, 5 уведомлений, 5 стержней или пачку (!) писчей бумаги» (Левобережный районный суд). В Левобережном районном суде мы увидели уникальную мотивировку дополнительных требований к подаче документов: «Для более быстрого назначения дела к судебному разбирательству и уведомления сторон просьба прилагать к заявлению почтовые конверты с открытками-уведомлениями».

На кабинете судьи Советского райсуда мы нашли следующее: «Заявления на 2000 год не принимаются в связи с загруженностью судьи». Если учесть, что за каждым из судей закреплен определенный набор улиц города, то довольно большое количество жителей просто не смогут обратиться за защитой своего нарушенного права, так как «судья слишком занят». Данное объявление мы обнаружили в начале мая, когда до окончания года оставалось еще семь с половиной месяцев, однако прием документов уже закончился.

Что касается Ленинского районного суда, то там, на дверях кабинета мы увидели Распоряжение Председателя Ленинского районного суда г. Воронежа от 25.05.98 г., которое гласит: «В связи с отсутствием финансирования суда по расходам на почтовые и канцелярские принадлежности и с целью исключения прекращения работы суда по рассмотрению дел возложить на судей, работников канцелярии и архива обязанность по компенсации судебных издержек в виде 5 почтовых конвертов с марками с граждан, обращающихся в суд по рассмотрению заявлений, за выдачей судебных документов, исходя из норм материально-технического обеспечения установленных для федеральных органов судебной власти и утвержденных Министерством юстиции РФ 1 декабря 1995 года».

Интересно, с каких пор Распоряжение председателя районного суда имеет силу закона и возлагает на граждан дополнительные финансовые обязанности в связи с обращением в суд, помимо тех, которые установлены Законом о государственной пошлине? Причем если посчитать стоимость требуемых конвертов с марками, ручек, уведомлений, стержней, и пачек бумаги, станет очевидным, что их стоимость превысит некоторые ставки государственной пошлины в несколько раз. Ведь в силу распоряжения местных представителей Фемиды – все организованно с точностью до наоборот. Не смотря на то, что многие граждане просто освобождены от уплаты госпошлины по Закону, они тем не менее должны будут перед судом посетить магазин канцтоваров. Вот такой театр абсурда.

Мы очень надеемся, что финансовые трудности в организации судопроизводства, которые наблюдаются в настоящее время, не повлекут трансформацию суда как органа правосудия в бюрократическую машину, допускающую пренебрежение правами граждан при выполнении своей функции.

к содержанию

АНАЛИЗ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА О ГЛАСНОСТИ И ОТКРЫТОСТИ СУДОПРОИЗВОДСТВА В РОССИИ

Комментарий юриста

Статья 123 Конституции РФ закрепляет, что разбирательство во всех судах открытое. Казалось бы, это одна из многих декларативных норм Конституции. Однако эти несколько слов имеют важнейшее значение в организации деятельности судов и функционирования правосудия.

Принцип открытости судебного заседания является одним из важнейших принципов судопроизводства. Он действует как в уголовном, так в гражданском и арбитражном процессах. Данный принцип играет двоякую роль. С одной стороны, при его реализации, осуществляется контроль за деятельностью суда со стороны общества, что дисциплинирует судей, повышает чувство ответственности при разрешении дел. С другой стороны, обеспечивается обратная связь: присутствующие на судебном заседании знакомятся с деятельностью суда. Открытость судебного заседания обеспечивает связь между судом и обществом. Это позволяет осуществлять воспитательную функцию правосудия.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23