1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30

На окраине пограничного с Аргентиной уругвайского города Сальто стоит живописно увитая зеленью усадьба под романтическим названием «Облака». В этом доме, известном каждому жителю Уругвая, недавно скончался Энрике Аморим – один из самых крупных прогрессивных писателей Латинской Америки.

Вспоминается одна из встреч с Энрике Аморимом в начале прошлого года в Монтевидео, куда он изредка наезжал из своего родного города. Подвижный и подтянутый, несмотря на годы, с живым юношеским блеском глаз, Аморим с гордостью показал книгу на украинском языке. Это был его роман «Открытый кораль», написанный в 1956 году и вскоре после этого изданный в Киеве. Художник изобразил на обложке человека в сомбреро на фоне кактусов.

– У нас нет ни того, ни другого, – улыбнулся Аморим. – Но книгу мою читают в Советском Союзе, и я горжусь этим.

В ответ на просьбу рассказать, над чем он сейчас работает, Аморим прочел стихотворение «Банкет в Кремле», написанное под впечатлением поездки в Москву и проникнутое глубокой любовью к советским людям. Стихотворение автор посвятил памяти «моего старого друга Горького». Многие советские писатели были друзьями Аморима. В русской и советской литературе, в советской действительности, пламенным пропагандистом которой он был, Энрике Аморим находил один из источников творческого вдохновления и гражданского мужества.

От романтически сентиментального первого сборника стихов «20 лет» Энрике Аморим пришел к подлинному реализму в прозе и поэзии, отмеченному печатью большого и яркого таланта, от неясных политических исканий – в лагерь великой армии коммунистов.

В своем первом романе «Тарантас» Аморим развенчивает легенду о патриархальности уклада жизни уругвайских крестьян, срывает идеалистические стилизованные литературные покровы с типичной для деревни фигуры пастуха – гаучо. Времена, когда гаучо являлись синонимом свободного, не обремененного никакими обязательствами человека, канули в прошлое. Лишь внешний вид делает современного гаучо похожим на своего вольного предка: широкополая шляпа, плащ-пончо и горделивая посадка в седле; гаучо стал пеоном, собственностью помещика, жертвой нищеты и произвола. По силе социального обличения роман «Тарантас» не знает себе равного в уругвайской литературе.

С литературной зрелостью к Амориму приходит строгая взыскательность. Следующий его роман появляется только через 5 лет. Это «Крестьянин Агилар», который вместе с романом «Лошадь и ее тень» (1941 год) составляют трилогию, начатую романом «Тарантас».

Драматизм и острота социальных конфликтов нарастают в последующих повестях и романах Энрике Аморима: «Луна сделана из воды», «Девять лун Неукена», «Победа не приходит сама», в антифашистском романе «Ярмарка комедиантов», «Открытый кораль», «Лесные люди», «Устье».

Свою судьбу с компартией Энрике Аморим связал в годы Второй мировой войны, когда, по его словам, «только звезды могли оставаться нейтральными». Даже католическая газета «Эль Пуэбло» была вынуждена отдать дань мужеству человека, когда недавно пыталась объяснить читателям, что могло побудить выходца из семьи «классической скотоводческой буржуазии» стать коммунистом: «По происхождению он не рабочий, а буржуа, – писала газета. – Он не ждал от социальной революции благ для себя, ибо занимал прочное материальное положение. Он не искал политических выгод, потому что его партия их не имела; не искал личного спокойствия, так как знал, что встретит враждебность, а возможно, и преследование. Он не искал чьей-то благосклонности, ибо знал, что подавляющее большинство его осудит... Человек, который решится на все это, без сомнения, является настоящим человеком».

Да, Энрике Аморим был настоящим человеком, Человеком с большой буквы. И вопреки утверждениям католической газеты, его окружала не враждебность (она исходила от небольшой кучки людей), а любовь и глубокое уважение. «Дон Энрике» – так ласково называли Аморима в Уругвае.

Аморим, как никто другой, сделал очень много для своего родного Сальто – большого провинциального города Уругвая. С помощью Аморима было построено здание школы. Рядом с усадьбой «Облака» стоит небольшой дом, подаренный писателем городу и превращенный в музей истории Сальто.

Ценой огромных усилий Аморим добился сооружения памятника своему другу, замечательному испанскому поэту Федерико Гарсиа Лорка, убитому фашистами в Гренаде во время гражданской войны в Испании. На берегу пограничной с Аргентиной реки Уругвай стоит скромная кладка из каменных плит, символизирующая стену, у которой был расстрелян испанский поэт, с выбитыми на ней строфами стихотворения поэта Антонио Мачадо:

Друзья, воздвигнем в Аламбре[10]

Из камня и тени

Гробницу поэту у источника, который

Плачет и вечно журчит –

Преступление свершилось в Гренаде,

В его Гренаде.

...Мы посетили дом Аморима за несколько дней до его смерти с целью поздравить писателя с 60-летним юбилеем. Он был тяжело болен, но с прежней страстью говорил об успехах Кубинской республики в борьбе за национальную независимость.

Одно из последних неопубликованных при его жизни произведений – поэма «Говорю, Фидель». Вот небольшой отрывок из нее:

Говорю, Фидель,

И мракобесы,

Ростовщики,

Негроторговцы,

Пессимисты,

Те, кто умышленно пишут,

Чтобы ввести в заблуждение

И обмануть,

Те, кто питают невежество,

Те, кто сеют ложь

И смуту,

Все они бегут со своими самолетами,

Со своими вечными перьями

И со своими машинистками

В пещерные жилища.

Да, Энрике Аморим глубоко верил, что недалек день, когда на земле всей Латинской Америки не останется места для тех, «кто сеют ложь и смуту».

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30