1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30

Ответ: Он поручил мне приобрести пистолеты с глушителями.

Вопрос: Как сотрудник разведывательного отдела получили ли вы указание сразу же после опубликования в печати дневника Че расследовать, каким образом поступила на Кубу копия этого дневника и кто вам дал такие инструкции?

Ответ: Я не получил никаких указаний для расследования... Я решил по собственной инициативе выяснить источник этой публикации... У меня возникли подозрения, что копию дневника Че отправил сам министр. Этими подозрениями я поделился с господином президентом республики... Господин президент не только не поверил мне, наоборот, имея в виду мою поездку в США, он дал понять, что виновником мог быть я. В заключение он сказал, что хочет вечером видеть меня и господина министра. Покинув дворец президента около 19.45, я сразу же сообщил министру Аргедасу, что говорил с президентом и что мы должны его посетить в 22.30. Он мне назначил встречу в министерстве в 22.15. Я прибыл в министерство в 21.45 и увидел шофера Аргедаса, заправлявшего «джип» бензином. Шофер мне сказал, что они собираются в командировку. Вскоре прибыл министр и, увидев меня, в бешенстве заявил, что я слежу за ним... Потом он мне сказал: «Я уезжаю, ЦРУ меня застрелит, выполняй свой долг». Он уехал, а я по телефону попытался связаться с президентом... Я поехал домой к президенту, но мне там сказали, что его невозможно увидеть, так как он на совещании. В этих обстоятельствах я оставил президенту следующую записку: «Антонио бежал в 10 часов».

ИЗ ТРЕТЬЕГО ПОКАЗАНИЯ АНТОНИО АРГЕДАСА,

23 октября 1968 г.

Вопрос: Кто из иностранцев руководил службой ЦРУ в стране, в чем заключалась их деятельность?

Ответ: Будучи заместителем министра, а потом министром, я поддерживал официальные отношения с североамериканскими представителями Лэрри Стернфильдом, Николасом Леондиресом, Джоном С. Тилтоном, Хьюго Мэрреем, Габриэлем Гарсиа, Гонсалесом, Эрнандосом и еще с двумя другими лицами, чьи фамилии я сейчас не припомню... Как представители любой разведывательной службы, они занимались шпионажем, контрразведкой и дезинформацией.

Вопрос: Какие из американских организаций – «Корпус мира», ЮСИС[30] и др. – являются частью ЦРУ?

Ответ: В ходе расследования деятельности партизанских групп некоторые агенты мне сообщили, что в сельской местности сотрудники «Корпуса мира» не только оказывают техническое содействие населению, но и пытаются добыть информацию о лицах, проживающих в данном районе... Я убежден, что североамериканская разведывательная служба использует все методы, чтобы заполучить для себя агентов.

Вопрос: Почему вы, будучи министром внутренних дел, не приняли мер с целью пресечь действия ЦРУ?

Ответ: Если в задачу военного трибунала входит выяснение этого вопроса, он мог бы спросить президента республики и главнокомандующего вооруженными силами, не проявлял ли я неоднократно, будучи министром внутренних дел, беспокойства в связи с тем, что наша разведывательная служба действовала в контакте с США... Я считаю, господин судья, что проблема американского вмешательства во внутренние дела Боливии не может быть устранена ни правительством, ни каким-либо отдельным лицом. Эта проблема касается области национального самосознания и поддержки всем народом такого правительства, которое решится по-настоящему противостоять американскому вмешательству.

РЕМАРКА. После многомесячной утомительной процедуры – вызова свидетелей, дачи ими показаний, подробной переписки между военно-судебными инстанциями – следствие, казалось, подходит к концу. Но тут обнаруживается интересная «деталь»: оказывается, по заключению самого военного трибунала, он юридически некомпетентен судить Антонио Аргедаса. Хотя Аргедас фигурирует в роли просто «отставного капитана», военный трибунал правомочен судить лишь офицера, состоящего на действительной службе. А главное – в соответствии с конституцией бывшего министра может судить лишь Национальный конгресс. Правда, он не выражает ни малейшего желания участвовать в деле, связанном с ЦРУ. И тогда принимается «соломоново решение» – передать «дело Аргедаса» окружному суду боливийской столицы. А через месяц уголовная палата гражданского суда удовлетворяет просьбу адвоката Аргедаса о его временном освобождении под залог в 800 долл. Антонио Аргедаса вызывают в суд в январе 1969 года. На сей раз, выступая перед судьями, облаченными не в военные мундиры, а в традиционные мантии, он, как никогда прежде, откровенен в разоблачении деятельности ЦРУ. Эти показания наиболее любопытны в «деле Антонио Аргедаса».

ИЗ ПОКАЗАНИЙ АНТОНИО АРГЕДАСА

УГОЛОВНОЙ ПАЛАТЕ ОКРУЖНОГО СУДА ЛА-ПАСА,

14 января 1969 г.

Вопрос: Какие обстоятельства сопутствовали вашему назначению на пост заместителя министра, а затем и министра внутренних дел?

Ответ: Примерно через 40 дней после моего назначения (на пост заместителя министра внутренних дел. – К.Х.) меня под нажимом посольства Соединенных Штатов вынудили уйти в отставку. Однако после допроса, которому меня подвергли в Лиме, североамериканское правительство более не чинило препятствий моему продвижению. Наоборот, представители дипломатических, политических и разведывательных кругов США начали хвалить мою работу и ценить мою деятельность.

Вопрос: Имели ли вы прямые или косвенные контакты с организациями или агентами иностранных государств?

Ответ: Я имел прямые контакты с агентами североамериканской разведки, которая орудовала в нашей стране в тесном контакте со службами государственной безопасности примерно с 1957 года... С агентами какой-либо другой страны я не поддерживал никаких отношений.

Вопрос: Знали ли вы Эрнесто Че Гевару?

Ответ: Я не имел чести знать майора Гевару.

Вопрос: Какие обстоятельства, мотивы и цели побудили вас переслать дневник Че Гевары?

Ответ: Входя в состав правительства, я отчетливо понял фиктивность нашей государственной власти. Колонизаторская держава уродует весь процесс исторического развития народов и подчиняет любое политическое, экономическое, административное начинание интересам политики мирового господства, которую проводят наиболее агрессивные круги североамериканского империализма. Во-вторых, из бесед с североамериканскими чиновниками я выяснил, что правительство США хотело вызвать широкий интерес к походному дневнику майора Эрнесто Гевары, дабы затем дать дневнику собственную версию и внести значительные изменения в оригинал с целью оправдать многостороннюю вооруженную агрессию против Кубы и массовые репрессии в Боливии – то есть была задумана провокация с выпуском фальшивого или далекого от подлинного текста дневника. В-третьих, по той причине, что Центральное разведывательное управление Соединенных Штатов после разоблачения своей сети шпионажа в Боливии начало меня подозревать и приступило к расследованию всей моей деятельности. Ведь мой случай был уникальным, и начиная с моего прихода в министерство внутренних дел в 1964 году мое положение было чрезвычайно трудным... Я был в курсе всех репрессивных действий внутри страны и знал об их тесной связи с волей североамериканского правительства. В этой обстановке у американцев не было иного выхода: либо устранить меня, либо заключить со мной сделку о взаимном сотрудничестве.

Вопрос: Отправив дневник, получили ли вы какое-нибудь вознаграждение?

Ответ: Нет, господин судья, я не получил никакого материального вознаграждения. Мое единственное удовлетворение – восстановление личного достоинства и возможность доказать народу, кто виновник его нищеты и отсталости, кто похищает у нас родину...

Вопрос: Что, на ваш взгляд, привело к поражению партизан?

Ответ: У меня есть обоснованное подозрение, что разведывательная служба Соединенных Штатов знала о подготовке партизанского очага в Боливии еще до того, как наши власти получили самые первые сведения о нем. Когда к нам попали документы ЦРУ, я обнаружил одно донесение, датированное 34 днями раньше первого столкновения в Ньанкауасу (партизанские действия Эрнесто Гевары начались после его прибытия в Ньанкауасу 7 ноября 1966 г. – К.Х.).

В этом донесении содержались сведения о всех передвижениях Дагнио Пачеко – казначея партизан. К поражению партизан привело и отсутствие поддержки со стороны крестьян...

РЕМАРКА. Увы, в этом признании содержалась горькая истина. Забитому боливийскому крестьянину были бесконечно далеки цели организаторов «партизанского очага». Французская католическая газета «Круа» в статье, озаглавленной «Забытый народ», отмечала, что генерал Рене Баррьентос «заключил (а вернее, навязал) пакт между армией и крестьянством. Согласно этому пакту крестьяне и армия должны были поддерживать друг друга. Так крестьянство оказалось в руках у армии, стало социально-политическим резервом, которым она могла воспользоваться при любых обстоятельствах». К этому надо добавить, что житница Боливии – департамент Санта-Крус – заселена колонистами из Европы, образовавшими земельную олигархию – неизменную опору правящего режима. «Круа» писала, что «человек из департамента Санта-Крус резко отличается от жителей гор или плоскогорья. Он здесь король, а индейцы – низшая раса, отсталая, неспособная к развитию, а потому бесполезная, обреченная на вымирание». Индейцы, жившие в примитивных крестьянских общинах, не знали испанского языка. Для них любой белый, а тем паче иностранец, был «чужаком». Они не только не поддерживали партизан, но даже выдавали их властям.

Окруженная скалами и покрытая низкорослым кустарником и редкими деревьями ложбина Эль-Юро, где дал свой последний бой Че, была плотно обложена рейнджерами. Характерно, что газета «Нью-Йорк таймс» за день до разгрома партизанского отряда опубликовала репортаж под заголовком «Последний бой Че». Разработанный ЦРУ сценарий был расписан по часам.

Но вернемся к последнему допросу Антонио Аргедаса.

Вопрос: Что побудило вас поспешно бежать из страны, в то время как вы занимали высокий пост министра внутренних дел?

Ответ: Понимая фиктивность моей власти, я знал, что североамериканцы и их местные сообщники без малейшего угрызения совести могут меня физически устранить и – что очень возможно – потом выдать за жертву некоего террористического акта.

Вопрос: Могли бы вы рассказать о форме вмешательства Центрального разведывательного управления Соединенных Штатов в Боливии и было ли это вмешательство известно высшим руководителям государства?

Ответ: Североамериканская колонизация является реальным фактором, вызывающим глубокую тревогу всех боливийских патриотов. Центральное разведывательное управление, будучи репрессивным орудием североамериканского правительства, использует все доступные ему методы, чтобы добывать информацию, искажать общественное мнение, шельмовать освободительные движения. Все это делается, чтобы облегчить проникновение крупных капиталистических монополий и подчинение правительства интересам колониальной власти и господствующих кругов той или иной латиноамериканской страны.

Вопрос: Расскажите о вашей деятельности во время пребывания в Чили, Лондоне, Нью-Йорке и Лиме.

Ответ: С момента моего въезда на территорию Чили я был изолирован и находился под контролем чилийской политической полиции и североамериканского агента. Этот агент установил за мной слежку с момента моего прибытия в город Икике. В течение девяти дней моего ареста этот агент подвергал меня непрерывным допросам и оказывал на меня давление, дабы я выступил перед общественностью с версией, не компрометирующей Центральное разведывательное управление США. Потерпев неудачу в попытках оказать на меня нажим, меня заставили скрыть часть правды, то есть не разоблачать во время моей пресс-конференции действия ЦРУ... Я воспользовался договоренностью с североамериканцами, чтобы получить разрешение вернуться в Боливию через Нью-Йорк, с целью связать руки правительству США в случае, если со мной что-либо произойдет, и иметь возможность лично разоблачить перед Комиссией по правам человека Организации Объединенных Наций преследование, которым подвергается гражданин на своей собственной родине... Во время моего пребывания в Лондоне я находился под надзором североамериканского агента Николаса Леондиреса... Меня поместили под вымышленными именами в отелях – сначала «Аполло», а затем «Ричмонд Хилл». В Лондоне Леондирес учинил мне допрос в отеле... В Нью-Йорке я находился под постоянным наблюдением одного, иногда двух и даже трех агентов секретной службы. В отелях карточки на жительство неизменно заполняли агенты.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30