1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30

Полицейские – количество не установлено.

(Урок проходит под аккомпанемент скрежета напильника, за окном мелькают лица полицейских. Они то ли спиливают решетку, то ли устанавливают ее, то ли тюрьма переоборудуется в школу, то ли наоборот.)

Дон Диего: Доблестные кадеты, то бишь милые мальчики. Прежде чем начать строевые занятия, то бишь урок, хочу вместе с вами разделить мгновения упоительного восторга. На костер старые учебники истории и географии! Пусть они горят ярким пламенем вместе с нечестивыми писаниями Марка Твена и Пабло Неруды. Радостная весть пришла к нам с севера вместе с новыми учебниками. А ну, проверим вашу сообразительность. Как называется столица нашего отечества, которое мы готовы, не щадя живота своего, защищать от коммунистов?

Ученики (дружным хором): Столица нашего отечества называется Гватемала.

Дон Диего: Ошибаетесь, юные подданные великой северной демократии. Наша столица называется Вашингтон. Мала наша Гватемала, не может она тягаться со штатом Техас, а посему смирите гордыню...

Голос с места: А правда, сеньор лейтенант, извините, сеньор учитель, что Техас янки отняли у Мексики?

Дон Диего: Кол по поведению, двойка по истории, наслушались коммунистических агитаторов, всех упеку в тюрьму. (По знаку дона Диего в класс входят полицейские и под конвоем уводят двадцать школьников.) Бог дал Мексике Техас, Бог взял его, все мы ходим под Богом. Но дурную траву вырвем с корнем. Вы лучше скажите, арестанты, то бишь милые мальчики, какая пичуга изображена на нашем государственном гербе?

Ученики (хором): Гордая птица кетсаль, которая не может жить в неволе.

Дон Диего: Ишь какие умники, кетсаль не может жить в неволе, а вы, коли я вас упеку в каталажку, как миленькие заживете. Если увидите птицу кетсаль, бейте из рогаток, за каждые десять штук – бесплатный завтрак. И зарубите себе на носу, что наш государственный герб украшен изображением орла, который сегодня парит над джунглями Вьетнама. А поскольку наша мизерная страна осчастливлена вхождением в состав Соединенных Штатов, вам выпал радостный жребий отправиться во Вьетнам, конечно, со временем, когда вы не будете ходить в коротких штанишках.

Ученики: Сеньор учитель, неужто война во Вьетнаме еще будет продолжаться 10 лет? А вы говорили на прошлом уроке, что коммунистов разобьют через пару-другую месяцев? А может, их вовсе не разобьют?

Дон Диего: Мерзкие смутьяны и пораженцы, вы не достойны именоваться подданными южной провинции великой северной демократии, и мы сократим количество нечестивых подданных. Уж поверьте моему слову, слову дона Диего. (По знаку дона Диего в класс входят полицейские и под конвоем уводят еще двадцать школьников.) Итак, мы остановились на выполнении нашего высокого патриотического долга. А он состоит, между прочим, и в том, чтобы ликвидировать варварский испанский язык и перейти на благородную английскую речь. Гордитесь, олухи, что вас приобщают к высшей расе. Отныне за каждое испанское слово – школьный карцер. Впрочем, знаете ли вы, неучи, хотя бы три английских слова?

Ученики (дружным хором): Янки, гоу хоум!

Дон Диего: Подлые заговорщики и государственные преступники... (По знаку дона Диего в класс входят полицейские и под конвоем уводят еще двадцать школьников. Дон Диего остается один.) Итак, урок основ патриотизма окончен. Поскольку весь класс объявлен подрывным и особо опасным социальным элементом, предлагаю вернуть помещение школы тюремному ведомству. Стране лучше иметь арестантов, чем студентов. Заодно ходатайствую о закрытии всех школ в южной провинции великой северной демократии.

ЭПИЛОГ

Полицейский (входит в класс и обращается к дону Диего): Сеньор лейтенант, вам повестка с приказом немедленно отправиться во Вьетнам.

Дон Диего: Мама миа, аве Мариа. (Внезапно дона Диего осеняет счастливая мысль и он рубит фразы.) На костер новые учебники истории и географии! Наша столица называется Гватемала! А все-таки Техас оттяпали янки! Не тронем благородную пичугу кетсаль! Янки, гоу хоум! (Дона Диего заковывают в наручники и под конвоем выволакивают из класса. Скрежет напильника усиливается. Занавес.)

Газета «Известия», 13 августа.

в начало

1967

Мехико – Москва[14]

Несколько месяцев назад, когда в Боготе в качестве специального корреспондента агентства печати «Новости» я брал интервью у президента Колумбии д-ра Карлоса Льераса Рестрепо, хозяин дворца «Сан Карлос» сказал мне: «Не удивляйтесь, что некоторые круги ставят под сомнение искренность желания Советского Союза развивать отношения с моей родиной. Ведь страны с однотипными социальными режимами неизменно проводят однотипную внешнюю политику, диаметрально противоположную интересам стран с другим социальным режимом».

Помнится, я ответил, что не могу согласиться с этим мнением.

– Господин Президент, – сказал я, – достаточно сослаться только на пример Франции. Эта страна по ряду кардинальных проблем современности сегодня имеет больше общих точек зрения с социалистическим Советским Союзом, чем с капиталистическими Соединенными Штатами, со страной, у которой родственный с Францией социальный режим.

Именно в свете этой «дипломатической аномалии» я хотел бы коснуться вопросов, сближающих внешнеполитические позиции Советского Союза и Мексики.

Внешняя политика каждой страны отражает не только ее социальный строй, но и традиции народа, условия, в которых закаляется его национальный характер. Первым законодательным актом социалистической революции в России был декрет о мире. Революционный народ, взявший власть в свои руки, перед лицом враждебного ему окружения жаждал двух элементарных вещей: установления прочного мира между всеми народами и невмешательства в его внутренние дела. Но примерно в те годы, когда звездно-полосатый флаг реял над затопленным в крови Веракрусом, когда головорезы генерала Першинга бесчинствовали на мексиканской земле, 14 иностранных держав точили ножи для вооруженной интервенции против молодой Республики Советов. Именно тогда, в 1917 году, Ленин гневно писал: «Америка желает скушать Мексику».

Революционный порыв российского пролетариата оказался вдохновляющей силой для народов всей нашей планеты. Есть немало свидетельств, что эта сила «русского примера» не обошла стороной и Мексику. Я говорю о моральном воздействии Октябрьской революции, а не о фантастических вымыслах империалистической пропаганды относительно «кровавых интриг большевиков». Как писал видный американский историк Паркс в своем классическом труде «История Мексики», «мексиканское движение за переустройство общества, говорившее в XIX веке по-французски, теперь начинает говорить по-русски». Лучшие представители мексиканской революции подчеркивали благородство идей Октябрьской революции. Можно привести слова бессмертного Эмилиано Сапаты, сказанные им в феврале 1918 года: «Дело, за которое борются революционная Мексика и недавно освободившаяся Россия, – это общее дело всего человечества, в котором заинтересованы все угнетенные народы».

Угнетенные народы, завоевавшие независимость ценой неимоверных жертв и лишений, неизменно тянутся друг к другу. Поэтому, на мой взгляд, далеко не случайно, что первой страной Западного полушария, установившей дипломатические отношения с молодой Республикой Советов, была именно Мексика. Советский народ не забудет, что в то тяжелое для него время, когда империалистическая дипломатия подвергала блокаде, «санитарному кордону» первое в мире социалистическое государство, Мексика решилась на акт его признания. Прямо скажем, по тем временам это был мужественный шаг. Мне кажется, что общность внешнеполитических концепций Советского Союза и Мексики, при всем отличии существующего в этих странах социального строя, зиждется на «трех китах»: страстном стремлении к всеобщему и прочному миру, ненависти к империалистической политике угнетения и агрессии, уважении права каждого народа вершить по собственной воле свою судьбу. Сошлемся в качестве примера на узловые события дипломатической истории последних десятилетий.

Интервенция итальянского фашизма против Абиссинии, когда дракон впервые пробует крепость своих резцов. С трибуны Лиги Наций делегаты Советского Союза и Мексики клеймят агрессора, требуют положить конец варварской интервенции против беззащитного народа африканской страны.

Фашистский мятеж в Испании, итало-германское вторжение на Пиренеи. Пожалуй, только две страны мира – Советский Союз и Мексика – оказали столь существенную помощь героическому испанскому народу, защищавшему рубежи демократии. Мексика всемерно поддержала законное испанское правительство, снабжала его оружием и боеприпасами. Советский Союз оказывал республиканской Испании огромную морально-политическую, экономическую и военную помощь. После поражения Республики именно на земле Советского Союза и Мексики находят приют многие тысячи испанских беженцев и политэмигрантов. И по сей день, спустя тридцать лет после трагического финала гражданской войны в Испании, Советский Союз и Мексика продолжают оставаться убежденными противниками существующего там тоталитарного режима.

Испанские события явились прелюдией Второй мировой войны. «Аншлюс» Австрии, мюнхенский сговор и расчленение Чехословакии были осуждены Мексикой. Что касается Советского Союза, то он выступил инициатором принятия коллективных мер для пресечения гитлеровской агрессии. СССР предложил вооруженную помощь Чехословакии при условии выполнения Францией союзнического договора и возможности прохода войск через территорию соседней страны. Но Запад отверг инициативу Советского Союза, расчистив путь для танковых дивизий гитлеровского вермахта.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30