1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30

Ни одно агрессивное мероприятие империализма, за исключением войны во Вьетнаме, не вызвало в мире такой повсеместной критики в адрес США, как их участие в свержении правительства Альенде.

Но один аспект чилийской трагедии требует упоминания. Десятилетиями империализм назойливо твердил латиноамериканцам, что приход к власти левых политических партий, прежде всего коммунистов, будет означать «конец демократии». Между тем правительство Народного единства, основу которого составлял союз социалистов и коммунистов, обеспечило самые широкие демократические свободы в стране, в том числе для правой оппозиции, подстрекавшей военщину к мятежу. Хунта ввергла страну в пучину террора. То, что произошло в Чили, вновь подтвердило, что злейшими врагами демократии являются олигархия, реакционная военщина, империализм. С трибуны XXV съезда КПСС Леонид Брежнев подчеркнул, что трагедия Чили отнюдь не перечеркнула вывода коммунистов о возможности различных путей революции, в том числе мирного, если для этого существуют необходимые условия. Но она властно напомнила о том, что революция должна уметь себя защитить.

В последнюю четверть XX века Латинская Америка вступила в обстановке фронтального наступления империализма и местной реакции. Дает ли это основание для пессимизма? Если рассматривать борьбу латиноамериканских народов как процесс длительный и чрезвычайно сложный, с приливами и отливами, то исторический оптимизм – не благое пожелание, а вполне реальная перспектива.

На глазах автора этих строк произошли встречи латиноамериканцев с двумя президентами – Дуайтом Эйзенхауэром и Шарлем де Голлем. Визит Д. Эйзенхауэра в 1960 году в Монтевидео был первым визитом американского президента в Уругвай. К его персоне жители Монтевидео проявили мало сказать редкое равнодушие, – когда открытый «Линкольн» президента приблизился к зданию архитектурного факультета университета, студенты вывесили лозунг: «Янки, вон из Уругвая!». Полиция стала бросать в студентов бомбы со слезоточивым газом (13 лет спустя университет со всеми факультетами был оккупирован войсками). Но ветер подул не туда, куда надо, и именно президент попал в зону действия остро пахнущего нашатырем слезоточивого газа. Айк чихнул и ... беззвучно заплакал. Путь на аэродром он благоразумно проделал в вертолете из резиденции американского посла.

В 1964 году в Сантьяго я был очевидцем приезда главы французского государства. Теплый прием, оказанный де Голлю, многие интерпретировали как возрождение «духа латинизма». При всей бесспорности исторических уз, связывающих Латинскую Америку с Францией, я далек от того, чтобы всерьез воспринимать как реалию сегодняшнего дня «дух латинизма». Мне кажется куда более оправданным мнение о том, что когда латиноамериканцы восклицали «Да здравствует де Голль!», это одновременно звучало как «Долой янки!».

Антиамериканизм как условный синоним антиимпериализма неразрывно связан с антиолигархической, общедемократической, революционно-освободительной борьбой на континенте. Движущая сила этой борьбы – рабочий класс. Более половины всего самодеятельного населения Латинской Америки составляет 50-миллионный пролетариат. Иными словами, каждый 10-й представитель рабочего класса не социалистической зоны мира – латиноамериканец. Наряду с рабочим классом и крестьянством растущие революционные потенции обнаруживают средние городские слои, особенно студенчество и интеллигенция.

Возрастающее влияние на развитие революционного процесса оказывают коммунистические партии. Сколько самозваных пророков пытались «заменить» марксизм-ленинизм своей «оригинальной» рецептурой социального переустройства! Сила коммунистов определяется не их численностью. Ведь в большинстве латиноамериканских стран коммунистические партии многие годы действуют в подполье, партийный билет служит пропуском в карцер, в камеру пыток и на эшафот. Высочайший авторитет в глазах трудящихся коммунисты завоевали беззаветным служением народным массам, ценой жертв в борьбе против тирании, за дело демократии и социального прогресса.

Патриоты в военных мундирах и сутанах

Свидетельством новой политической ситуации в Латинской Америке является расширение и углубление социальной базы освободительного движения в борьбе против империализма. Именно антиимпериалистические всходы прорастают из верхних, новых пластов движения, объективно имеющего освободительный характер. Речь идет о демократических тенденциях части национальной буржуазии, ее борьбе за экономическую эмансипацию, и особенно о новой роли военных и католической церкви.

Когда восемь лет назад в Перу произошел государственный переворот, и власть перешла в руки военных, никто не мог предвидеть социальных последствий этого, казалось, ординарного военного путча, такого же, как и многие другие. Но это стало исходной точкой антиимпериалистической и антиолигархической революции. Впервые в истории Латинской Америки вооруженные силы стали служить делу национальной независимости и социального прогресса. «Перуанский феномен» ускорил вызревание аналогичных процессов в вооруженных силах ряда государств континента. Уже через восемь дней после начала исторических событий в Перу грянул гром в маленькой Панаме: к власти пришло патриотическое военное правительство во главе с Омаром Торрихосом. В последующие четыре года пришедшие к власти военные правительства в Боливии (оно было ликвидировано в 1971 г. в результате проимпериалисгического переворота), Эквадоре и Гондурасе доказали, что «перуанский феномен» – не исключение из правил.

Чем же объяснить развитие патриотических и демократических тенденций внутри вооруженных сил ряда латиноамериканских стран?

Ведь большинство их руководителей прошли муштру в американских военных центрах, натренированных для борьбы против «подрывных акций». Правда, эта муштра оборачивается «эффектом бумеранга».

Одной из причин демократизации вооруженных сил, особенно сухопутных, является утрата офицерским корпусом былого кастового характера, изменение его социального состава, комплектование главным образом выходцами из средних слоев. Но в отрыве от конкретной исторической обстановки «плебейское» происхождение большинства офицеров не может служить объяснением развития прогрессивных тенденций в вооруженных силах ряда стран. В условиях острого структурного кризиса, кризиса традиционной модели гражданской власти руководители вооруженных сил могут выступить в роли «арбитра» в социальных конфликтах, воспринимать законные интересы и сокровенные чаяния тех социальных слоев, выходцами из которых они являются, как свои собственные.

Ни одна форма идеологии в Латинской Америке не претерпела в последние годы таких скоротечных перемен, как религия, прежде всего католическая. На церковь Латинской Америки прямое влияние оказывает идейный кризис мирового католицизма, наиболее зримым проявлением которого явился II Ватиканский Вселенский Собор. Но эволюция католической церкви Латинской Америки, особенно ее радикального, «мятежного» крыла, прежде всего, в отношении социальных проблем и политики империализма, вышла далеко за рамки решений II Ватиканского Вселенского Собора. Попытка объяснить растущую оппозицию церкви военным диктатурам только их репрессивной деятельностью является несостоятельной. Как свидетельствует вся история церкви в Латинской Америке, она, за редким исключением, являлась идейной опорой военно-полицейских режимов.

Переломным моментом отношения церкви к политике военных режимов явился государственный переворот 1964 года в Бразилии. Церковь была составной частью тех сил, которые спровоцировали путч. Однако развязанный военным режимом террор распространился не только на верующих, но и на служителей церкви. Как и во времена раннего христианства, по выражению одного автора, «для бразильской церкви наступил час катакомб». Церковь других латиноамериканских стран сделала определенные выводы из «бразильского урока». При организации империализмом США реакционных военных переворотов (в Боливии, Уругвае и Чили) церковь не стала открытым орудием путчистов и в целом заняла позицию нейтралитета, а в Чили – патриотическую позицию.

Сотрудничество на равноправной основе

Историческим поражением империализма явилось утверждение социализма на кубинской земле. Те, кто создает на бумаге в кабинетной тиши модели «идеального социализма», не могут игнорировать одной азбучной истины: Куба как единственная реальная «модель» социализма в Западном полушарии доказала универсальный характер марксистско-ленинской теории и практики о путях революционного переустройства общества. Фидель Кастро неоднократно подчеркивал, что кубинская революция – наследница Октябрьской революции в России.

Политика Советского Союза в отношении Латинской Америки характеризуется глубокой последовательностью и принципиальностью по трем основным направлениям.

Во-первых, политика Советского Союза направлена на всемерное развитие братского сотрудничества с Кубой.

Во-вторых, Советский Союз выражает политическую поддержку народам, ставшим объектами империалистической агрессии, проявляет солидарность с жертвами фашизма и реакции.

В-третьих, Советский Союз проявляет готовность к развитию взаимовыгодных отношений со странами Латинской Америки на основе равноправия и невмешательства во внутренние дела. Советский Союз поддерживает нормальные дипломатические отношения на уровне посольств с 14 государствами Латинской Америки. В 1975 году объем товарооборота между СССР и странами Латинской Америки (без Кубы) впервые превысил 1 млрд. долл. и составил 1,2 млрд. долл. Это в 15 раз больше, чем в 1970 году.

Советский Союз выступает за то, чтобы независимый голос Латинской Америки все увереннее звучал на мировой арене. Всех подлинных друзей народов Латинской Америки не может не волновать судьба этого континента с его многотрудным прошлым, бурным настоящим и великим будущим. Именно так оценивает Советский Союз перспективу развития Латинской Америки, ее место в истории и современном мире.

«Монд дипломатии», февраль.

Статья перепечатана газетами

«Эксельсиор» (Мексика, 20 марта),

«Ла Пренса» (Перу, 16–17 марта),

«Аора» (Куба, 5–7 апреля 1977 г.).

в начало

1978

Обвиняется фашизм

Литовский кинодраматург и режиссер Витаутас Желакявичус утвердил себя и как талантливый автор политического фильма «Это сладкое слово – свобода!». Фильм этот, частично снятый в Чили, вышел на экраны страны в тот самый год, когда в Сантьяго произошел политический переворот.

Новый двухсерийный фильм «Кентавры» (производство киностудии «Мосфильм», СССР, «Мафильм», ВНР, «Барандов», ЧССР при участии «Динпро», Колумбия; сценарий и постановка В. Желакявичуса) продолжает и углубляет благородную тему борьбы за подлинные права человека, за право быть свободным и счастливым. Свобода – это не просто сладкое слово. Как утверждает центральный персонаж нового фильма, президент одной из латиноамериканских стран, «свобода – это хлеб, это мясо, это человеческое достоинство, это когда другой человек на тебя не смотрит из-за стекла своего “лимузина”, как на скот».

Фильм «Это сладкое слово – свобода!» был посвящен борьбе против тиранического режима более чем двадцатилетней давности в стране, нефтепромыслы которой словно пунктиром обозначали географические границы Венесуэлы, а сюжет был ограничен доподлинным фактом побега из тюрьмы горстки политзаключенных. Фильм «Кентавры» посвящен не проблеме завоевания свободы, а куда более трудной задаче – ее сохранения перед лицом бешеных атак классового противника и империализма. Этот фильм более масштабен, ибо его сюжет посвящен судьбам целой нации в самый критический момент за всю ее историю. Наконец, место действия – «одна из латиноамериканских стран», и в главных коллизиях, и в деталях утверждает, что речь идет о событиях в Чили в канун фашистского мятежа.

«План Кентавр» – это кодовое название бандитской акции ЦРУ по свержению законного правительства Чили. Фильм словно нашпигован кентаврами – полулюдьми, перевертышами в армейских и флотских мундирах, которые клянутся в верности президенту и одновременно плетут нити злодейского заговора.

Центральный персонаж фильма Президент, он еще именуется Отцом и Чичо, как любовно называли Сальвадора Альенде (его превосходно играет Донатас Банионис), следующим образом формулирует свое политическое кредо: «Я покину президентский дворец, только когда закончится срок, на который меня избрал народ. У меня нет альтернативы, и только в «деревянной пижаме», только в гробу можно меня вынести отсюда раньше, чем я выполню программу народа». В кругу генералов-предателей, воровато прячущих глаза, Президент, поднимая руки, восклицает: «В этот трудный час я, избранный по закону Президент, повторяю вам еще раз: я намерен войти в историю как политик с чистыми руками...» С ним словно полемизирует второй центральный персонаж фильма – коммунист Орландо, как и Сальвадор Альенде, врач по профессии, друг Президента, назначенный им директором национальной службы расследований. «Врагов у нас чуть-чуть больше, чем надобно, – говорит он. – Враги опытнее нас, богаче, сильнее, они более жестоки и меньше думают о том, как войдут в историю: с чистыми руками или обагренными кровью».

Уж он, руководитель службы безопасности народного правительства, отлично знает о деталях эскалации морально-психологического и физического террора против сторонников законной власти. В топках крейсера «Независимость» сжигают замученных моряков-коммунистов... «Марксистов – на фонарь» – звучит рефреном клич фашистских путчистов... Самый трагический эпизод запечатлен в начальных кадрах фильма. В глухой деревне зверски убивают владельца грузовика за то, что он отказался примкнуть к незаконной забастовке. Его жена и дочь становятся жертвами гнусного надругательства. Все так и было в действительности. В условиях преобладающего в Чили горного рельефа забастовка владельцев грузового транспорта парализовала всю экономическую жизнь страны. Чилийская общественность с полным основанием обвинила в организации забастовки ЦРУ и американского посла лично.

Но не зря Орландо утверждал, что «враги опытнее нас». Подлая месть в глухой деревне используется для яростного поношения народного правительства. Одного из насильников намеренно пристреливает местный карабинер, ссылаясь на несуществующий приказ директора национальной службы расследований. Против него организуется травля, рептильная пресса нарекает его «детоубийцей», Президент вынужден уволить его в отставку. Да, так все и было. Был и «кастрюльный бунт» жен офицеров-аристократов у дома верного конституции командующего вооруженными силами, и детальная «информация» в газете «Меркурио» еще до начала спровоцированной карабинерами потасовки с фашиствующими кликушами, и еще одна такая на руку путчистам отставка.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30